и командиров; присоединившись к 47-й (43-й?) кавалерийской дивизии генерал-майора Сидельникова, вступил в должность начальника ее штаба и вместе с ним вывел дивизию из окружения, включая 96 раненых и материальную часть.

43-я кд была сформирована в станице Ленинградской, Краснодарского края 6 июля 1941, в ее состав вошли 36, 39 и 41-й кавалерийские полки. А. Н. Сидельникова назначили ее первым командиром.

В составе кавалерийской группы под командованием командира 32-й кд полковника А. И. Бацкалевича кубанцы участвовали в первом в истории Отечественной войны кавалерийском рейде по тылам противника.

В сентябре, прикрывая отход 21-й армии к Днепру, кубанские дивизии снова оказались в окружении. Кубанцы до 25 сентября вели ожесточенные бои в окружении в районе Конотопа, Бахмача, Оржицы, Духова, Чернух и Чернавки.

В конце сентября 1941 года 43-я кд дивизия в районе Норки вышла на реку Псел и соединилась с частями Красной Армии. С 16 октября 1941 остатки дивизии находились в подчинении Юго-Западного фронта. В конце октября – ноябре 1941 года 43-я кд была расформирована, ее личный состав был направлен на пополнение 32-й кд. Дивизия была исключена из состава Красной Армии приказом НКО СССР №00100 от 22 мая 1942 года.

Группе казаков 47-й кд во главе с генералом Сидельниковым также удалось выйти из окружения. Дивизия, через невосполнимые потери, была расформирована и официально исключена из списков действующей армии 10 ноября 1941. Оставшийся личный состав, так же был направлен на пополнение 32-й кд.

32-я кд, в которую вошли оставшиеся казаки 43-й и 47-й кубанских кд, воевала до конца войны, с 1943 года в составе 3-го гвардейского кк. В 1942—1943 годах дивизией командовал бывший начальник штаба 43-й кд полковник Н. В. Чудесов. К концу войны дивизия заслужила почетное наименование – 32-я Смоленская Краснознаменная, ордена Суворова II степени кд.

Дальнейшее выжидание было смерти подобно. Костенко вызвал к себе комбрига А. Б. Борисова, чья кавалерийская группа оказалась поблизости и теперь вошла в состав 26-й армии.

Кавалерийская группа генерал-полковника А. И. Городовикова: (командиры – полковник А. И. Бацкалевич, затем комбриг А. Б. Борисов) 32-я кд (полковник А. И. Бацкалевич); 43-я кд (комбриг И. К. Кузьмин) 47-я кд (генерал-майор А. Н. Сидельников).

Когда стрельба приблизилась к штабу, генерал Костенко бросил в бой последний резерв, кавалерийскую группу Борисова из 38-й А, которая была отрезана от своего штаба и примкнула на марше к его колонне. Борисов получил приказ ударить по противнику, прорваться. Бой уже приближался к штабу армии, когда его конники атаковали немецкие войска.

Рассказ о казачьем налете в общих чертах выглядел так:

«…аванпосты сторожевого наблюдения, расположенные перед главной линией обороны, были несказанно поражены примерно тысячей конных казаков, появившихся перед ними невесть откуда. Поражены они были как в переносном, так и в прямом, физическом смысле: избежать ужасной судьбы каким-то чудом удалось лишь немногими немецким солдатам. Они потом и рассказывали из первых уст о том, что произошло с ними и другими их товарищами.

Бесчисленная орда всадников возникла вдруг как будто из ниоткуда, заполняя все пространство вокруг себя странными и пронзительными боевыми криками. Они сразу же начали беспощадно рубить немецких солдат своими ослепительно сверкающими саблями, так и не дав большинству из них опомниться и успеть воспользоваться своим оружием. Многие из немецких солдат были разрубленные их смертоносными саблями практически надвое, с ног до головы, другие – обезглавлены.

Не слишком многочисленные солдаты, редко разбросанные в то время по различным участкам главной линии обороны, не успели даже осознать всего ужаса случившегося с их товарищами на вынесенных вперед аванпостах, как казаки уже оказались прямо перед ними. За леденящим кровь криком «Ура-а! Ура-а! Ура-а!», что раскатисто звучал из тысячи вражеских глоток, сразу же пошел еще более устрашающий казачий налет.

Всего несколько немецких солдат поддались панике и бросились бежать. Остальные же небольшими группками отчаянно бились до последнего – и все до одного были убиты. Вражеский прорыв охватил собой довольно широкий фронт главной линии обороны. Казаки, воспользовавшись преимуществом неожиданности, достигнутой их стремительным налетом, захватили бой за собой в глубину немецких линий и… исчезли».

Приказав сжечь штабные документы, генерал Костенко взял в руки автомат, разложил по карманам несколько ручных гранат, выстроил штабных офицеров и приказал следовать за ним. Они быстро прошли дворами к длинной дамбе, соединявшей город с последним удерживаемым плацдармом на левом берегу. Здесь генерала и его спутников ждали у коновязи приготовленные комбригом Борисовым лошади. Оказавшись верхом, они сразу приободрились. Всадник на хорошем коне – это сила! Генерал Костенко, и большинство офицеров его штаба, были опытными кавалеристами. Оказавшись в седле, он (Костенко) сразу почувствовал себя хозяином положения и, не обремененный больше армейскими обозами, вырвался со своим конным отрядом из предмостного укрепления на восток. Прикрыв отступление, кавалерия Борисова последовала за ним.

Вместе с конниками Борисова и другими подразделениями штаб 26-й А с непрерывными боями пробивался вперед. За ночь, переправившись с лошадьми вплавь через несколько небольших рек, они вышли к реке Сула и переплыли ее. На восточном берегу Сулы ночью напали на огневые позиции немецких минометных батарей, прикрытых подразделениями пехоты. Завязался бой. Дважды советские конники безуспешно бросались в атаку. Пошли в третий раз. Пробились!

Скрываясь днем в лесах и глубоких балках, по ночам всадники продолжали двигаться на восток, обходя немецкие аванпосты, что встречали их осветительными ракетами и пулеметным огнем.

Только в начале октября, проблуждав около недели по тылам войск фон Клейста, командующий 26-й А с остатками своих войск вышел из вражеского кольца в полосе боевых действий 5-го кк 38-й А.

Из доклада комбрига Борисова о выводе кавгруппы из окружения известно, что в ночь с 23 на 24.09.41 кавгрупа взяла под охрану личный состав штаба 26 А и, после ночных боев в районе хуторов Б. Селецкое, Клепачи, прорвалась в район лесного оврага Роменский. В дальнейшем ночными маршами группа сосредоточилась в лесу в районе Гонцы и, разведав переправу через р. Удай, форсировала ее вплавь в районе Воробьи.

Так как к этому времени кавгруппа понесла большие потери в человеческом и конском составе, до 400 человек и 450 лошадей, а также осталась без артиллерийской батареи, комбриг Борисов от боя с большими частями противника уклонялся и двигался ночью.

Далее они форсировали реку Сула в районе Снятин, затем реку Хорол – в районе Черевки, реку Псел – в районе Б. Обухивка, где вышли на линию обороны частей 3-й кд.

Во время налета танков и моточастей противника в районе Козловщина от кавгруппы откололась группа под командованием командира 43 кд полковника Селюкова, около 60 сабель, группа под командованием полковника Ступникова около 30 всадников (последний, будучи начальником оперативного отдела штаба 26-й А, был назначен Борисовым командиром взвода).

Во время ночной атаки при прорыве окружения в районе Б. Селецкое от кавгруппы оторвалась группа около 80—100 сабель, следовавшая в хвосте колонны. В основном члены оторвавшейся группы принадлежали 43 кд. Всякие попытки дезорганизации к выходу мелкими группами прекращались комбригом.

В результате кавгруппа вышла из окружения в составе около 1000 сабель при 1 пушке и 8 станковых пулеметах, имея штаб группы, штаб 32 кд, штаб 47 кд, частично штаб 43 кд, штабы полков 65, 121, 32 кд и 3 штаба полков 47 кд и бойцов, которые могут быть выдвинуты на командные должности при доукомплектовании.

При выходе из окружения не вышли л/с – тяжело раненые: командир 32 кд полковник Бацкалевич Александр Иванович, начальник штаба 32 кд полковник Глинский Михаил Иосифович, комиссар 32 кд бригадный комиссар Гензика Михаил Константинович, командир 43 кд полковник Селюков, комиссар 43 кд батальонный комиссар Лысюк Никифор Фадеевич (умер от ран).

Гензик Михаил Константинович, бриг. комиссар, военком 32-й кд —

«…будучи в окружении в сентябре 1941 года в боях под Белоусовка, Кандыбовка, Оржица, Б. Селецкие, Клепачи.

19.09.41 г. в бою под с. Белоусовка был ранен в ногу, но своего боевого поста не оставил. Излечил рану на ходу, не оставляя работы. Вместе с полковником Москаленко, врид. командира дивизии, сумели вывести вполне боеспособные основные кадры дивизии из окружения 5.10.41 г.».

Глинский Михаил Осипович, 1901г.р., полковник, начальник штаба 32 кд —

«…в бою под Белоусовкой был тяжело ранен, но до прихода кавгруппы в г. Ахтырку оставался при группе, не уезжал на госпитальное лечение».

Моисеев Александр Дмитриевич, 1918г.р., красноармеец, ездовой орудия 40 кап 32 кд —

«…участвуя