Из-за этого Артур попал в "черный список" Голливуда и под колпак Комиссии. А ФБР еще раньше взяло его на карандаш, потому что подозревала Миллера в сочувствии коммунистам, хотя членом коммунистической партии он никогда не был.

Дружба с Миллером привлекла внимание ФБР и к Мэрилин. К тому же, когда она была с Норманом Ростеном на концерте советского пианиста Эмиля Гилельса, маэстро поцеловал ей руку и пригласил в гости в СССР.

Сводки следивших за Мэрилин Монро агентов ФБР (полностью рассекреченные лишь спустя 50 лет после ее смерти) указывают на то, что она не прочь была принять приглашение и в апреле 1955 года подала в Посольство СССР в Вашингтоне запрос на получение советской визы.

С этого момента за актрисой следили уже постоянно. Впрочем, следили тогда едва ли не за всеми более-менее видными американцами. Содержание большинства доносов на кинозвезду было попросту смехотворным. И очень сомнительно, что ее сопровождали повсюду "поклонники в штатском", как Мэрилин казалось в последние годы; скорее всего, это давала себя знать не отпускавшая ее с юности мания преследования.

Развитию романа Артура и Мэрилин едва не помешало нечто, обратившее помыслы актрисы в совсем другую сторону, — правда, всего на несколько дней. В Уэстон, где она гостила у Гринов, прибыл тогдашний владелец журнала "Look" Гарднер Коулз. У него было важное поручение от миллионера Аристарха Онассиса, главного олигарха княжества Монако и ближайшего советника князя Репье. Уже некоторое время миллионер и князь обсуждали возможность женитьбы последнего на какой-нибудь кинозвезде — чтобы вернуть Монако в глазах мирового сообщества былой блеск, несколько поутраченный после Второй мировой. Хитрый делец-царедворец колебался между кандидатурами Грейс Келли и Мэрилин Монро. Коулза попросили узнать у Монро, как бы она отнеслась к перспективе стать княгиней Монако. Мэрилин не имела ничего против.

И, похоже, уже успела представить себя на троне до того, как Коулз довольно скептично спросил: "А вы уверены, что князь захочет на вас жениться?"

"Дайте нам с ним пару дней наедине и, уверяю вас, он захочет!" — ответствовала актриса. Но прошло чуть больше педели, и мир облетела новость о помолвке князя Репье с Грейс Келли…

И Мэрилин вернулась к велосипедным прогулкам с Миллером по Бруклину, к поцелуям украдкой — отношения с Артуром она в течение долгих месяцев тщательно оберегала от прессы — и к бесконечным угрызениям совести.

Артур был ее давнишним увлечением (даже если не брать на веру заявление Сиднея Сколски о том, что Мэрилин мечтала о браке с Миллером еще во время свадебного путешествия с Ди Маджио). Он был человеком, превосходящим ее, по ее мнению, интеллектуально, и она надеялась, что он поможет ей расти. Он не был (по крайней мере, на вид) ограниченным ревнивым обывателем, как Догерти и Ди Маджио. Наконец, он не был актером, ее "братом", как Марлон Брандо.

Но Артур был женат. И слывшая бесчувственной сердцеедкой Мэрилин, девочка-безотцовщина Норма Джин, не хотела отнимать его у семьи — жены Мэри Грейс и двоих детей-подростков.

Немногим позже Миллер признается журналистам, что его брак и так трещал по швам, что он неминуемо развелся бы, "без Мэрилин или с ней". А о Монро отзовется так: "Она самая женственная из женщин, какую можно себе представить. Находясь рядом с ней, хочется умереть. Эта девушка находит отклик в душе каждого мужчины. У большинства из них в ее обществе выпячиваются те качества, которыми человек наделен от природы: пустозвон становится еще большим пустозвоном, стеснительный стесняется еще пуще, скромный делается скромнее. Она похожа на магнит, который вытягивает из самца присущие ему качества".

Однако большая часть 1955 года стала временем жестоких колебаний. Ведь Мэри Грейс много лет практически содержала его, работая, чтобы он мог сочинять пьесы, и бросить ее — значило отплатить черной неблагодарностью.

Тогдашние чувства и раздумья Миллера выразились в пьесе "Вид с моста", где шла речь о зрелом мужчине, влюбленном в молоденькую девушку. (Реальное возрастное соотношение между Артуром и Мэрилин было не столь уж разительным — ему в 1955 году исполнилось 40, а ей 29.)

Он и сам позднее говорил: ""Вид с моста"… отражал тревогу… не столь далекую от моих собственных душевных переживаний…"

На первом представлении этой пьесы в театре "Коронет" Мэрилин познакомилась с родителями Артура, Айседором и Августой Миллерами. Вскоре они пригласили ее в гости. "Я собираюсь жениться на этой девушке", — объявил Артур. Айседор и Августа удивленно смотрели то на скромную молодую женщину в серой юбке и наглухо застегнутой черной блузке, то на своего сына, ведь прежде он ни словом не обмолвился о намерении уйти от Мэри Грейс.

К концу года Мэрилин и Артур уже постоянно обсуждали его предстоящий развод и свой будущий брак между собой и с друзьями.

"Миллер был влюблен по уши и серьезно, — вспоминал Норман Ростен. — Видеть это было отрадно".

В профессиональном плане Мэрилин тоже многого ожидала от наступающего 1956 года: она собиралась сняться в фильме "Автобусная остановка" в Голливуде и в экранизации пьесы Теренса Реттигена "Спящий принц" в Лондоне.

Возвращение Мэрилин в Голливуд освещалось прессой с помпой и размахом. В изложении журналистов все выглядело так, будто Монро, как древняя воительница или лихая девушка-ковбой, с легкостью поборола в одиночку своих супостатов и теперь готовится к въезду в мекку киноиндустрии на белом коне.

"Мэрилин Монро доказала, что она — настоящая деловая женщина", — написал 30 января 1956 года журнал "Time".

5 февраля для переговоров с "деловой женщиной" Мэрилин Монро и ее компаньоном Милтоном Грином приехали в Нью-Йорк выдающийся английский актер и режиссер Лоуренс Оливье, его агент Сессил Теннент и автор пьесы "Спящий принц" Теренс Реттиген. В 1953 году Оливье поставил эту пьесу в лондонском театре "Феникс" и сам же исполнил главную мужскую роль — принца-регента вымышленного восточноевропейского государства Карпатия. Главную женскую роль — танцовщицы Элси Марины, "девушки из народа", простоватой и смышленой одновременно, — играла жена Лоуренса кинозвезда Вивьен Ли, к чьему дню рождения, 5 ноября, была приурочена премьера спектакля.

Интересно, что Лоуренс Оливье был последовательным и яростным противником метода Ли Страсберга.

"Вся эта болтовня про метод, метод! — возмущался он. — Про какой метод?! Я думал, что у каждого из нас есть свой метод… То, что называют "методом", вообще говоря, вовсе не является полезным для актера. Вместо того чтобы раз за разом играть и играть одну и ту же сцену, что многим исполнителям не нравится, они предпочитают обсуждать, обсуждать и обсуждать. Лично я бы вместо того, чтобы тратить время на болтовню про всякие абстрактные вещи, остановил свой выбор на восьмикратном проигрывании и переделке какой-то сцены. Актер приходит к совершенству через многократное повторение. Спорить по поводу мотивов и тому подобного — чистая глупость. Американские режиссеры очень любят такой подход и слишком призывают к нему".