– Да!

– Я не повинуюсь приказам!

И она швырнула кувшин изо всех сил. Рэнд успел юркнуть в открытую дверь, а кувшин в следующее мгновение разбился о стену всего в нескольких дюймах от его головы, обрушив вниз впечатляющий каскад из водяных брызг, осколков и лепестков. «Все-таки способность хорошо видеть позволяет брать довольно точный прицел», – подумала Джоселин. Рэнд окинул взглядом рассыпавшиеся по полу розы и приподнял бровь.

– Это был последний раз, когда я сопровождал свои извинения цветами.

– Ха! Во всем мире не найдется столько цветов, чтобы смягчить меня. А теперь – убирайтесь!

– Еще один приказ, дорогая? Вам следует знать – я тоже от них не в восторге. Ухожу, потому что сам собирался это сделать!

Он самодовольно усмехнулся, попятился и захлопнул дверь.

Джоселин устремила на нее испепеляющий взгляд, жалея, что под рукой нет подходящего предмета для повторного броска, и прилагая героические усилия, чтобы успокоить дыхание. Сцена, несомненно, была не из красивых.

А она представляла себе все совсем иначе… Сейчас им следовало бы лежать в постели и проделывать все те очаровательные штучки, которые за последние несколько дней она успела так полюбить.

Джоселин скрестила на груди руки и зашагала по комнате. Ходьба обычно помогала ей размышлять. Что именно она сделала не так? Она ни в чем не могла себя упрекнуть. А значит, во всем виноват он! Конечно, она намеренно старалась разжечь его ревность. И возможно, по ходу дела слишком много внимания уделила Алексису. Но она и Найджела не обходила вниманием, Рэнд, наверное, просто этого не заметил. Видимо, она зашла немного дальше, чем следовало.

Конечно, ее вывел из душевного равновесия вопрос о доверии. Можно было предположить, что из них двоих именно она окажется менее доверчивой. Ее отец был человеком ненадежным, и даже на брата, как показала жизнь, положиться можно было далеко не во всем, хотя в последнее время тот значительно изменился. Но разве Джоселин не доверяла Рэнду с самого начала?

Доверять мужу означало прежде всего не сомневаться в его верности. И любви.

Несомненно, прошлое секретного агента мешало ему поверить в нее так же безоговорочно, как она поверила в него. Джоселин не подавала ему повода к недоверию, по крайней мере, после женитьбы. Да, однажды она согласилась на тайное свидание с Алексисом, но ей казалось, что с тех пор миновала уже целая вечность. Хотя в действительности прошло немногим больше недели. Она не обманывала Рэнда и не собиралась обманывать, хотя с приездом Алексиса такая возможность вполне могла бы представиться. Нет, Джоселин вполне была довольна своим жребием, сделавшим ее женой Рэнда, как он был доволен своим. Возможно, следовало подоходчивее объяснить это Рэнду, хотя в настоящий момент он заслуживал того, чтобы повариться некоторое время в собственном соку.

Ничего, ночь, проведенная врозь с супругой, пойдет ему на пользу. Он откровенно ревновал ее, а именно ревности Джоселин и добивалась. Она только не ожидала, что у мужчин ревность сопровождается резким снижением умственных способностей.

Ее мужу предстояло еще многое узнать о женщинах вообще и о своей жене в особенности. И еще – когда следует говорить, а когда помалкивать. Ему придется научиться доверять Джоселин. И понять раз и навсегда, что никогда она не позволит приказывать себе.

Что же, по крайней мере, он высказал ей все, что собирался.

Рэнд быстро шагал по галерее. Если он сочтет нужным приказывать, он будет приказывать. Его позиция вполне оправданна. Он быстро сбежал вниз по каменным ступеням. Именно так дела будут обстоять впредь. Никаких дискуссий, никаких споров. Он – ее муж. Она – его жена.

И несомненно, сегодня ему предстояло спать в одиночестве.

Рэнд замедлил шаг, ясно осознав, что свалял дурака. Он громко простонал. Как только могло ему прийти в голову, даже на миг, что Джоселин с готовностью подчинится его приказу? Впрочем, ничего подобного он не думал. Просто раскрыл рот и изрек возмутительные вещи.

Разумеется, он имел право настаивать, чтобы его супруга держалась подальше от Алексиса, но не обязательно было изрекать это тоном несгибаемого генерала, отдающего команду необученным новобранцам. Ему следовало предвидеть, что ей это не понравится. А кому бы понравилось?

Рэнд вошел в слабо освещенную библиотеку и прямиком направился к графинчику с бренди, озаряемому пламенем горевших в камине дров. Что такое было в этой женщине, заставлявшее его пренебрегать приличиями всякий раз, когда они оставались наедине? Джоселин убаюкивала его сознание, и он впадал в непонятное благодушие и стоило ему расслабиться и утратить контроль над каждым словом, как он снова отпускал какую-нибудь глупость. Так он успел обозвать ее меркантильной и обвинить во лжи, а теперь начал разговор заведомо в оскорбительной манере.

Что такое с ним творится?

Один за другим Рэнд опрокинул пару стаканчиков бренди, а затем налил третий.

– Повздорили из-за Алексиса? – раздался веселый голос Найджела из стоявшего у камина кресла.

– А что, так заметно?

Старик только фыркнул. Рэнд направился к другом креслу, стоявшему напротив дядиного, предварительно захватив с собой графин.

– Она выставила меня форменным идиотом, Найджел.

– Этого следовало ожидать, – усмехнулся его дядя.

Рэнд рухнул в кресло.

– Чего? Слабоумия? Это что – неизбежное последствие женитьбы?

– Не обязательно женитьбы, но… – Найджел помедлил. – Возможно, влюбленности.

– Ха! Если это любовь, избавьте меня от нее. Она сводит меня с ума. Джоселин сводит меня с ума. – Рэнд наклонился вперед и уперся локтями в колени. – Скажите мне, дядя, я – разумный человек? Рассудительный? Я принимаю решения, руководствуясь логикой и здравым смыслом?

– Я всегда так полагал.

– И я тоже, но, похоже, я изменился. – Откинувшись на спинку кресла, он залпом осушил бокал. – Здравый смысл и логика меня покинули. Исчезли. Вот так… – Он попытался щелкнуть пальцами, но не сумел, и вместо этого с тяжелым вздохом налил себе еще порцию бренди. – Как это грустно!

– Что именно?

– Меня одолела женщина. Она могла бы отстричь мне волосы, так же… как звали того малого?

– Самсон?

– Да! Он поверил женщине, и что из этого вышло?

– Джоселин не давала тебе повода не верить ей.

– Но у меня также нет повода ей доверять. – Чем не аргумент в его пользу? Сейчас он казался Рэнду как нельзя более уместным. – Доверие надо заслужить! Если веришь слепо, случаются страшные вещи. Можно проиграть сражение, погубить людей и погибнуть самому.

– Речь идет не о войне, Рэнд, – мягко возразил дядя.

– Однако я чувствую себя как на войне, – пробормотал Рэнд. – Дом женатого мужчины – то же самое поле битвы, разве нет?