Со своими пленниками русы обращались очень бережно. «Они хорошо относятся к рабам, одевают их соответствующе, так как они для них – объект торговли», – писал один из современников[534]. Рабов перевозили по рекам, они оставались прикованными все время, пока корабли преодолевали пороги[535]. Высоко ценились красивые женщины, их продавали на рынках Хазарии и Волжской Булгарии, а затем их переправляли дальше на юг. Но перед этим их похитители вступали с ними в половые контакты[536].

Рабство было важной частью общества викингов, частью его экономики, и не только на Востоке. Значительная часть литературы и письменных источников с Британских островов показывает, что наипервейшей целью атак длинных судов были не насилие и грабеж, как принято думать, а захват живых пленников[537]. «Спаси нас, Господи, – молил один из франкских проповедников, – от диких северян, которые разрушают нашу страну; они забирают… нашу молодежь, невинных мальчиков. Мы умоляем тебя спасти нас от этого зла»[538]. Вдоль путей, по которым перевозили рабов, исследователи находили скобы, наручники и замки. Особенно в Северной и Восточной Европе. Новые исследования показывают: то, что долгое время считалось загонами для скота, на самом деле предназначалось для людей, которых должны были продать в таких местах, как, например, Новгород, где на пересечении Великой и Холопьей улиц находился рынок[539].

Желание получить прибыль от работорговли было очень велико. Некоторые скандинавы получили от местных правителей лицензию на грабеж новых регионов и захват пленников, другие же стремились захватить в плен друг друга. «Как только один из них ловил другого, – писал один сведущий клирик XI века, – он без всякой жалости продавал его в рабство своим же товарищам или варварам»[540].

Многим рабам было суждено оказаться в Скандинавии. Как говорится в одной известной древнескандинавской поэме, «Песне о Риге» (‘Rígsþula’), общество было поделено на три категории: аристократия (jarlar), свободные люди (karlar) и рабы (ðrælar)[541]. Многих посылали туда, где за хорошие образчики платили много денег, и нигде не наблюдалось такого спроса, как на оживленных и богатых рынках Итиля, с которых товары поставлялись в Багдад и другие города Азии, а также в другие части мусульманского мира, включая Северную Африку и Испанию.

Готовность потребителей платить высокую цену позволила торговцам получать хорошее денежное вознаграждение и заложила основу стимулирования экономики Северной Европы. Если судить по найденным монетам, во второй половине IX века наблюдался всплеск торговли, в это время развивались Балтика, южная часть Швеции и Дания, особенно быстро росли города Хедебю, Бирка, Волин и Лунд. Так же много монет было найдено на обширной территории России вдоль течения рек. Находки говорят об увеличивающемся уровне торговли обмена, особенно после того, как стали находить монеты, которые были отчеканены на территории Центральной Азии, прежде всего в Самарканде, Ташкенте (Аш-Шаш), Балхе и на территории всех торговых и транспортных путей современного Афганистана[542].

Огромный спрос на рабов наблюдался не только в северных регионах. Большие партии рабов импортировались из Африканских регионов, к югу от Сахары. Один из работорговцев хвастался тем, что он продал более 12 000 черных рабов на рынках Персии[543]. Рабов также захватывали в тюркских племенах Центральной Азии. Как отмечает один из авторов, они высоко ценились за смелость и находчивость.

Если нужно выбрать «самых ценных рабов», отмечает другой автор, самых лучших из них привозят из «земель тюрков. Среди всех рабов на земле тюркским рабам нет равных»[544].

Некоторое представление о масштабах работорговли можно получить при сравнении с работорговлей в Римской империи, которая была изучена гораздо подробнее. Недавние исследования показали, что Римской империи требовалось от 250 до 400 тысяч новых рабов каждый год, чтобы поддерживать их число на должном уровне[545]. Размер рынка в арабоговорящих странах был определенно больше: учитывая, что спрос на рабов был аналогичным, территории исламского мира простирались от Испании до Афганистана, следовательно, количество требуемых рабов было гораздо больше, чем было нужно Риму. Хотя источников, посвященных этой теме, очень мало, тем не менее представление о масштабах мы можем получить. В одном из источников говорится о халифе и его жене, у которых было по тысяче рабынь, в то время как в другом упоминается не менее чем четыре тысячи. Рабы у мусульман, так же как и в Риме, были вездесущи и молчаливы[546].