— Или отложить его на очень дальнюю полку.

Виктор подумал, что еще хуже вот так жить и ходить под дамокловым мечом, который в любой момент может опуститься на его голову.

— Не беспокойтесь, — как бы угадав его мысли, продолжил следователь. — Вы, конечно, ответственны за своих подчиненных, но ответственность чисто административная, уголовно не наказуемая.

Он закурил, и Виктор тоже потянулся за пачкой, которую он, несмотря на зарок, носил на всякий случай с собой.

Посмотрев на него совершенно ангельскими глазами, следователь объявил:

— Доказательств вашей причастности к делу об отравлении у нас нет.

«Тогда какого черта ты меня достаешь каждый день», — зло подумал Виктор и сделал глубокую затяжку.

— Мы решили, что две иностранные фирмы могут сами разобраться между собой. Возможности у них большие и деньги для этого имеются. А мы подключимся, когда сочтем необходимым. — Паренек важно расправил плечи и хлопнул по пустому столу, показывая, что с этим делом как бы покончено.

Однако Виктор догадывался, что добренький следователь пригласил его не для того, чтобы сообщить о закрытии дела. И не ошибся.

— Но тут есть один небольшой нюанс… — Невинные глаза следователя подозрительно блеснули, сделав выжидательную паузу, он продолжил: — Оказалось, что отравляющее вещество, обнаруженное в детском питании, микроорганизм Р-М, проходило у нас по архивам как секретное биологическое оружие, некогда созданное американцами и давно уничтоженное по конвенции.

«Приехали, — подумал Виктор и поник. — Значит, раскопали все-таки дело отца и Крючкова».

— Однако на территории бывшего СССР оно никогда не производилось и не применялось. — Победоносный взгляд следователя говорил о том, что им придумано какое-то гениальное решение.

Последовавшая за этим фраза подтвердила догадку.

— А поскольку учредители вашей фирмы американцы, то с них и спрос. — Он многозначительно посмотрел на Виктора: понял ли тот его мысль.

Виктор молча кивнул.

— Да и тема какая-то непопулярная, — обрадовался следователь, — средневековьем попахивает, вроде зловещая, а по существу все размыто, концов найти невозможно. Сейчас в моде дела поострее, помасштабнее.

«Ну точно, — вспоминая разговоры отца о службе, заключил Виктор, — с такой темой звездочку в стакане действительно не обмоешь, хлопот много, а навару мало».

— А вот наркотики, — будто подслушав его мысли, продолжил следователь, — это на сегодняшний день очень актуально. Ваш исчезнувший подчиненный как раз этим занимался.

— Под носом у… всех, — в сердцах подчеркнул Виктор.

— Да, к сожалению, — протянул собеседник. — Но он обязательно объявится.

Виктор покачал головой.

— Да-да, не сомневайтесь, — уверил его следователь. — Деньги имеют обыкновение кончаться. А такой обширный рынок сбыта только у нас. И все связи вашего подчиненного только здесь.

«Значит, они уверены, что он махнул за кордон, — подумал Виктор и снова разозлился: — Меня мурыжат, а его прошляпили».

— Поэтому он обязательно должен объявиться. И когда объявится, вы нам дадите знать.

— Он не такой дурак, чтобы на меня выходить. Догадывается, что я под колпаком у вас, — с напором возразил Виктор. И вслух поразмыслил: — Дело с питанием не закрыто. Пресса возникает.

— Дело мы закроем, — увереннее, чем в первый раз, пообещал следователь, — причем закроем шумно. Привлечем прессу, повесим все на американцев, — уже более откровенно заверил он.

— То есть на моих хозяев? — Виктора передернуло от сознания того, что его хотят использовать в такой грязной игре.

— Ну, подумаем на кого, — уклончиво ответил следователь, уловив настроение Виктора. — Главное, вы поможете нам, а мы вам.

— Конкретнее, — потребовал Виктор.

— От вас ничего не нужно, — засуетился парнишка, — только позвонить по этому телефончику и намекнуть, что он объявился.

— Будь осторожен! — предупредил его после разговора со следователем отец. — У этого лиса в ФСБ много осталось своих корешей. Если ему донесут, что ты согласился сотрудничать, он найдет способ опять подставить тебя или… убрать.

— Как страшно! — с иронией отозвался Виктор.

— Это ты зря, — бросил отец.

И его предупреждение не заставило себя долго ждать.

Вернувшись домой, Виктор увидел мигающую лампочку на телефоне и включил автоответчик.

Голос из микрофона от неожиданности заставил его пролить виски мимо стакана.

— Привет коллегам! Рад, что ты меня не подводишь. Надеюсь на дальнейшую дружбу и на всякий случай предупреждаю, что мои люди всюду.

«Если телефон на прослушивании, место, откуда звонили, не засечешь, очень короткое сообщение», — мелькнуло в голове Виктора.

Он пошел в кухню за тряпкой, но остановился: из автоответчика вновь донесся скрипучий голос Крючкова:

— Кстати, я бы не советовал тебе связываться с матерью наших подопечных. Что за блажь! Трахайся лучше со своей полькой.

Виктор подошел к бутылке и выпил прямо из горлышка.

— Ты меня еще будешь поучать, сукин кот! — воскликнул он, обращаясь к бездушному аппарату, и полез в бумажник за визиткой следователя.

— Что-нибудь случилось? — напряженно спросил тот.

— Случилось. Он мне позвонил.

— Я же вам обещал, — развеселился «пацан».

— Зато я ничего не обещал, — зло заявил Виктор.

Следователь сделал паузу и насмешливо поинтересовался:

— Так что же вы хотите?

— Хочу с твоим начальством побеседовать. — Алкоголь из горлышка действовал быстрее, чем из стакана.

— Заказываю пропуск, — не обращая внимания на тыканье, живо отозвался следователь.

В канун Нового года в доме, который Лялька с сестрой помнили с раннего детства, всегда царила предпраздничная суета. Мама что-то пекла к столу, папа, секретничая с одной из дочерей, готовил подарки для другой. Для Ларисы папа с Лялькой сочиняли математический кроссворд, а для Ляльки всякий раз восстанавливали из марли пачку — она была то Снегурочкой, то снежинкой. Лялька вырезала вместе с папой какие-то картинки, потом они прятали все подарки под елку, и ровно в двенадцать каждый член семьи разворачивал свой пакетик. Маме традиционно доставались колготки. Папа почти месяц экономил на обедах в институте, потому что за этот дефицитный предмет женского туалета приходилось переплачивать. Потом они пили шампанское и танцевали вокруг огромной елки, которая занимала всю свободную площадь маленькой гостиной. Елку всегда привозили папины студенты. Она не вмещалась в узкий лифт, и молодые люди несли ее вверх по лестнице, а Лялька с Ларисой, накинув пальтишки, с визгом сопровождали хвойный эскорт. Потом они долго наряжали лесную красавицу. Запах свежей хвои всегда напоминал о радостном празднике. Позже, когда Лялька повзрослела и кавалеры соблазняли ее провести новогоднюю ночь в более веселой компании, она все равно не могла изменить семейной традиции. Ее никто об этом не просил, не было никаких договоренностей. Просто в семье знали, что этот вечер принадлежит им всем вместе.