Мелвин Колл покраснел.

— Ну, значит, вы понимаете, как обстоят дела… Столько развелось разных мечтательниц, которые приезжают в Нэшвилл и сразу хотят стать знаменитыми… Конечно, приходится многим отказывать. Вы сами понимаете…

Даймонд усмехнулась:

— Можете называть это как вам угодно, но меня оттуда выгнали.

Мелвин улыбнулся в ответ.

— Меня лишь интересует, согласны вы прийти ко мне или нет. — Мелвин протянул ей визитную карточку. — Если согласны, позвоните завтра по этому номеру и попросите к телефону Ширли. Она вам скажет, в какое время можно будет выступить. Но не опаздывайте, не советую упускать свой шанс. В этом городе сложно сделать карьеру.

Даймонд поглядела вслед Мелвину Коллу, затем перевела взгляд на карточку, которую тот оставил. В уголках ее губ обозначилась улыбка, которая постепенно озарила все лицо. Только сейчас до Даймонд стала доходить важность состоявшейся встречи.

— Что скажешь? — ворчливо произнес Дули, подходя к ней сзади.

Даймонд резко обернулась, обхватила его за шею и крепко обняла.

— Представляете? Это владелец клуба! Он хочет, чтобы я пришла и спела для него!

— Фффф! — энергично выдохнул он. — Это всецело твоя заслуга. А теперь побудь немного с посетителями. Тебя хотят видеть. Только не позволяй им распускать руки. Если кто, не дай Бог, попробует тебя обладать, ты только…

— Ох, Дули, — сказала она, — я уже так много лет забочусь сама о себе, если бы вы только знали. И няня мне уже точно не нужна.

— Но кое-что тебе непременно нужно, — пробурчал он, отходя в сторону. — Может, новое к себе отношение. Может, еще что…

В ответ на его добродушное ворчание Даймонд улыбнулась. Дули явно радовался за нее, радовался ее успеху. Только у него был свой собственный способ показывать это. Как и просил Дули, Даймонд еще некоторое время оставалась в зале с посетителями.

— Ну вот мы и приехали. Придется немного подождать. Я хочу перенести эту штуковину наверх, — сказал Дули, выбираясь из своего пикапа, припаркованного как раз напротив дома Даймонд.

Она повернула голову и посмотрела на маленький телевизор, стоящий возле соседнего кресла. Дули купил его и преподнес Даймонд в качестве рождественского подарка. Хотя до, Рождества оставалась еще целая неделя.

— Чтобы ты могла смотреть праздничные программы, — пояснил: он… — Надо же тебе знать своих конкурентов в лицо. И кроме того, вдруг что-нибудь интересненькое покажут? Так ведь?

Даймонд позволила Дули помочь ей вылезти из грузовичка. Затем Дули вытащил из кабины телевизор и понес его к подъезду, положив коробку на колесом выгнутую грудь.

— Ты только дверь помоги мне открыть.

Даймонд не надо было просить дважды. Потребовалось пятнадцать минут, чтобы Дули подключил телевизор, приделал антенну и отрегулировал изображение.

— Ну и к кабельному тоже непременно нужно будет подключиться, — сказал он.

— Ду-ули…

Но тот упорно молчал, делая свое дело. Даймонд уже достаточно хорошо узнала его, чтобы понять одну простую вещь: если Дули вбивал себе что-нибудь в голову, остановить его было невозможно, пока он не осуществит задуманное.

— Ну вот… — удовлетворенно объявил он. — Все готово. А мне уже пора ехать. Не могу провести тут весь день, дела зовут. Пообещал старому приятелю, что заскочу к нему. Он немного простудился, надо ведь человека навестить…

— Передавайте Уолту от меня привет, — сказала Даймонд и увидела, как Дули смущенно улыбнулся и покраснел. Он всячески скрывал, что у него доброе сердце, а визит к больному старому приятелю мог со стороны показаться проявлением телячьих нежностей.

— Черт побери, женщина, — пробормотал он. — У мужчины не может, быть от тебя совершенно никаких секретов.

— Дули…

— Что Дули?

— Огромное вам спасибо за рождественский подарок.

— А… Да ради Бога, о чем речь… — пробурчал он, громко хлопая за собой дверью. — Закрой на ключ, — крикнул он с площадки.

Даймонд улыбнулась и, подойдя к двери, защелкнула все замки. Было что-то приятное в четкой работе всех четырех металлических механизмов. Затем она радостно повернулась на каблуках: очень уж хорошим выдался день!

«Ну вот, теперь у тебя есть микроволновая печь и даже телевизор. Приготовь что-нибудь поесть. Посмотри что-нибудь. Вообще, займи себя».

Отдав себе такое приказание, Даймонд немедленно начала действовать. Вытащила из холодильника замороженный ужин, установила в печи таймер и отправилась переодеваться, пока ужин готовился.

Переодевшись в старенький свитер, который так уютно облегал тело, Даймонд уселась на постель, поджала под себя ноги и стала перебирать телевизионные каналы, действуя дистанционным управлением. Она подумала о том, что, окажись в эту минуту с ней рядом Джонни Хьюстон, он наверняка порадовался бы за нее.

Вспоминая об отце, о сестрах, о предстоящих одиноких праздниках, Даймонд окончательно потеряла хорошее расположение духа. Она бросила пульт на кровать и без всякого аппетита принялась жевать подогретое мясо. Душу терзало щемящее чувство одиночества.

Недоеденное было без долгих размышлений отправлено в мусорное ведро. Даймонд бросила грязную вилку в мойку и оглядела свою квартиру.

Когда она уезжала из Крэдл-Крика, то рассчитывала, конечно, на другую жизнь. Но пусть ей не повезло в любви, оставалась еще возможность сделать себе имя в шоу-бизнесе. Через два дня Даймонд предстояло выступление в клубе. Это было ее первое приглашение. При мысли о том, какие вслед за ним могут открыться возможности, она испытала нервный озноб.

Через плотно зашторенные окна в комнату проник далекий звук сирены, вернувший Даймонд к реальности. И тут она услышала последние слова диктора:

— …так что не выключайте ваш телевизор и не переключайте на другие каналы: вас ожидает специальная программа «Рождество в Нэшвилле». Она начинается буквально…

Желудок Даймонд громко заурчал, и не столько от необходимости переваривать пищу, сколько потому, что, по-видимому, Даймонд предстояло новое испытание. Если запись исполнителей кантри для передачи производилась в Нэшвилле, то скорее всего там должен был появиться Джесс Игл.

«Только не хнычь, ведь это всего ляшь телевизор!»

Однако на этот раз Даймонд удалось так легко убедить себя. Она боялась, что не выдержит, увидев его лицо, пусть даже обращенное к телекамере.

Даймонд соскочила с постели и выключила всюду свет. Если уж смотреть, то в полной темноте.

— С Рождеством тебя, дорогая, где бы ты сейчас ни была,

Эти слова живо напомнили ей о том, что она потеряла, уйдя от Джесса. Слушая, его голос, видя его лицо, Даймонд почувствовала, что силы изменяют ей. Она поежилась и нервно сглотнула, желая как-нибудь избавиться от невыносимой душевной муки. Слова Джесса все еще звучали в комнате.