С такими мыслями Люська удалялась от Москвы, и стрелка ее спидометра медленно, но верно приближалась к ста км в час.

Скопление машин на дороге она заметила, еще когда машинки казались игрушечными, а люди вокруг — маленькими оловянными солдатиками. Зрение у Людмилы было плохое с детства, но она никогда не скупилась на хорошие очки. Возможно, это ее и спасло. И еще прекрасная реакция и хладнокровие. Людмила Большая-Форетти никогда не поддавалась панике, даже в таких ситуациях, когда жизнь оказывалась на грани фола.

Словом, когда Людмила ударила по педали тормоза, она мгновенно поняла, что тормоза отказали. Машины и люди стали стремительно приближаться. На решение оставались доли секунды. Она резко повернула влево, одновременно переключая рычаг передач на первую скорость, и пересекла разделительную полосу. На счастье, в направлении Москвы в тот миг никого не наблюдалось, а за дорогой простиралось бескрайнее подмосковное поле.

Пролетев над мелким кюветом полторы секунды, «Мерс» грохнулся на землю, по инерции проехал еще метров триста и, наконец, остановился. Люська вцепилась в руль и просидела так минут пять. Потом разжала пальцы и попыталась восстановить дыхание. Все произошло секунд за тридцать, а перед Людмилой пролетела вся ее жизнь, словно кто-то прокрутил в бешеном темпе кино ее собственной судьбы.

Повернув голову, она заметила, что к ней бегут какие-то люди, размахивают руками и что-то кричат. Люська выползла из машины.

— Господи, милая, да ты в рубашке родилась! — на ходу прокричал старый пузатый капитан дорожной службы. С него градом шел пот, он задыхался от быстрого бега, но не останавливался. Подбежав к Людмиле, он согнулся пополам. — Нет, еще одной аварии я просто не перенес бы. Прикинь, у меня сегодня последнее дежурство. Завтра — на пенсию. А тут — он махнул в сторону скопившихся машин, — форменная мясорубка. Трое — в кашу, пятеро — вряд ли вообще до больницы дотянут, а тут ты, на всех парах! Я уж думал, сейчас с Богом поручкаюсь!

— А почему ты-то? — не поняла Люська.

— Да ты ж двух метров до меня не доехала! — прохрипел капитан. — Хорошо еще, мы движение с области на десять минут перекрыли. А то все, летала бы сейчас с ангелами поднебесными. И я заодно.

Люська представила эту чудесную картинку и засмеялась. И смеялась все громче и громче. Капитан молча слушал с минуту. Но он был тертый калач, за тридцатилетнюю службу много чего видел, а уж с бабскими истериками справлялся быстро, особо не церемонясь. Звонкая пощечина оборвала смех Люськи на самой высокой ноте.

— Спасибо, капитан, — серьезно сказала Людмила, потирая горевшую щеку.

— Обращайся, ежели чего, — добродушно ответил гаишник. — Ну, голуба-душа, что стряслось?

— Тормоза отказали, — пожала плечами Люська.

— У «Мерседеса»? — воскликнул капитан. — А такое бывает?

Люська пожала плечами. Видимо, бывает, хотя на днях она загоняла своего мустанга к ребятам в сервис. Что-то щетки лобового стекла стали постукивать, и это ужасно раздражало и Людмилу, и ее водителя. Щетки починили, а заодно провели полную диагностику ходовой части. Все было в полном порядке. Однако, странно…

В Москву она попала лишь к семи часам вечера. Учитывая, что в загородном кабаке ей нужно было быть к часу, можно представить сколько ее мурыжила дорожно-патрульная служба. Затем часа два она ждала эвакуатор. Но вместо того, чтобы сразу рвануть домой, зализывать раны и праздновать свое второе рождение, Люська дала команду шоферу эвакуатора ехать на свой сервис.

Мальчики работали споро и слаженно. Людмила была их самый завидный клиент, никогда не вмешивалась в их работу и оставляла царские чаевые.

Не успела она выпить вторую чашку крепкого кофе в приятном обществе директора мастерской, как в стеклянный офис, прилепившийся над огромным рабочим залом, словно скворечник, вошел молодой механик Петя. Он смущенно мял в руках бейсболку:

— Тут такое дело, Людмила Михайловна… Ну, в общем…

— Петька, не тяни резину, — прикрикнула на него Люська.

— Тормозные шланги подрезаны, Людмила Михайловна. Это уголовка, Людмила Михайловна. Надо бы ментов вызвать… И… это…

— Так, Петр, иди работай, — тут же среагировал директор.

Люська молча вытащила свое крокодиловое портмоне и положила на стол три зеленые бумажки.

— Мы поняли друг друга, господин директор? — лучезарно улыбаясь, спросила Люська.

— Без сомнений, — ответил директор, и триста долларов исчезли с гладкой поверхности стола. — За машиной можно приехать завтра.

— Мой шофер оплатит по счету. С вами приятно иметь дело, — Люська встала, поправила свой безнадежно испорченный костюм и удалилась.

В это самое время я мирно сидела на даче, попивала свежее пивко и резалась в кости с дочерьми. Сашка валялся в гамаке, почитывая рассказы О’Генри, а Ник храпел на плетеном диване за домом, отдыхая после трудового дня. Звонок сотового телефона нарушил нашу семейную идиллию.

— Через час. Срочно. У тебя в Москве. Собрать всех! — приказала Люська. И чтобы у меня не возникло желание задавать вопросы, закончила так же резко: — Меня пытались убить!

— … Все заткнулись! — крик Люськи всех отрезвил. — Значит так, сели напряглись и пытаемся выяснить, кому мы все так насолили, что в течение одного месяца на нашу дружную семью свалились все эти несчастья. В удивительные совпадения, насколько я понимаю, после сегодняшней истории уже верить не приходится!

— Почему ты считаешь, что все эти события как-то связаны? — хмуро спросил Генерал. — У тебя своя компания, ты богатая удачливая бизнес-вумен. Конкурентов, поди, много.

— У меня не криминальный бизнес, — отрезала Люська. — И моя смерть не принесет никому выгоды. Не спрашивай, почему и как, поверь, я знаю, что ветер дует с другой стороны. Это точно и обжалованию не подлежит. Здесь личная вендетта!

— Я согласен с тетей Люсей, — перекрывая гул голосов, громко сказал Сашка. — Я тут нарисовал схемку, и очень интересная картинка получается…

Все затихли и приготовились слушать. Сашка прокашлялся и начал.

— Нас — пять семей. Пархоменко, Грифы, Большие, Пельменовы, и Фион. Ну, Тверских я не беру в расчет, они далеко. Из пяти в четырех семьях в течение одного месяца что-то случается. Либо с детьми, либо с родителями. Сначала я думал, что мстят только младшим членам нашей компании. Для упрощения будем называть того, кто это придумал, Мститель.

Так вот, Мститель мне намеренно ломает руку. Я подчеркиваю — намеренно. Не раз вам всем это говорил, но не был услышан. Расчет прост — сломать мне карьеру. Дальше Мститель ворует у Пельменя конкурсные эскизы. Кстати, придумывает это на ходу, поскольку такой вариант подворачивается неожиданно и более изощренной мести придумывать некогда или неохота. Ксению зацепить вроде не за что. Она живет со старенькой бабушкой, тихо-мирно работает в библиотеке — не подкопаешься. Отсюда — банально изнасиловать. Остается Пашка и Аришка. Аришка вовремя сваливает к Дэну, так что, слава Богу, ее не достать. Значит в остатке — Пашка. Он безумно любит мать, и лучшей мести, чем изувечить или вообще убрать тетку Люсю, не придумаешь. Это один вариант. А второй — Мститель хочет достать всех: и детей и родителей. То есть каждую семью. Пархоменко, Пельменовых и Фиона он достает через детей, а Больших — через тетку Люсю. По логике, если учесть, что Аринка в Лондоне, на очереди тетка Леля. И поэтому, милые тетушки, чтобы опередить Мстителя, нам действительно надо его вычислить!