— Об этом потом поговорим. Не хочешь же ты прямо сейчас кинуться в ноги «зеленому прокурору»?

— Да нет, погожу немного! Но ты не ответил про досрочный покой, — напомнил Савелий.

— А с этим нет проблем! Особенно мрут новички. Так что, если с месяц прожил на этой «командировке», считай, долго поживешь, — на полном серьезе ответил Бесик. — Это я уже ощутил! — вздохнул Савелий.

— На своей шкуре?

— Да нет, майор так Фомича приложил, что тот, прежде чем на «пятнашку» попасть, еще в санчасти полежит.

— Фомича? Знаю такого… За что он его так?

— Ни за что, скорее всего, для острастки. — Знаешь, что странно: разнарядка отсюда была на двоих, подтверждение тоже на двоих, и только сегодня пришла бумага с просьбой принять троих…

— С просьбой? — хмыкнул Савелий, — А если бы в приказном порядке?

— В приказном здесь не канает: могли и послать куда подальше. Зона-то самостоятельная, никому не подчинена. — Как это? А Министерству внутренних дел?

— Ни ему, ни какому другому. Отчет идет только по налогам и иногда

— по смертности. Все! Что ты хочешь? Товарищество с ограниченной ответственностью. — Шутишь?

— Какие тут могут быть шутки! Сам Севостьянов, попарившись и приняв на грудь, сказал мне об этом! — с горячностью воскликнул Бесик.

— Все это мне, конечно, до фени, но себя жалко: за мой навар — теледвойку и компьютер, курам на смех, — меня окрестили на шестилетку, а здесь впаривают такие бабки и по воле ходят! — Он смачно плюнул. — Все, пришли.

Перед ними была красивая, с резными украшениями дверь. Бесик сунул в замок ключ, открыл дверь и пропустил вперед Савелия. Комната-кабинет оказалась довольно просторной, метров двадцать восемь. Мягкая мебель, двухтумбовый письменный стол, даже ширма, за которой виднелась полутораспальная кровать, на стенах гравюры, чеканка. Все было сделанно талантливыми руками местных умельцев.

— Красиво жить не запретишь! — заметил Савелий. — А главное: зачем? — Что, зачем? — не понял Савелий. — Запрещать, говорю, зачем? — Действительно! — хмыкнул Савелий, и они рассмеялись.

— Ты вот что, иди парься, трахайся, а позднее, через часик, и я присоединюсь. Не возражаешь против варианта «два к одной»? — И «две к одному» тоже! Куда идти? — А прямо за ширмой, рядом с кроватью, есть дверь, которая выходит в предбанник, а дальше и без пояснений разберешься… Вперед! — подмигнул Бесик и шутливо подтолкнул Савелия в спину.

Открыв дверь, Савелий действительно оказался в предбаннике, где свободно могли бы уместиться человек десять. Там стояли столики, мягкие кожаные кресла и диванчики на двоих. Савелий заглянул и в огромный холодильник, забитый чешским, немецким и голландским пивом, банками с черной и красной икрой, креветками, крабами. На широкой полке, укрепленной на стене, были сложены белоснежные простыни. В углу стояло несколько тренажеров. Стены, потолок и пол были обшиты темным деревом, издававшим приятный запах, пол застлан огромным мягким ковром. Савелий быстро скинул одежду, прихватил простыню и открыл дверь в баню.

Эта комната была раза в два больше. Вдоль трех стен тянулась широкая деревянная лавка. Почти половину комнаты занимал бассейн, три открытых кабинки с душем, рядом несколько деревянных шаек, медный ковшик для парилки, тапочки, руковицы и войлочные шляпы; а в стенном шкафу Савелий обнаружил березовые, дубовые и эвкалиптовые веники, а также банки с травяными настоями.

Савелий сунул ноги в удобные мягкие тапочки, нахлобучил на голову шляпу и открыл дверь, которая, по его мнению, вела в парилку, но тут же улыбнулся: это оказался прекрасно оборудованный туалет.

Оставалось две двери, и Савелий, чуть помедлив, толкнул ту, что находилась правее, но ошибся и на этот раз: за этой дверью находился массажный кабинет. Он медленно обошел его и совершенно случайно обнаружил искусно замаскированный глазок видеокамеры: на него упал луч света и ударил Савелию прямо в глаза.

Савелий отметил это про себя и уверенно толкнул оставшуюся дверь, ведущую в парную. Она одновременно могла вместить самое большее человека четыре. При входе слева находилась железная печь. Савелий открыл ее, и на него пыхнуло жаром от огромных раскаленных докрасна валунов.

Савелий вернулся в помещение с бассейном, налил в деревянную шайку горячей воды, бросил в нее березовый и эвкалиптовый веники, хотел уже приготовить и травяной настой, но сначала решил прогреться В парилке на первой полке было градусов шестьдесят, этого было достаточно для первого захода. Он уселся на него и удовлетворенно замер, чувствуя, как на теле начинают высыпать мелкие бисеринки пота. Так он просидел минут пять, потом вернулся к душевым кабинам. Обычно он раза три заходил в парилку, прежде чем смывал пот водой, но сейчас решил сделать исключение, заметив, как по его телу побежали грязные струйки. С удовольствием смыв грязь душистым мылом, он склонился над замоченными вениками и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Решив, что это Бесик, он повернулся и замер от неожиданности: перед ним стояла девушка с темными волосами, распущенными по плечам, и огромными зелеными глазами. На ней был только небольшой ажурный передник, который не скрывал, а наоборот, подчеркивал ее прелести. Увидев его смущение, она улыбнулась и чуть присев, произнесла нежным бархатистым голоском: — Милиана!

Савелий не знал, как себя вести: прикрываться — глупо, быть развязным — еще глупее.

— А тебя, как я слышала. Бешеным кличут? — Она оглядела профессиональным взглядом его тело. — Ничего фигурка! Пойдем! — Куда?

— Как куда? На массаж! — Она хитро посмотрела на него и усмехнулась.

Савелий пожал плечами и пошел вслед за девушкой, прихватив с собой полотенце.

— На живот! — скомандовала Милиана, как только они вошли в массажную.

Но Савелий, прежде чем подчиниться, повесил полотенце на то место, где был замаскирован глазок видеокамеры. Потом подошел к кушетке, лег, и руки девушки уверенно заработали над его телом.

— Мышцы-то накачанные… И здесь… И здесь… Сразу видно, что ты постоянно следишь за собой… Надо же, какие эластичные и одновременно мощные!..

Так она «колдовала» над ним минут двадцать, потом коротко бросила:

— На спину!

Он хотел прикрыться простыней, но передумал. Милиана добавив на ладони душистого масла, быстро промассировала его грудные мышцы, а когда перешла к животу, он неожиданно услышал ее прерывистое дыхание.

— Какой же ты красивый! — тихо проговорила Милиана, потом мягко притронулась к его естеству, которое, мгновенно среагировав на ласку, приняло боевое положение.

Что-то в этом парне было такое, что заставляло ее думать о нем как о родном, близком человеке, с которым она давно не виделась. Как же его потрепала жизнь! В каких только переделках он не побывал: все тело в шрамах, даже лицо! А глаза добрые, светятся изнутри. И как он засмущался, увидев ее обнаженное тело! Не то что эти скоты — начальники, хамоватые, грубые, циничные… С каким отвращением всякий раз она идет к ним. Совсем другое дело этот парень! Он силен и нежен одновременно. А какие руки! Она сразу по ладоням в мощных узлах-мозолях распознала в нем опытного бойца. Милиана была профессиональной массажисткой и одно время работала с командой борцов вольного стиля. Несмотря на свою молодость, она уже восемь лет занималась массажем и лишилась свободы на восемь лет, свернув шею пьяному подонку, который захотел получить от нее удовольствие помимо массажа.