и защиты; аутистические механизмы создают непосредственно удовольствие, вызывая окрашенные удовольствием представления, и не допускают неудовольствия, преграждая доступ представлениям, связанным с неудовольствием. Таким образом, существует аутистическое и реалистическое удовлетворение своих потребностей. Тот, кто удовлетворяется аутистическим путем, имеет меньше оснований или вовсе не имеет оснований к тому, чтобы действовать; он располагает также меньшими силами для действия. Отличным примером этого могут явиться здоровые мечтатели и мечтатели-шизофреники. Если аутистическое мышление полностью овладевает человеком, то он внешне кажется апатичным, ступорозным.

Противоположность обеих функций получает особенно ясное выражение в том, что они в известной степени тормозят друг друга. Там, где аффекты получают мгновенный или длительный перевес, логическое мышление подавляется и извращается в духе аутизма. И наоборот: реалистические соображения у нормального человека не допускают победы аутизма. Даже в том случае, если аутистические идеи существуют, здоровый человек все же проводит по возможности точное отграничение их от реальности, и их влияние на действия человека ограничивается или вовсе подавляется.

Если логическое мышление каким-нибудь образом ослаблено, то аутистическое мышление получает относительный или абсолютный перевес. Мы можем подразделить эти случаи на четыре группы:

1) У ребенка отсутствует, опыт, необходимый для овладения логическими формами мышления и для познания возможностей, лежащих во внешнем мире. Если у ребенка появляется фантазия, то она легко получает перевес в смысле аутизма.

2) В вопросах, которые вообще недоступны или не совсем доступны нашему познанию и нашей логике, или там, где эффективность сама по себе получает решающее значение, логика должна соответственно с этим отступить на задний план: в вопросах, касающихся мировоззрения, религии, любви.

3) В тех случаях, где чувства получают в силу каких-либо причин обычно им несвойственное значение, логика отступает в связи с этим на задний план: при сильных аффектах и при невротическом предрасположении respective при неврозе.

4) Там, где ассоциативная связь ослаблена, ассоциации теряют, разумеется, свое значение: в сновидении здорового человека и при шизофрении.

Совершенно особое отношение к аутизму имеет сексуальное влечение. Уже Диогену, который, правда, имел в виду только физические потребности, пришло в голову, что он может удовлетворяться исключительно аутистическим путем. Есть онанисты, шизофреники, невротики, для которых физический и психический аутоэротизм является заменой нормального сексуального удовлетворения, и среди них есть даже такие, которые находят собственно удовлетворение только в аутоэротизме. Все другие влечения и комплексы не могут быть в действительности удовлетворены аутистическим путем; в грезах и в сновидении можно как угодно живо представлять себе обильнейшую пищу, однако, голода этим надолго утолить нельзя. Это обстоятельство наряду с тем, что сексуальное влечение является несравненно более могущественным, нежели все остальные влечения культурного человека, дает серьезное основание к тому, что аутистическое мышление, по крайней мере, в патологических случаях обслуживает преимущественно эротические комплексы. Разумеется, этому способствуют кроме того и границы, поставленные выполнению сексуальных действий, в виде аутистического изживания.

В некотором отношении обе эти функции дополняют также друг друга. Там, где действительность не осуществляет наших желаний, аутизм изображает их осуществимыми или осуществленными. Таким путем этика социально живущего человека по необходимости создала понятие справедливости и соответствующую этому чувству потребность, чтобы удовольствие и страдание воздавались по заслугам. Но в природе, во всем, что не зависит от нашего человеческого распорядка, мы не видим этой справедливости. Этот пробел выполняет религия, которая воздает награду и наказание согласно с нашими принципами справедливости, но делает это в потустороннем мире, куда не может проникнуть реалистическое мышление с его критикой.

Индивидуальный инстинкт самосохранения должен был породить у человека, думающего о будущем, боязнь перед смертью или, положительно говоря, желание бессмертной жизни; религия исполняет и эти желания. Потребность в каузальности, являющаяся одним из важнейших стимулов нашего реалистического мышления, может оказаться неудовлетворенной во многих пунктах, которые кажутся нам особенно важными: этот пробел заполняет мифология.

Логическими потребностями обусловлено то обстоятельство, что понятия дополняются аутистическими элементами там, где они недостаточны сами по себе; солнце – это человек, разъезжающий по небу в своей колеснице. Болезнь – это самостоятельное существо, реагирующее на определенное колдовство и т. д. Но чем острее мышление на высших ступенях культуры, тем больше представления, точнее соответствующие действительности, заменяют мышление, оперирующее с помощью таких картин и символов, которые слишком уж часто понимаются в собственном смысле и которые по ошибке легко могут быть сочтены за реальность.

У Фрейда аутистическое мышление стоит в таком близком отношении к бессознательному, что для неопытного человека оба эти понятия легко сливаются друг с другом. Однако, если понимать вместе со мной под бессознательным всю ту деятельность, которая во всех отношениях равнозначна обычной психической деятельности за исключением того лишь, что она не осознается, тогда нужно строго подразделить оба эти понятия. Аутистическое мышление может в принципе быть столь же сознательным, как и бессознательным. Бессмысленные высказывания шизофреников и грезы являются проявлением сознательного аутистического мышления. Однако, в симптоме-образовании неврозов и во многих шизофренических процессах аутистическая работа может быть совершенно бессознательной. При неврозах результаты ее выявляются в форме самых различимых невротических симптомов, при шизофрении – в виде первоначальных бредовых идей, галлюцинаций, обманов памяти, навязчивых побуждений и т. д. Конечно, в общем аутистическое мышление является чаще бессознательным, реалистическое же мышление должно по существу регулировать наши отношения к внешнему миру.

Аутистическое мышление отнюдь не всегда полностью достигает своей цели. Оно часто заключает в себе свои противоречия. Некоторые из наших представлений, и те именно, которые окрашены сильными эмоциями, т. е. представления, которые в большинстве случаев побуждают нас к аутистическому мышлению, амбивалентны (т. е. они сопровождаются одновременно отрицательными и положительными чувствами). То, к чему стремятся, имеет и свою неприятную сторону. У любимого человека есть свои недостатки, так, например, он обладает всеми желательными личными качествами, но он не настолько богат, как этого хотелось бы, или наоборот. Жена, которая не любит своего мужа или даже ненавидит его, питает все же к нему положительные чувства, потому, например, что он является отцом ее детей. Желание, представление о том, что муж умер, приносит с собой, следовательно, и тяжелые отрицательные чувства, которые могут обнаруживаться различным образом: в вытеснении всего комплекса представлений, в чувстве страха и разнообразных болезненных симптомах. Наиболее тяжелыми в этом отношении являются конфликты совести. Вполне понятно, я сказал бы даже, простительно, если у жены, встречающей со стороны мужа одно лишь грубое отношение, возникает иногда желание, чтобы муж больше не существовал, и само собой понятно, что ее аутистические функции когда-нибудь изображают ей более или менее сознательно в бодрствующем состоянии или в сновидении это желание осуществленным, осуществленным с ее помощью или без нее. Такие процессы приводят человека опять к чувству неудовольствия, к угрызениям совести, происхождения которых человек совершенно не знает, так как весь процесс