Она не должна была услышать, о чем говорил режиссер со своим помощником. Но она услышала. И узнала, с кем проводит время Севастьян. Кстати, дверь в его квартиру была открыта. Как будто нарочно... Может, в самом деле его подставили? Но кто мог это сделать?

– Может, это твой братец постарался? Может, он не хочет, чтобы мы были вместе?

– Что?! Ты думаешь, это Олег?! Да пошел ты!..

Тина отодвинула Севастьяна в сторону и выскочила из квартиры. В расстроенных чувствах спустилась во двор. В расстроенных чувствах – это еще мягко сказано. Да ей выть от обиды хотелось!..

Все-таки Олег влез в ее личную жизнь. И не просто влез, а вломился как слон в посудную лавку. И очень даже может быть, что блондинка в постели Севастьяна – его рук дело. Олег в самом деле крутой бизнесмен. В смысле, что он может все. И ему ничего не стоило нанять Олесю, подговорить помощника режиссера, чтобы он «подсказал» Тине...

Неужели все-таки Олег?

Олег, Севастьян... Они оба предали ее. Они оба надругались над ее чувствами. И нет им прощения!..

Тина шла не разбирая дороги. Она ничего не видела перед собой. И налетела на какого-то мужчину.

– Извините! – автоматически бросила она и сделала шаг в сторону, чтобы обойти препятствие.

Но препятствие не хотело ее отпускать. Оно схватило ее за руку.

– Тина! – услышала она знакомый голос.

Она подняла глаза и увидела Константина Павловича. От Мазина пахло дорогим одеколоном. Тина любила такие терпкие мужские запахи. Может быть, поэтому сейчас он произвел на нее впечатление настоящего и очень интересного мужчины.

Он и в самом деле выглядел эффектно. Белая шелковая рубаха, отглаженные брюки, холеный, лощеный. Волевой склад лица, строгий взгляд. Ему хотелось подчиняться... Странное чувство. Может, на почве жгучих обид у Тины произошел сдвиг по фазе?..

– Тина, ты куда? – строго спросил он.

– Не знаю.

А в самом деле, куда она идет? Домой неохота. Олег часто заглядывает к ним с мамой. Может объявиться и сегодня. А она не хотела встречаться с ним... Она могла не пойти сегодня домой. В знак протеста. Что же делать? Куда пойти, куда податься, кого найти, кому... Нет, отдаваться она никому не собирается. А почему бы и нет... Хотя бы в знак протеста!

– От Севастьяна?

– От него...

– Тина, ты не в себе. Что-то с тобой стряслось, – Константин Павлович смотрел на нее внимательным озабоченным взглядом. – Что Севастьян с тобой сделал?

– Ничего!

– Нет, с тобой в самом деле что-то стряслось...

– А вы тоже к Севастьяну?

– К нему. Он сегодня не был на съемках. А я не для того вкладывал деньги в его фильм, чтобы он прогуливал...

– Он не один. С ним женщина...

– Ах, вот оно что! С вами все ясно... Ладно, не буду его беспокоить. А вот тебя побеспокою. Лица на тебе нет... Давай ко мне в машину. Тебе успокоиться надо...

В кожаном салоне его новенького «Лендкрузера» было прохладно и уютно. Тихо играла мягкая успокаивающая музыка. Мазин захлопнул за ней дверцу – как будто отрезал ее от внешнего мира со всеми его горестями и бедами. У Тины даже на душе полегчало.

– Куда едем? – спросил он.

– Не знаю, – пожала она плечами.

– А разве тебе не надо домой?

– Чего я там забыла?

– Зря ты так. Дом есть дом...

– Не хочу я домой! – отрезала Тина.

– А куда ты хочешь?

– В аэропорт. Хочу в самолет, который унесет меня на край света.

– На край света ездят с любимым. А ты оставляешь Севастьяна дома...

– Да какой он любимый? Скотина он!..

– Тина, не горячись!

– Константин Павлович, может, не надо? Сейчас морали читать мне начнете... Еще в отцы запишитесь.

– Ну нет, в отцы я к тебе записываться не собираюсь. Хотя, надо заметить, в отцы гожусь...

– Константин Павлович, ну не надо, я вас умоляю!

– Все, все, молчу... Домой ты не хочешь. А как насчет сходить в приличный ресторан? Я знаю одно местечко. Там отдельные кабинеты...

– Зачем отдельный кабинет? – инстинктивно насторожилась Тина.

– Это не обычные кабинеты. Это комнаты с камином. Представляешь, сплит-система обеспечивает прохладу, а рядом горит камин. Дрова тихо потрескивают, да и сам огонь успокаивает... Тебе там понравится. Посидим, поговорим... Кстати, Евгений Федорович говорит, что ты у нас королева съемочной площадки...

Мазин задел тщеславную струнку ее души и тем самым окончательно покорил Тину.

– Хорошо, поехали в ваш каминный ресторан...

Только кабинет на засов не закрывать, хотела добавить она. Но промолчала. Зачем обижать его? Ведь он воспитанный мужчина и хорошо разбирается, что можно делать, а чего нельзя... А если все-таки он будет приставать... Ну и что? В конце концов, он мужчина, а она – женщина, чтобы к ней приставать. Ничего здесь предосудительного... Правда, ничего у него не получится. Она даст ему по рукам, но... не будет в обиде...

В ресторане в самом деле было очень хорошо. Комфортная, почти по-домашнему уютная обстановка. И камин у самого столика. Треск горящих дров умиротворял разум и убаюкивал совесть...

Мазин был на высоте. Красавцем его не назовешь, по годам он в самом деле годится ей в отцы. Но с ним легко и интересно. Его приятно слушать, его взгляд не сковывает мысли и движения. С ним просто... Хотя человек он явно не простой. Кандидат в депутаты Госдумы, миллионер и меценат. Но все же ему далеко до Олега. Про Тимура Беспашного и Валеру Сазонова и говорить нечего. Вот это настоящие гранды. Хотя... Хотя Константин Павлович тоже не лыком шит...

Тина не отказалась от бокала сумасшедше дорогого вина «Шато Лятур». Алкоголь вскружил голову. Вторая рюмка не показалась лишней... Чем больше она пьянела, тем больше нравился ей Мазин. А он не сводил с нее взгляда. Она видела желание в его глазах. Ей было страшно. И интересно...

Вино все сильнее пьянило кровь. Воображение разыгралось не на шутку. Особенно когда Константин Павлович взял ее за руку и повел в общий зал к оркестру. Они танцевали медленный танец, он крепко прижимал ее к себе. Она чувствовала силу его желания. Ей стало еще страшней. И еще интересней...

Кровь штормила, в голове бушевал ураган. Хотелось чего-то необыкновенного... Почему бы не влезть на райское дерево и не сорвать запретный плод?.. Интуитивно Тина осознавала, что с ней происходит что-то не то. Но ничего не могла с собой поделать. Ее неудержимо тянуло на подвиги.

– Может, поедем ко мне домой? – пожирая ее плотоядным взглядом, спросил Константин Павлович.