«…Обильные ливневые дожди продолжались. Уровень воды в реке Ляохэ, на которую вышли части 6-й гвардейской танковой армии, поднялся более чем на два метра. Река разлилась, многие мосты были снесены. Все новые и новые части подходили к разбушевавшейся реке. Танки остановились.

Командиры искали переправы и обходные пути, ведь замедлить продвижение войск ни в коем случае нельзя – впереди Мукден! К ним на большой скорости мчится «виллис». По бортовым номерам Кравченко определил, что это танки 21-й гвардейской танковой бригады Третьяка. Выйдя из машины, генерал Кравченко приказал вызвать командира батальона. Кто-то шепнул: «Ну, будет разнос!»

Но нет. Командарм поздоровался, закурил «Казбек», предложил папиросы танкистам. Не без труда узнал он в осунувшемся, залепленном с ног до головы вязкой грязью офицере «железного комбата» Д. А. Чумаченко.

Комбат доложил:

– Товарищ генерал! Справа и слева болото. Два танка завязли по самую гусеничную полку, дальше дороги нет.

Кравченко пытливо посмотрел на капитана:

– Что ж это ты, комбат, на Курской дуге, под Киевом и Будапештом страх на фашистов наводил, а здесь не находишь решения? Смотри, видишь насыпь железнодорожного полотна? Оно хотя и узкое, но танки пройдут. Сейчас это единственная возможность!

Иного выхода не было, по обеим сторонам простирались болота. Чумаченко замешкался и произнес:

– Товарищ генерал, японцы могут пустить навстречу на полной скорости состав. И нас сомнут. Или самолеты разбомбят полотно – тогда весь корпус застрянет.

Но Кравченко стоял на своем:

– А мы впереди танков пустим платформы с десантом пехоты. Они захватят разъезды, взорвут стрелки, чтобы навстречу не смогли выйти поезда. За платформами двинем одиночные танки, за ними твой батальон, а потом и главные силы.

Это было более чем убедительно. Решение командарма быстро было подготовлено к выполнению. Вот уже двинулись платформы с десантом пехоты с огневым прикрытием.

Командарм посмотрел на часы и сурово сказал:

– Дорог каждый час! А теперь, капитан Чумаченко, хоть на пузе проползи своими танками до насыпи и далее – по ней вперед!

И вот уже танки стали карабкаться на насыпь и двигаться по шпалам железнодорожного полотна, по обеим сторонам которого бушевала разлившаяся, как море, река, а местами и железная дорога скрылась под водой.

Время подтвердило, что в критической обстановке, когда дорог каждый час, это было единственное правильное и выполнимое решение: танки 6-й гвардейской танковой армии прошли 100-км участок затопленной равнины по узкой насыпи железнодорожного полотна от Тунляо до Чжанъу за сутки!

Первыми шли танки 21-й гвардейской танковой бригады, действующей в передовом отряде 5-го гвардейского танкового корпуса генерала Савельева. Колонна размеренно шла по указанному маршруту, постепенно разбивая гусеницами железнодорожное полотно. Движение по шпалам доставляло мало удовольствия и вызывало усталость.

Шел по шпалам и разведбат корпуса, но его постигла неудача: мотоциклы и бронетранспортеры стали выходить из строя. Пришлось ему сойти с железной дороги, чтобы не задерживать движения гусеничных машин.

Но в первой половине суточного перехода случилось непредвиденное. Километрах в шестидесяти от города по колонне пролетела команда: «Воздух!» Кто-то со смехом крикнул: «Да это же наши «кукурузники!»

Но это были японские истребители, пилотируемые летчиками-смертниками (танкисты поняли это позже), которые шестью самолетами неожиданно совершили налет на колонну передового отряда (по воспоминаниям некоторых ветеранов – самолетов было девять).

Вдруг они перестроились друг за другом в воздухе, затем ринулись в сторону движущейся колонны и в этом же боевом порядке пошли в пикирование с нарастанием скорости по наклонной к горизонту траектории. Теперь стало ясно, что это камикадзе.

По самолетам открыли плотный огонь из всех видов стрелкового оружия. Один истребитель рухнул между танками гвардии майора Завизиона и гвардии лейтенанта Ермолаева (хорошо, что танки в колонне шли на увеличенных дистанциях). Тридцатишеститонные стальные машины сильно тряхнуло, и по башне и корпусу ощутимо забарабанили осколки плоскостей взорвавшегося самолета.

В машине Ермолаева находилось Боевое знамя бригады, которое охранял командир пулеметного взвода гвардии младший лейтенант Портянко с тремя автоматчиками. Они вытащили Знамя и отбежали в безопасное место. А экипаж во главе с Ермолаевым в это время сбивал огонь, охвативший танк, и отбрасывал в сторону плоскости разбитого самолета и труп японского летчика-камикадзе. Огонь на танке удалось потушить, и механик-водитель гвардии сержант Шабров быстро отогнал танк от рядом стоящего горящего танка.

Другой самолет упал, зацепив моторную часть «тридцатьчетверки» младшего лейтенанта Трубешка. От выплеснувшегося из бака самолета горючего танк загорелся, и пламя быстро увеличивалось в размерах. Экипаж одним махом выбрался из танка и пытался ликвидировать пламя, но все попытки оказывались тщетными.

Третий рухнул за машиной с пулеметчиками. Грохнул взрыв. Сидевших в кузове пулеметчиков раскидало в разные стороны, пулеметные рамы отлетели напрочь. Буквально в считаные минуты машина превратилась в огненный факел, погасить который не удалось. Командир получил сильный ожог.

Остальные истребители воткнулись моторами в болото, откуда торчали их хвостовые оперения с красным опознавательным кругом.

Все произошло так быстро, что сразу трудно было что-то понять. И без того узкая насыпь железнодорожного полотна теперь была перегорожена горящей техникой.

Оказавшись буквально в нескольких десятках метрах от этой трагедии, гвардии майор Завизион выскочил из своей «тридцатьчетверки» и огляделся. Вся колонна остановилась. Он мгновенно оценил обстановку и принял очень рискованное решение: столкнуть горящий танк с насыпи в воду, пока в нем не сдетонировали боеприпасы.

Завизион дал команду наводчику орудия развернуть башню своего танка пушкой назад, а механику-водителю подъехать к горящему танку и медленно подталкивать его в корму. Но попытка не удалась: боевая машина буксовала на месте. Тогда он вместе с экипажем накинули коуш стального троса наискосок на буксирный крюк горящего танка и, слегка поворачивая свой танк в сторону, стали стаскивать горящий танк с насыпи на обочину. Когда тот оказался в наклоненном положении, Завизион с экипажем также быстро отцепили трос, а механик-водитель, включив первую передачу, столкнул горящий танк в воду и, не останавливаясь, без особого труда следом за ним столкнул горящую автомашину.

Обломки самолетов после взрыва мелкими частями разлетелись на большое расстояние, в основном в воду, а те, что упали на насыпь и горели, были раскатаны гусеницами танков начавшей движение колонны. Все закончилось так же быстро, как и началось.