— Да… — Кварцев что-то хотел сказать, но промолчал.

— Вас что-то волнует?

— Конечно, а как вы думаете? В больнице убийство, Нелли Кимовну как главврача хотела видеть милиция. У них же расследование…

— Ничего, Нелли Кимовну они пока не найдут.

— Что это значит?

— Вы с ней поживете некоторое время на даче. Там вас никто не найдет.

— Послушайте, молодой человек, — совсем разволновался Кварцев, — вы можете мне объяснить, что происходит? В конце концов я никуда не поеду. Остановите машину немедленно, я хочу выйти! Вы слышите?

— Слышу, — Банда специально говорил как можно спокойнее и невозмутимее, зная, что этот тон больше всего действует на нервы взволнованному человеку. — Но не остановлю. Вы никуда не выйдете. Без моего разрешения.

— Что? Да я буду жаловаться на вас Нелли Кимовне…

— Сейчас к ней приедем — и пожалуетесь.

— Я на вас в милицию заявлю!

— Нет. Не сможете.

— Как это?

— Вам нельзя туда идти, Руслан Евгеньевич.

— Почему?

— Сейчас узнаете. Подождите пять минут, мы уже подъезжаем, — свернул Банда с шоссе на проселочную дорогу, которая вела в дачный поселок…

Они вошли в комнату, где все так же сидела на диване невольница, с отсутствующим видом глядя на экран телевизора, под неусыпным контролем Коли и Сергея.

— А вот и мы, — с порога провозгласил Банда, подталкивая Руслана Евгеньевича в комнату. — Знакомьтесь, кто не знаком, с очередным персонажем нашей интереснейшей повести — господин Кварцев, лучший помощник Нелли Кимовны Рябкиной во время операций, а по совместительству — заместитель главного врача и заведующий родильным отделением девятнадцатой городской больницы.

— Молодой человек, я работаю не по совместительству. И вообще, что это значит? Нелли Кимовна, как все это понимать? — врач растерянно уставился на свою начальницу, но та даже не удостоила его взглядом.

— Садитесь, садитесь, Руслан Евгеньевич, — подтолкнул Банда Кварцева к дивану, — сейчас ваша очередь рассказывать нам о том, как вы продавали детей.

— Никаких детей я не продавал! Что вы несете? Нелли Кимовна, о чем они?

— О наших делах, — сквозь зубы бросила Рябкина, даже не повернув к коллеге головы.

— О каких делах? Я ничего не знаю!

— Сергей, включай диктофон, Коля, приготовься записывать, — Банда кивнул друзьям. — Нам, Руслан Евгеньевич, нужно услышать от вас то, что мы уже знаем. Но для проверки, сами понимаете, неплохо иметь две-три явки с повинной. У вас есть такая возможность — дерзайте!

— Я ничего не знаю и ничего не понимаю! Выпустите меня! Я буду жаловаться!

— Так, — Банда смерил врача презрительным взглядом. — Видно, вы не слишком разумный человек. В таком случае…

— Банда, не надо! — предостерегающе поднял руку Бобровский. — На сегодня, пожалуй, хватит…

— Не хватит! Я добьюсь того, чтобы он у меня заговорил! — взревел вдруг Банда, разъярившись. — Что мне тут, целый день это говно упрашивать раскрыть свой поганый рот? Будешь говорить, падла, по-хорошему спрашиваю?

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите?

Кварцев великолепно понимал, о чем говорит Банда. И сейчас, сидя на диване перед рассвирепевшим парнем, он с тревогой переводил глаза с него на Нелли Кимовну, пытаясь понять, молчать ему или в этом уже нет никакого смысла. К сожалению, на лице Банды была написана только ярость, а Рябкина оставалась равнодушно-холодной. Руслан Евгеньевич почувствовал, как липкий страх закрался в его душу, и в то же время он никак не мог ни на что решиться — голова у него шла кругом.

— Банда, мне придется все же сегодня доложить о твоих художествах начальству! — повысил голос Бобровский, пытаясь образумить своего неугомонного напарника, но тот не обратил на его угрозы ни малейшего внимания.

— Я тебе уже говорил, что мне насрать на твое начальство и на то, что оно про меня подумает. Я хочу только одного — чтобы эта падла, — он кивнул на Кварцева, — или подтвердил, или опроверг показания Рябкиной. И все!

Банда схватил Руслана Евгеньевича за шиворот и рывком поднял его на ноги.

— У тебя, — обратился он к Самойленко, — наволочка старая найдется?

— Да, сейчас принесу, — журналист вышел в другую комнату и уже через минуту вернулся с наволочкой в руках. — Держи. Интересно, что ты собираешься делать?

Коля тоже беспокоился за Банду — он видел, в каком состоянии тот находился, и боялся, чтобы Сашка не сделал чего-нибудь лишнего, о чем впоследствии будет сожалеть.

Банда как будто угадал его мысли. Он внешне даже постарался принять более спокойный вид и ободряюще улыбнулся своим друзьям.

— Ребята, да чего вы разволновались-то? Господи, не буду я ему глаза выкалывать, ногти вырывать или пальцы ломать. Так что, не беспокойтесь — Что вы собираетесь делать? — заныл Кварцев. Ноги у него подкашивались от страха. — Это произвол…

— Тихо ты! — цыкнул на него Банда, надевая ему на голову наволочку. — Это не страшно и не больно. После этого человек обычно не умирает, ха-ха-ха!

Он завязал на шее концы наволочки так, что голова Кварцева теперь оказалась, как в мешке. Затянув последний узел, Банда удовлетворенно продемонстрировал друзьям и Нелли Кимовне свою работу.

— Смотрите, Нелли Кимовна! Это еще один способ добывания сведений из арсенала «красной бригады». Вам ведь понравилось? Теперь без ума от их приемов будет и Руслан Евгеньевич.

— Банда, что ты все-таки собираешься с ним сделать? — Бобровский попытался преградить дорогу Банде, выводившему из комнаты Кварцева, но Сашка мягко отстранил его. — Банда, подумай!

— Да не бойся ты! Смотри лучше за Нелли Кимовной… Коля, помоги мне, будь добр. Наша процедура не займет много времени, я тебе обещаю.

Вместе с Самойленко они провели Кварцева в туалет и, поставив на колени, опустили голову врача в унитаз.

— Что вы делаете? — верещал бедный Руслан Евгеньевич, пытаясь вырваться из крепких рук парней. — Вы что, с ума тут посходили? Как вы смеете устраивать здесь какое-то средневековье? Да вас всех милиция за это…

— Послушайте, Руслан Евгеньевич, я вам предлагал по-хорошему с нами пообщаться, рассказать все, что вы знаете. Вы сами отказались, верно?

— Я ничего не знаю ни о каких детях, ни о каких похищениях. Вы блефуете!

— Это вы блефуете, — спокойно прервал его Банда и уже категорично добавил:

— Короче, Руслан Евгеньевич, я начинаю. Как только вы созреете для разговора, прошу подать нам знак — кричите что есть мочи. Желаю вам, чтобы вы созрели побыстрее. Итак, эксперимент по добыче ценной информации начинается! И-и — раз!