Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поскольку с тех пор случилось много разного, можно было данное суждение (нет, не пересмотреть!) усложнить.
Но раз сделанное усилие оказалось чрезмерным – поэт и художник не в состоянии сделать еще одно умственное усилие. Нравственная позиция сформулирована до пенсии. Ежедневный мыслительный процесс – это для интеллектуалов, для академической публики, но никак не для российских интеллигентов. Российский интеллигент читает только журналы, усилие нравственное интеллигент совершает однажды, когда примыкает к партии. А если примкнул, то затем думать не надо – сигнальная система интеллигента среагирует сама. И реакция интеллигента прогрессивна: он ненавидит тоталитаризм, он – за хорошее!
Коммунизм, революция, Сталин, поделить, равенство, классы – в мозгу обывателя немедленно вспыхивает красная лампочка опасности. Он надрессирован защищать свободу!
Прошу понять: автор данных строк считает сталинские лагеря преступлением. Но развал и дележ страны, устроенный в 1990-е годы, с этим преступлением – не связан. Более того, то, что происходит сегодня – происходит по абсолютно иному сценарию. Было бы странно винить во всем чуму, если больной умирает от проказы – это разные заболевания.
Однако сделать еще одно усилие интеллигент не может. Он, как собачка Павлова, привык сдавать урок: «Сталин – классы – революция – поделить – тоталитаризм».
Садись, пять.
Недавно читал в сети сообщение взволнованной дамы (поэтессы): Гитлер убил 35 млн русских, а Сталин – 60 млн! Красная лампочка в сознании дамы вспыхивает не переставая – у дамы пожар совести! Никаких умственных сил не остается на то, чтобы сложить эти две цифры и, получив 95 млн убитых, вычтя их из населения страны, спросить себя, кто же сажал в это страшное время картошку.
Но такой анализ для либерального наблюдателя чрезмерен.
В ходе социальной селекции получен уникальный продукт: либерально ориентированный, искренний свободолюбивый болван.
Вы можете раздеть страну и уморить ее голодом – но скажите болвану, что виноват в развале страны Сталин, и у болвана вспыхнет красная лампочка совести.
Вы можете своровать все недра земли, но скажите болвану, что коммунисты убили в лагерях сто миллионов, а вы спасаете недра от произвола – и интеллигенты вам будут целовать пятки как спасителям народного добра.
Происходит непостижимое: люди, обиженные во всем, – костерят идею равенства.
Люди униженные огрызаются на тех, кто говорит им, что быть рабами стыдно. Причем делают это страстно, с азартом, подтягивая дырявые штаны.
Ленин, конечно, тиран. Но у него была неплохая фраза: «Раб, который не осознает своего рабского положения, есть холуй и хам». Грубовато сказано, но верно.
Нынче велено считать, что классов в природе нет, про классы – это злокозненный Маркс наврал! Ведь сколько зла эти коммунисты принесли России, не расхлебать!
Выпьем горькую рюмку за Путина,
Ох, непрост теперь будет путь его.
Не сидеть уже в позе лотоса,
На Россию не хватит ботокса.
Помянем заодно Гундяева,
Довела Лихая Манда его.
Не спасли патриарха поповичи,
Навалились гурьбой файбисовичи.
Помянем потом и Мединского,
Силу плана его исполинского,
Помянем «Свободу» и Гессена,
Существо с лицом «Смит и Вессона»,
Сердюкова с круглою суммою
И сирот, согретых Госдумою.
В ожидании брызг шампанского
Помянем газету Ольшанского,
Текст, что сбрызнул струей малофеевской
Голубой кардинал Тимофеевский.
Стол накрою Новой Газетою,
Тост скажу и всем посоветую:
Поднимаю стакан за Родину,
За дурную ее пародию,
За победный прапор обдристанный,
За инвесторов с авангардистами,
За гламурную демократию,
За гражданственность, ети мать ее,
За открытое блядству общество
И преступное в нем сообщество,
За гибрид борца литератора
И вертлявого ресторатора,
За союз воров с колумнистами,
Патриотов с неофашистами,
За кремлевскую администрацию,
За распиленную федерацию,
За рефлексы привычные рвотные,
За протесты наши болотные,
За мозги, покрытые тиною,
И за совесть корпоративную.
Это важно.
Недавно ситуация казалась безнадежной. Сейчас все изменилось.
Когда проблема сложная и делается еще трудней, то однажды набирается столько компонентов, что их необходимо рассортировать. Расставляешь детали по порядку – видишь: все просто.
Перелом во Второй мировой войне наступил в декабре 1941 года, когда Гитлер дошел до Москвы, в Африке англичан разгромили, японцы разбомбили Перл-Харбор, и тут еще Гитлер объявил войну Америке. В этот момент – в момент предельного торжества нацизма, когда фюрер сказал: «Фактически мы уже выиграли войну» – в этот момент случился решительный поворот. Вместо нескольких войн, дипломатических маневров и лживых обязательств – образовалась мировая война, все соединилось в единый внятный сюжет: вот мы – и вот они.
Перелом в безнадежной новейшей Российской истории наступил сейчас.
Задача перед страной простая: необходимо победить олигархию.
Не отдельный клан Путина, но олигархическую систему власти, которая порождает путиных, березовских, усмановых, прохоровых, ходорковских, абрамовичей, гусинских и т. п.
Ниже – элементарные социальные истины.
Чтобы победить олигархию, общество должно быть структурировано, причем стратификация общества должна не совпадать с той стратификацией, что навязана олигархическими кланами. Границы страт должны идти поперек границ корпораций и вопреки корпоративным интересам.
Постсоветская трагедия состояла в том, что общество утратило иерархию, в одночасье сделалось аморфным. Социум конструировали заново, поделив на сектора добычи, а семьи, народы, нации, убеждения и профессии – заменили безразмерным понятием: средний класс. Отныне редкий человек мечтал стать космонавтом, хирургом или учителем. Но все хотели стать представителями среднего класса. Обществу внушили, что средний класс – это гарантия прогресса и демократии, а наличие прав среднего класса – это венец общественного развития. Как мы гордились, создавая безыдейный средний класс, измеряемый размерами потребительской корзины, наличием права на голос и знанием курортов. Заговорили все разом и сказали: дай!
Подобно кредитам финансового капитализма, набор гражданских прав был не более чем акциями: купить ничего невозможно. Внедрение мыльного пузыря «открытое общество», борьба за права, которые невозможно реализовать (вы можете сказать, что хотите – но при отсутствии убеждений это не поможет), – и полное отсутствие взаимных обязанностей – все это привело к тому, что общество стало предельно рыхлым. У членов открытого общества нет взаимных обязательств: защиты сирот или пенсионеров, армейского долга, распределения бюджета по нуждам образования, медицины, науки – но есть долг перед корпорацией. Свои – поймут; остальные – быдло.