Как?!

Следили за ними? Но как? Неужели они проявили неосторожность?

Или… или это спектакль? Но в чем его смысл?

Черт возьми, где они? Все еще в Грузии, или где-то в другом месте? Может, ее уже успели перевезти хрен знает куда? И она находится в стране, о которой средний американец не знает ничего, даже того что она существует?

– Эй, урод! – крикнула она, и закашлялась…

Это все-таки был ангар.

Большой ангар, в котором были выстроены, точнее – выставлены стандартные контейнеры, в которых вот уже пятнадцать лет живет американская армия, занимающаяся борьбой с террором. Контейнеры – были афганские, выкрашенные в цвет песка. Некоторые – стояли отдельно, некоторые – были со съемными стенами, объединены в большие помещения. Короче говоря – передовой полевой офис, развернутый где-то.

И это был аэродром. Она слышала вертолет, и поняла, что это Хип, или Ми-17, основной транспортный вертолет восточного блока. Уже лучше…

Ее конвоировали двое. Она поняла, что это не военные – это наемники, потому что у военных нет денег, чтобы одеваться в 5.1142 с ног до головы, а у этих бабки были. Вооружены автоматами АКС-74 восточногерманского производства, у них приклады не как у советского – а изогнутые, из стального прутка, их ни с чем не спутаешь. И пластмасса коричневого цвета на цевье. ЦРУ. В свое время – весь арсенал не самой слабой армии мира, армии Германской демократической республики – попал в руки ЦРУ и немецких спецслужб. Большую часть – отдали хорватам и боснийцам, но и до сих пор – что-то осталось. Если кто-то думает, что оружие было уничтожено – он очень сильно ошибается.

А вот дубинок, перцовых баллончиков, Тазеров – дистанционных электроразрядников, стрекал для скота, которые использовались в Ираке и Афганистане для пыток – она не увидела. Значит, это не место для содержания заключенных. И ее здесь держат вынужденно. Потому что нет другого места для содержания.

Можно попробовать…

– Парни… – сказала она – я гражданка США.

…

– Меня здесь держат незаконно.

Охранник толкнул ее

– Заткнись.

Акцент. Она не могла понять, какой именно. Но – это, скорее всего не американец.

– Парни, куда вы меня ведете?

– Заткнись.

Лязгнул засов. Да… это точно контейнер для содержания задержанных. Там даже внутреннего замка нет – только внешний, причем примитивный в виде щеколды, с навешивающимся при необходимости навесным замком.

Стандартный контейнер. На сорок футов. Разъемы для электричества, и для подключения компьютерной сети, столик, стул – и то и другое пластиковое, легкое. Для следователя. Для задержанного… точнее, находящегося под контролем – что-то типа подвесной системы, чтобы можно было подвешивать за руки. Дальше – стул, наподобие стоматологического, со средствами фиксации – это для пыток утоплением. Стены – все залиты специальным пластиком, пол тоже – он гладкий, к нему ничего не пристает и быстромоющийся. Всё, что необходимо для того, чтобы следователь мог работать. О, дивный новый мир – мир глобальной войны с террором. Американцы даже не заметили, как у них отняли большую часть свобод и продолжают отнимать. Они-то думали, что свободы и права отнимают у афганских крестьян – но кому нужны афганские крестьяне? Нет, отняли у них.

У них…

Парни…

Один ударил – она от неожиданности не сумела сгруппироваться и пропустила удар – ударил в живот, легко и как-то обыденно. Точно так же, как мясник – бьет током быка на бойне. Пока она пыталась прийти в себя – они опустили подвесную систему, приковали ее за руки и начали поднимать…

– Ублюдки…

Один из них – достал бритву. Даже она – при виде блестящей опасной бритвы испугалась, и он довольно улыбнулся. Видимо, он давно занимался этим и мог инстинктивно чувствовать страх.

– Ты слишком много говоришь, puta43. Женщина не должна много говорить.

– Пошел ты…

Он начал срезать с нее одежду

– Мы с тобой еще позабавимся puta, это я тебе обещаю

– Позабавься со своей мамочкой, марекон де мьерде44.

Он еще раз ударил ее, но так больно, как в первый раз, уже не было

– Для начала я вырежу тебе язык. Чтобы больше во рту поместилось. Догадываешься, о чем я, puta…

Обрывки разрезанной бритвой одежды валялись у нее под ногами – она была полностью голой. Один из видов разрешенных пыток – пытка унижением.

– Хватит, – одернул его напарник, – пошли.

– Я еще вернусь…

Он ткнул в нее пальцем и направился на выход.

Латиноамериканцы…

Твою мать, значит, она в руках ЦРУ или какой-то другой спецслужбы. Это они нанимают латиноамериканцев и всякую шваль. В Ирак – для подготовки полиции наняли дознавателей из Перу, это они боролись с марксистами из Сендеро Луминосо45, в восьмидесятые, и им тогда помогало ЦРУ. Это они научили иракских следователей при допросах использовать дрель, при Саддаме такого не было, при Саддаме всё, на что хватало ума – бить.

И всё это – делали Соединенные штаты Америки. Так что тем, кто удивляется сатанинской жестокости ИГ, Исламского государства46 – может, стоит задуматься, а кто их научил быть такими жестокими…

* * *

Через некоторое время – пришел следователь. Он был одет в синий рабочий халат грубой ткани, на глазах его были очки – но не такие, какие используют, чтобы не забрызгало кровью. Обычные очки в недорогой оправе, они делали его похожим на сову и каким-то беззащитным.

Он прошел к столу следователя, положил сумку – но ничего не достал из нее

Странно.

– Вы говорите по-английски? – спросил он.

– Да… – подумав, ответила она.

– Вы – гражданка США?

Да или нет?

– Да, и черт возьми, выпустите меня

Следователь улыбнулся.

– Вы работаете на правительство?

Опасный момент.

– Нет. Я просто туристка и…

– Террористка, – сказал следователь, – вы задержаны по подозрению в подготовке террористического акта против американских граждан

– Что?!

– Ваше имя?

Она прикусила язык.

– Ваше имя?

– Пригласите представителя посольства. Без него ничего говорить не буду.

Следователь снова улыбнулся.

– Дайте-ка я вам кое-что объясню. С тех пор, как вы встали на путь терроризма, у вас нет никаких прав. Я могу сделать с вами все, что захочу. Могу держать вас здесь. Могу пытать. Могу убить. Могу не предъявлять обвинений. Все это потому, что я ощущаю исходящую от вас опасность. И больше ничего не надо.

…

– Здорово, правда?

– Гребаный фашист.

– Нет. Я просто человек, который любит делать свою работу.

Следователь подошел поближе.

– Когда я вел дела о мафии – все подозреваемые приходили ко