Дело подгадил товарищ Троцкий, который приказал разоружить чехословацкие части. Трудно понять, зачем. То ли ему очень понадобились их винтовки и пулеметы, то ли еще почему…

Он разослал местным Советам такой документ:

«Каждый чехословак, замеченный на железной дороге с оружием, должен быть расстрелян на месте. Каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный, должен быть остановлен, а вооруженный выброшен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных».

Вы представьте реакцию этих людей! Они находились в центре чужой огромной страны, в которой власти, в общем-то, не было, и единственной гарантией безопасности являлась винтовка. И ведь особого выбора у чехословаков не имелось — поскольку на родине их объявили вне закона. Поэтому к большевикам они относились очень плохо, считая их предателями.

Вдобавок ко всему разоружать чехов направили венгров (тоже из пленных). Отношения между этими народами были примерно такими же, так между евреями и арабами. И началось…

Вот, к примеру, как обстояло дело в Новониколаевске (ныне — Новосибирск). В городе имелось около 200 человек недовольных большевиками (состоявших из правых эсеров и корниловцев). Большевиков же в городе стояло около 1000 бойцов. К тому же противники красных были плохо вооружены и, видимо, не очень рвались геройствовать.

26 мая на вокзал прибыл очередной эшелон с чехословаками. Стало известно, что среди них идет волнение. Мятежники послали на вокзал своих людей и довольно быстро установили взаимопонимание. Чехословаки согласились поучаствовать в восстании. От них выступило около 600 человек.

«Ровно в час ночи 26.5.1918 г. восставшие во главе с бывшим командиром 41-го Сибирского стрелкового полка полковником Ясныгиным захватили Дом Революции (бывший Коммерческий клуб, ныне театр Красный Факел), где шло заседание новониколаевского Совдепа. В военном городке, где располагался Интернациональный батальон, разыгралось целое сражение. Но восставшие смогли победить, большинство интернационалистов было убито, однако часть из них смогла вырваться и уйти (это к вопросу о якобы значительном численном превосходстве восставших).

Потери восставших, по советским данным, 2 легионера. Была захвачена тюрьма и другие важные объекты. По заранее составленным спискам сразу же начались аресты большевиков и членов различных советских организаций».

(Ю. Веремеев, историк)

Как видим, война шла развеселая. Самое простое объяснение такого соотношения потерь — что большевики были пьяны в хлам и просто не смогли оказать сопротивление.

Как бы то ни было, в результате мятежа чехословаков восточнее Волги Советская власть просто-напросто рухнула. На местах образовалось несколько правительств. Самое интересное из них то, что возникло в Самаре. Этому городу во время Гражданской войны вообще повезло на разную экзотику. Если вы помните, в начале 1918 года там рулили анархисты и леваки — а теперь появились не менее колоритные персонажи. Эти назывались Комитет Учредительного собрания (Комуч). Предполагалось, что в Самаре будут собираться члены данного органа, разогнанного Александром Железняковым и, как только их соберется больше двадцати, они будут являть собой легитимный законодательный орган России.

До двадцати их так и не собралось, но и без этого было весело. В большинстве члены Комуча являлись эсерами. А что начинают делать демократы, когда собираются в количестве более трех человек? Правильно — дискутировать.

Разумеется, члены Комуча не стали исключением. Они тут же разошлись на несколько фракций и стали бодро спорить: как жить дальше?

Между тем жизнь-то выходила невеселая. Хотя вначале все шло хорошо — 6 августа 1918 года чехословаки, продвинувшись вверх во Волге, захватили Казань. Двигавшийся с ними отряд генерала Каппеля прихватил хранившийся там золотой запас России.

А что вообще было чехословакам нужно? Да ничего особенного. Они хотели прорваться в Архангельск, чтобы не плыть в Европу вокруг всего мира — и почти прорвались.

Красная Армия после потери Казани являла собой печальное зрелище. Вот что писал об этом Троцкий, которого прислали исправлять положение:

«Армия под Свияжском состояла из отрядов, отступивших из-под Симбирска и Казани или прибывших на помощь с разных сторон. Каждый отряд жил своей жизнью. Общей всем им была только склонность к отступлению. Слишком велик был перевес организации и опыта у противника. Отдельные белые роты, состоявшие сплошь из офицеров, совершали чудеса. Сама почва была заражена паникой. Свежие красные отряды, приезжавшие в бодром настроении, немедленно же захватывались инерцией отступления. В крестьянстве пополз слух, что Советам не жить»

Жесткими методами Троцкий начал наводить порядок. Прибывали и подкрепления. В конце концов репрессии в сочетании с пламенными речами Льва Давыдовича (а он умел поднимать солдат) имели успех. Красная Армия стала походить в первом приближении на что-то путное.

…А чехословаки вдруг обнаружили, что пробиваться дальше на север себе дороже. Они и не стали искушать судьбу, а начали развлекаться грабежами. Урезонивать их было некому, да и нельзя — дело в том, что только на их штыках и держался Комуч.

Из попыток демократов создать собственную «Народную» армию ничего толком не вышло. Единственным боеспособным подразделением в ней был уже упоминавшийся отряд генерала Каппеля — при том, что демократия ему очень быстро надоела.

Имелись еще некоторые формирования. Например, в Оренбургской области действовала казачья армия атамана Дутова. Формально она подчинялась Комучу, но реально Дутов делал что считал нужным и на Самару не обращал внимания.

Недаром и Каппель, и Дутов мгновенно признали Колчака.

А красные тем временем собрались с силами и двинули…

11 сентября 1918 года они выбили Каппеля из Казани. (Чехи ушли еще раньше.) В начале октября большевики отбили Самару. Последний призрак Учредительного собрания приказал долго жить. Остатки Комуча эмигрировали в Уфу, кое-кто перебрался в Екатеринбург, который контролировали чехи.

В Уфе же сидело свое правительство — так называемая Директория. Пока существовал Комуч, это было областное правительство, а теперь Директория претендовала на руководство Россией.

Между тем чехословаки задумались: за что они, собственно, тут воюют? И, в большинстве, начали держаться подальше от фронта.

Интересна их дальнейшая судьба. Когда Мировая война закончилась, часть из них вернулась домой, часть осталась служить у Колчака. Но и тут они (за редким исключением) не сражались на фронте, а занимались охраной Транссибирской магистрали. И, наконец, совсем небольшая часть перешла на сторону большевиков. В числе последних был и писатель Ярослав Гашек, дослужившийся в итоге у красных до поста коменданта Бугульмы — не самого последнего города на Урале.

Это восстание, которое точно называется Ижевско-Воткинским, сыграло большую роль в происходивших событиях. Да и причина его типична — у местных большевиков было много революционного энтузиазма, зато полностью отсутствовали мозги…