Для своей дочери он всегда был любящим и заботливым отцом. Но он все больше рассматривал свой сад как место, священное для его собственного уединения, и долгими днями и ночами в этом странном дворике царили тишина. Ни один человек не ступал по траве этого сада, кроме одинокого хозяина, кружащего вокруг своего дерева.

Глава II. Человек с черным саквояжем

Энид Уиндраш, очень привлекательная энергичная молодая женщина с яркой копной светлых волос, немного отстала от своей спутницы, быстрым шагом следовавшей по крутой улочке, и остановилась, чтобы что-то купить в небольшой кондитерской. Прямо перед ней виднелся белый изгиб дороги, поднимающейся по холму среди просторных лужаек пригородного парка. Над краем холма выглядывал узкий белый ободок того, что явно представляло собой гигантское белое облако, глядя на которое, действительно можно было поверить, что Земля круглая.

На этом фоне синего неба, белой дороги и белого ободка облака сейчас виднелось лишь два человеческих силуэта. Казалось, они совершенно ничем между собой не связаны. Более того, между ними и в самом деле не было ничего общего. Тем не менее, мгновение спустя девушка устремилась к ним. На открытом всем ветрам возвышении, прямо среди белого дня у нее на глазах разыгралось одно из самых необъяснимых нападений, описание которых можно найти в анналах преступлений.

Один из упомянутых мужчин был высоким и бородатым. Его довольно длинные волосы скрывала широкополая шляпа, а свободная одежда позволяла широко шагать по залитой солнцем улице. За мгновение до того, как он поднялся на вершину холма, мужчина обернулся и лениво окинул взглядом дорогу, по которой только что прошел.

Его спутник чинно вышагивал по тротуару, и все в нем выдавало еще более респектабельного и благопристойного гражданина. На его голове возвышался цилиндр, а сбитая, но неприметная фигура была облачена в темную одежду. Он шел торопливо, как будто куда-то спешил, сохраняя при этом полное спокойствие. В руке держал маленький черный саквояж. Мужчина вполне мог быть каким-нибудь клерком из Сити, который очень гордится своей пунктуальностью, но опасается, что немного опаздывает. Как бы то ни было, он смотрел прямо перед собой и, похоже, думал только о собственной цели.

Совершенно неожиданно он резко повернул под прямым углом и, выбежав на дорогу, вцепился то ли в одежду, то ли в горло бородатого джентльмена в шляпе, не выпуская при этом из рук своего саквояжа. Он был значительно ниже ростом, но, благодаря почти по-кошачьи стремительному прыжку, а также молодости и неожиданности маневра, преимущество оказалось на его стороне.

Высокий мужчина покачнулся и попятился в сторону противоположного тротуара, но уже в следующее мгновение стряхнул с себя своего загадочного врага и принялся отбиваться от него со всевозрастающей решимостью.

В это мгновение машина, выехавшая из-за холма, заслонила от девушки сцену конфликта, а когда поле зрения снова открылось, ситуация вновь поменялась. Человек в черном, цилиндр которого к этому моменту немного перекосился, продолжал судорожно стискивать саквояж, пытаясь, если говорить военной терминологией, оторваться от противника. Казалось, он не склонен продолжать то, что сам столь необдуманно начал. Он отступал, размахивая рукой и саквояжем, но даже девушка, наблюдающая за происходящим издалека, не приняла бы его движения за кулачный бой. Казалось, он пытается убедить своего соперника оставить его в покое. Однако поскольку высокий мужчина с развевающимися волосами и бородой (шляпа к этому моменту с него уже слетела), преследовал его, явно требуя удовлетворения, то он внезапно отшвырнул саквояж, завернул свои аккуратные манжеты и принялся энергично дубасить бородача в совершенно новом методичном стиле.

Все эти события заняли менее двух минут, но девушка уже быстрее ветра бежала вверх по улице. Кондитер изумленно смотрел ей вслед, и на его пальце медленно покачивался забытый коричневый бумажный пакет с покупкой.

Дело в том, что мисс Энид Уиндраш испытывала к судьбе высокого человека с длинной бородой определенный интерес. Этот интерес многие с полным на то основанием сочли бы старомодным и суеверным, но ей так и не удалось вполне от него избавиться. Он был ее отцом.

К тому времени как она явилась на место драки, или, возможно, именно по причине ее появления, ожесточенность схватки несколько поутихла, но оба ее участника продолжали воинственно фыркать и пыхтеть.

Обладатель цилиндра при ближайшем рассмотрении оказался молодым темноволосым юношей, в квадратном лице и такой же формы плечах которого было нечто от Наполеона. В остальном он выглядел вполне респектабельным и казался скорее медлительным, нежели агрессивным. Оставалось совершенно непонятным, чем вызвано столь яростное нападение.

Да он, похоже, и не считал себя обязанным что-то объяснять.

– Чертов идиот! – тяжело дыша, пробормотал молодой человек. – Проклятая слабоумная старая обезьяна…

– Этот человек, – с пламенным пафосом в голосе провозгласил Уиндраш, – совершил преступное нападение на меня посреди дороги без малейшей на то причины и…

– Вот оно что! – издевательским и одновременно торжествующим тоном воскликнул напавший на Уиндраша. – Без малейшей на то причины! И посреди дороги! О, моя зеленоглазая бабушка!

– А вы считаете, что причина есть? – попыталась вмешаться мисс Уиндраш. – Почему вы на него напали?

– Конечно потому, что он находился посреди дороги! – взорвался молодой человек. – И очень скоро очутился бы посреди кладбища Кенсал-Грин. Вообще-то я считаю, что ему место в психиатрической лечебнице Хэнвелл. Должно быть, он оттуда сбежал и, набравшись наглости, разгуливает по современному шоссе, да еще и оборачивается, чтобы полюбоваться пейзажем, как будто он один в Сахаре. Да любой относительно цивилизованный деревенский дурачок знает, что автомобилисты, преодолевая этот холм, не видят того, что находится по другую его сторону. Если бы я чисто случайно не услышал приближающуюся машину…

– Машину! – воскликнул художник с таким серьезным и суровым изумлением в голосе, как будто собирался обвинить ребенка в том, что он сочиняет сказки. – Какую машину? – Он царственно обернулся и окинул взглядом улицу. – И где же эта машина? – язвительно спросил у молодого человека.

– Учитывая скорость, с которой она ехала, полагаю, в семи милях отсюда, – последовал ответ.

– Ну конечно, это действительно так, – снова вмешалась Энид, которой внезапно все стало понятно. – Какая-то машина очень быстро выехала из-за этого холма, как раз в тот момент…

– Как раз в тот момент, когда я совершил свое преступное нападение, – закончил за нее молодой человек в цилиндре.

Уолтер Уиндраш был джентльменом, а также, что совершенно не одно и то же, человеком, ценящим благородные поступки. Но с легкостью пересмотреть свое отношение к тому, кто сперва отшвырнул его на другую сторону дороги, а затем, встретив отпор, начал дубасить, словно заправский боксер, было выше его сил. Разве мог он мгновенно признать в человеке с тем же лицом и голосом, кто секунду назад был его врагом, – верного друга, благодарить которого за спасение жизни ему предстояло до конца своих дней?