– Вот видишь! – крикнул он другу. – Даже простые разговоры на эту тему лишают ее сознания. Что же с ней станет, если я и впрямь уйду в море?!

С того дня миссис Джонсон-Кидд слегла всерьез.

Она никого не желала видеть.

Особенно мужа.

Она мотивировала это тем, что ей не хочется представать перед ним разбитой и измученной.

Общались они исключительно через докторов. Доктора вели уклончивые разговоры, никто из них не брал на себя смелость поставить какой-то определенный диагноз, но все в один голос твердили, что положение серьезное.

Уильям исхудал от переживаний. Он продал свой необжитой дом и отдал деньги Ливингстону, чтобы тот поместил их наилучшим образом.

Тот поместил на свой собственный счет в Торговом банке и утверждал, что это наилучшее использование капитанского капитала, но при этом продолжал держаться той точки зрения, что из создавшегося положения лучший выход – отправиться в плавание.

Куда-нибудь в район Мадагаскара.

Уильям пропустил этот намек мимо ушей, чем немного смутил своего проницательного друга.

Может быть, никакого клада нет и в помине? Иначе простодушный капитан давно бы уже проговорился. Нет, но все косвенные сведения указывали на то, что клад есть, и Кидд должен знать, где он находится.

Или он разыгрывает простака?

Все эти годы?

Уильям целыми днями слонялся по первому этажу, ожидая результатов очередного врачебного визита. Он бы очень удивился, узнав, что миссис Джонсон-Кидд отнюдь не пребывает в полубездыханном состоянии, что свои разговоры с врачами она ведет за обильным и разнообразным завтраком, а после завтрака играет с ними в картишки. «Тайны второго этажа оставались для Кидда тайнами за семью печатями.

Спустившихся оттуда эскулапов он детально и длительно расспрашивал на предмет здоровья жены. Счета они выставляли громадные, а объяснения давали уклончивые.

Человек, которому бы пришлось наблюдать эти разговоры со стороны, очень быстро пришел бы к выводу, что господа доктора просто сговорились разорить господина Кидда. Временами их почти что раздражала его тупая готовность платить сколько угодно и по первому требованию.

Наконец нашелся один решительный человек, фамилия его была, как ни странно, Джонсон. Молодой, хамоватый, со слегка помутневшим левым зрачком. Он прямо выложил несчастному мужу, что для того, чтобы поставить его супругу на ноги, необходимы редчайшие, в этой части света не встречающиеся лекарства.

– Вы можете их назвать?

– Могу, но вам они не по карману.

– Вы назовите их, и тогда я подумаю о размерах моего кармана, мистер Джонсон.

Лекарь набросал на листе бумаги несколько латинских фраз.

– Что это такое?

– Корни и минералы. Их надо собрать вместе, тогда я берусь составить лекарство, могущее помочь. Все прочие методы лечения результатов не принесут.

Уильям Кидд задумчиво кивал.

Мистер Джонсон продолжил свои объяснения:

– Вот этот камень, тигровый глаз, можно найти в Бенаресе, желчный пузырь болотной гадюки легче всего отыскать в Кошине, корень Андрапагос – только в горной части Гедрозии, да и то год может оказаться неурожайным…

– Погодите, но если я отправлюсь в путешествие немедленно, мне потребуется не меньше года, чтобы раздобыть все эти снадобья! Нельзя их купить где-нибудь в одном месте?

Лекарь улыбнулся, собеседник начал проявлять понятливость.

– Я уже позволил себе завести речь о цене…

– Я вас понял. Я вас извещу о своем решении.

Кидд немедленно послал за своим лучшим другом. Меньше чем через час Ливингстон входил в гостиную. Он увидел перед собой сосредоточенного, решившегося человека.

– Моя жена может умереть.

– Если ты не подашь ей помощь…

– Я подам ей помощь.

Ливингстон тайно затрепетал и тихонько спросил:

– Что ты задумал?

– Мы отправимся на Мадагаскар.

Лицо друга просияло.

– Значит, золото капитана Леруа существует!

Кидд непонимающе посмотрел на него:

– При чем здесь золото?

– То есть?

– У меня есть кое-что получше.

– Что может быть лучше золота?! – искренне усомнился торговец.

И тогда Уильям Кидд рассказал ему о заветном камне, который покоится на дне вымоины, охраняемый струёй водопада.

– «Посланец небес»?! – Горло у Ливингстона пересохло, глаза округлились. Разумеется, он слышал об этом камне и о том, что Великий Могол собирался отправить его в подарок английскому королю, но почему-то не отправил.

Оказывается, отправил!!!

– У меня остается маленькое сомнение, – продолжал Кидд, – действительно ли он так целебен, этот «Посланец небес», как говорят, поможет ли он Камилле?

– Что? – Ливингстон с трудом оторвался от роящихся в голове мыслей, восторженных, тревожных и прочих.

– Я сомневаюсь немного, поможет ли этот камень Камилле? Мне плевать, сколько он стоит, главное, чтобы от него была польза моей жене!

Ливингстон всплеснул руками:

– Конечно, поможет, всенепременно, обязательно, вне всяких сомнений. Все, что рассказывают о целебных свойствах этого камня, – сущая правда! Верь мне. Я готов точно отвечать перед кем угодно, если камень не поднимет Камиллу с постели!

Спокойная, почти детская улыбка расправила напряженные черты капитанского лица.

– Надо ей сказать.

– Погоди.

– Почему?

– Подумай, ты поселишь в ее сердце слишком больную надежду, а вдруг мы не добудем камня, а?

– Почему же «не добудем»?

– А вдруг его нет на месте?

– Да куда он оттуда денется?

– Уильям, до Мадагаскара еще нужно доплыть. А твой корабль для этого не годится.

– А что такое?

– Я внимательно обследовал его. Трюмные переборки изъедены табачным жуком, несильный шторм – и корпус треснет, как скорлупа, поверь мне. Лично мне не хочется пойти на дно, держа в руках алмаз «Посланец небес».

Было видно, что в голове Ливингстона происходит бурный мыслительный процесс. Он мгновенно строит какие-то планы, на ходу анализирует и решительно отвергает, если они кажутся ему неубедительными.

– Нам нужен другой корабль.

– Легко сказать, хороший корабль стоит не меньше пятнадцати тысяч фунтов.

– Да, Уильям, да. Кроме того, нам нужен не просто корабль, но корабль, находящийся под особым покровительством.