– Насколько я помню, ты бы его расплавил и положил в свою сокровищницу.

– А если предположить, что кубок имел такую особую ценность, что никто и помыслить не мог, что его можно уничтожить?

– Теперь ты говоришь загадками, – сказал я ему.

– Эти бретонские барды вечно поют о чем-то под названием Грааль, о какой-то чаше или блюде. Для их короля Артура это была величайшая ценность.

– И что случилось с Граалем?

Хроудланд прямо не ответил на мой вопрос.

– Многие из лучших рыцарей Артура отправлялись на его поиски. И лишь паре из них довелось увидеть этот таинственный предмет.

– Не понимаю, при чем тут наш поход в Испанию, – сказал я.

Мне начинало казаться, что мой друг проводил слишком много вечеров в попойках с друзьями, хвастая своими прошлыми и будущими подвигами.

Он повернул ко мне голову, и я увидел, что он совершенно серьезен.

– Бретонские барды говорят, что этот таинственный Грааль хранится в укрепленном замке, куда трудно попасть, так как он со всех сторон окружен горами. Из их рассказов можно сделать вывод, что он находится где-то на юге.

Я усмехнулся.

– Если ты думаешь, что Грааль окажется где-то в горах по пути в Испанию, позволь тебе сказать, что в тех краях мало лесов. Это унылые пустынные места, где кто-то чуть не размозжил мне голову камнем из пращи.

Хроудланда было не сбить.

– Небольшая опасность не удержит меня от поисков там Грааля, как не удержала меня от поездки в Бросельяндский лес.

Я вздохнул.

– И что ты будешь делать с Граалем, если завладеешь им? Он может оказаться еще одним маленьким бронзовым кубком, который можно за грош купить на базаре.

Граф бросил на меня торжествующий взгляд.

– Как ты не понимаешь, Одноглазый! Это не важно, из золота сделан Грааль или из меди. Да хоть из дерева! Представь, как бретонцы будут уважать человека, вернувшего им это сокровище!

Я еле удержался, чтобы не покачать безнадежно головой. Если Хроудландом овладела какая-то мысль, отговорить его было невозможно.

– А если Грааль – выдумка?

Почувствовав мои опасения, приятель рассмеялся.

– В таком случае военный поход все равно дает мне шанс начать новую жизнь. Как я уже говорил, буду служить королю с такой отвагой, что когда мы победим сарацин, мой дядя Карл сделает меня маркграфом его новой Испанской Марки. – Он наклонился в седле и похлопал меня по щеке. – И тогда, Одноглазый, ты станешь моим ближайшим советником и будешь наслаждаться испанским солнцем вместо бретонской мороси.

Он пришпорил коня и пустил в легкий галоп, из-под копыт полетели комья земли.

* * *

Через неделю мы оказались в какой-то опустошенной долине. Здесь как будто пронесся ураган разрушения. Кусты и мелкая поросль были растрепаны в клочья. Молодые побеги на полях растоптаны и погублены. Земля была вся истерзана и засорена. Ни дерева, ни деревца не осталось в рощах, лишь пни со свежими следами топора. Это было поистине тягостное зрелище, и я удивился, когда Беренгер издал радостный возглас.

Когда мы бок о бок стали спускаться с холма, приближаясь к сцене разорения, он начал напевать себе под нос.

– Что здесь случилось? – спросил я.

– Тут побывало войско, – ответил он, осклабившись. – Земля скоро оживет. Посмотри сам.

И в самом деле, там и сям виднелись кучи навоза и безобразные горы мусора – обрывки мешковины, следы костров, куриные перья, обглоданные кости, глиняные черепки. Я заметил выброшенную кем-то дырявую туфлю. Направив коня в сторону, я наехал на кучу, очевидно, человеческих испражнений и не сразу осознал, что вся эта мерзость широкой полосой тянется по дну долины.

Хроудланд ехал чуть впереди. Он повернулся в седле и позвал:

– За мной! Они, наверное, только что перевалили через гребень.

Пустив коня быстрой рысью, граф стал подниматься вверх по склону.

Мы с Беренгером последовали за ним, и, преодолев подъем, я натянул поводья и удивленно посмотрел вперед. Теперь стало ясно, почему мои товарищи были всегда так уверены в успехе франкского войска.

По дну следующей долины двигалась огромная змея. Ее составляли ползущие длинной линией возы, запряженные волами. Их было сотни четыре или пять. По большей части это были крепкие двухколесные повозки, хотя некоторые, побольше, имели по четыре колеса, как телега Арнульфа с угрями. На всех были навесы, и их тянули пары волов, а возницы шагали рядом или сидели на передке перед навесом. Даже издалека я мог расслышать щелчки кнута, а также скрип и стон огромных колес, вращавшихся на деревянных осях. По обе стороны колонны следовали отряды фуражиров, собиравших по пути все, что могло пойти в корм тягловым животным. Ближе к нам двигалось огромное стадо скота, пожирая по пути дочиста всю растительность до последней былинки и листика.

– Там все, что нужно для войска, – с гордостью крикнул мне Беренгер, махнув рукой в сторону повозок. – Палатки, запасное оружие, зерно, горшки, лопаты. А стадо скота – передвижная кладовая свежего мяса.

– А где сам король? – спросил я.

Он показал. Вдали, во главе колонны, двигалась темная масса всадников – главные силы войска. Я еле различал колышущиеся знамена и поблескивание щитов и наконечников копий на солнце.

– С их стороны расхлябанность – не выставить арьергарда, – ядовито заметил Хроудланд, перебив нас.

Он пустил коня вниз по склону. Мы с Беренгером поскакали за ним и, догнав колонну, поехали вдоль нее. Теперь я слышал глубокое шумное дыхание животных, они тяжело шагали, с губ у них капали слюни. Мы поравнялись с отрядом шагавшей вперед пехоты, одним из отрядов, распределенных по длине колонны. Он состоял из крепких ребят, которые несли на плече короткие топоры. Их сержант, бывалый человек с коротко подстриженными волосами и длинным, как клюв, перебитым носом, крикнул нам что-то странным хриплым голосом, но никто из нас не понял его языка.

– Это, должно быть, бургунды Ансеиса, – объяснил Беренгер. – Карл собрал войска со всего королевства. Каждый мужчина обязан отслужить до шестидесяти дней в год.

– Они бьются только топорами?

– Их щиты и копья где-нибудь на повозке, вместе с остальным снаряжением. На марше нет смысла тащить все на себе.

Впереди из колонны выехала одна повозка. Правое колесо виляло – похоже, разболтался шкворень.

Кто-то – вероятно, колесный мастер – соскочил с другой повозки и с инструментами в руках направился чинить вышедшую из строя. Это показывало, что колонна хорошо подготовлена к различным неприятностям в пути.

– А вдруг бойцам потребуется перейти реку? – спросил я.

– Если нет надежного моста, достаточно большого, чтобы могли проехать все повозки, разведчики найдут брод. Если быки смогут перейти, войско двинется дальше. Ничто не должно промокнуть. Повозки построены, как лодки, чтобы не пропускать речную воду и дождь.