и неофициальных договоренностей с Алексеем Алексеевичем, поэтому мысленно вздохнул, неторопливо разделся и последовал примеру временной хозяйки бассейна. Правда, добирался до нее, скользя над самым дном, зато в конечном итоге, повис на бортике точно в такой же позе. И даже пристроил подбородок на перекрещенных запястьях.

— Не ушел… — еле слышно выдохнула мисс Доулан через «вечность», посвященную любованию действительно восхитительным видом.

Как ни странно, в ее голосе не чувствовалось ни предвкушения, ни злости, ни самого завалящего интереса. Я удивился. Но решил играть по предлагаемым правилам, поэтому бесстрастно пожал плечами:

— Я ценю красоту во всех ее проявлениях.

— То есть, красоту боя, панорамы ночного Вегаса, мысли, вложенной в остроумную шутку… — продолжила она и, сделав паузу, отправила мяч на мою сторону.

— Игру света на зеркальных стенах во-он той башни во время вспышек салюта, мощь беснующегося быка в рекламе родео, чарующую музыку переливов водных струй в поющих фонтанах… — в унисон ей продолжил я.

Девушка нахмурилась, укусила себя за губу и раздраженно спросила:

— Издеваешься?

Я отрицательно помотал головой и перевел на английский бородатый анекдот про мужика и женщину, оказавшихся в одном купе поезда. И заключительной фразой вызвал у Линды смеховую истерику — она ржала добрых полминуты. А когда выплеснула внутреннее напряжение, вдруг развернулась ко мне, обхватила за шею, уставилась в глаза черными омутами своих и хрипло поинтересовалась:

— Говоришь, «лучше полчаса подождать, чем всю ночь уговаривать»?

Я подтверждающе кивнул и этим простеньким движением выпустил джинна из бутылки. Хотя нет, не джинна, а живое воплощение похоти и безумной страсти — Линда впилась мне в губы так неистово, как будто не была с мужчиной лет триста; не успев распробовать их вкус, вжалась грудью, обхватила ногами за талию и, судя по волне дрожи, сотрясшей тело, сходу «улетела» на седьмое небо! Остановиться и передохнуть? Это было не про нее — оторвавшись от губ, она впилась в шею с рыком изголодавшегося вампира, параллельно нащупала мою ладонь, прижала ее к своей груди и сжала так, как будто хотела раздавить!

Нежность, трепетность и ласка? Ха! Эта женщина жаждала битвы. Как выразился бы Горин, «горизонтальной». И получала удовольствие от боли, грубости и неожиданных «сюрпризов». Первые два пункта я откровенно не понимал, поэтому технично ушел от них к третьему. Зато на нем как следует оторвался, дав Линде прочувствовать всю прелесть имитаций борцовских бросков, удержаний и удушений. Естественно, без сдавливания сонных артерий и причинения травм. Правда, для пущей «аутентичности» перенес «битву» из бассейна в первую попавшуюся комнату с подходящей кроватью. И, валяя не дурака, а дурочку, тихо офигевал от реакции этой ненормальной на… хм… близость после, ну, скажем, падения на кровать с «мельницы» и параллельно пытался понять, где находится та грань, которую не надо переступать, чтобы не привязать Линду ко мне и моим выкрутасам намертво.

Пока я искал эту самую грань, девушка как-то уж очень быстро пресытилась слишком яркими и слишком сильными впечатлениями, пару раз хлопнула ладонью по руке, которая фиксировала ее горло, и… отключилась. В смысле, заснула сном праведницы, пребывая не в самом комфортном положении для отдыха! Очередной раз восхитившись ее, ну, пусть будет «своеобразию», я осторожно переложил сладко посапывающее тело на кровать, накрыл его одеялом и в темпе посетил ванную, чтобы смыть с себя запахи пота и не своей женщины. Потом оделся, вышел из номера, захлопнул за собой дверь и внезапно почувствовал себя оплеванным.

Возвращаться в номер, к девчонкам, было стыдно, выходить в город — не в чем, так что я решил вернуться на обзорную площадку шпиля, еще раз полюбоваться Вегасом с высоты птичьего полета и попробовать хоть как-то уговорить проснувшуюся совесть.

Правда, очень не хотелось светить постной мордой перед другими жильцами отеля и привлекать к себе внимание. Но я, посмотрев на часы, понадеялся на то, что в этот час игроманы должны продолжать выбрасывать деньги на ветер, а гуляки вовсю давить подушки или готовиться ко сну. Потом меня посетила мысль о том, что далеко не каждому гостю Вегаса сопутствует удача, а значит, постными мордами никого не удивить. И я слегка успокоился. То есть, прокатился на лифте до площадки, вышел из кабинки, порадовался тому, что вокруг нет ни души, выбрал уютный уголок, вероятнее всего, рассчитанный на использование влюбленными парочками, и упал на сидение двухместного дивана. А минут через десять пришел к выводу, что панорама ночного города нисколько не успокаивает.

Расстроился. Вздохнул. Сполз пониже, откинулся на спину, закрыл глаза и ушел в себя. Через какое-то время краем сознания услышал негромкое «блямканье» лифта и даже не пошевелился, решив, что места вокруг предостаточно, и меня не побеспокоят. Зря — не прошло и минуты, как шею обвили теплые руки, к щеке прижалась бархатная щечка, а нос знакомо защекотали пряди волос, пахнущие знакомым шампунем.

— Как ты меня нашла? — угрюмо поинтересовался я.

— Ждала у номера. Проследила до лифта. Запомнила этаж, на который он поднялся. И дала немного времени, чтобы прийти в себя… — мягко промурлыкала Настя.

— А сам номер? Узнала от Борисыча?

— Неа. Когда ты договаривался с ним о месте и времени встречи, висела у тебя на шее. Потом поднялась на тридцатый другим лифтом. Там увидела выражение твоего лица и поняла, что ничем хорошим эта ночь не закончится.

— Здорово, что ты такая… — грустно усмехнулся я. И потерял дар речи, услышав ее ответ:

— Не я, а мы: Джинг, Танька и Эрика висят на связи с момента моего ухода из номера. А сейчас требуют, чтобы ты возвращался…

Глава 15

2 января 2041 г.

…Безумная неделя, начавшаяся во Внуково-3 в день прилета из Штатов и вымотавшая меня не меньше, чем три последних дня пребывания в Вегасе, закончилась первого января в восемь утра на выходе из съемочного павильона «НТВ». Не без труда отцепившись от двух поддатых гостей шоу «Мерило успеха», требовавших продолжения банкета, я добрался до «Гелика», бесшумно молотившего мощным движком на открытой стоянке, достучался до Насти с Джинг, отключившихся на разложенных передних сидениях, влез в салон и криво усмехнулся:

— Вроде, все. Можно рулить домой.

Девчонки, измученные бесконечными съемками в рекламных роликах и интервью, визитами в детдом и «наши» клубы, общением с фанатами, функционерами и спонсорами как бы не больше меня, не нашли в себе сил даже на изображение радости. Тем не менее, всю дорогу до подземного гаража несли какую-то пургу, чтобы меня не зарубило, помогли не отключиться в душе, довели до кровати и рухнули рядом со мной. В общем, для нашей троицы новый, две тысячи сорок первый год начался второго января в час с четвертью ночи, когда я, наконец, продрал глаза, понял, что больше не засну, и, не без труда оторвав чугунную голову от подушки, поплелся на запах жареной курицы и картофельного пюре. А когда оказался на кухне и увидел Голикову, вовсю хозяйничающую у плиты, почувствовал себя свиньей:

— С Новым годом, Танюш! Прости, что ничего не пода-…

— Стоять, бояться, мелочь по карманам не прятать! — скомандовала она, сорвалась с места, подпрыгнула, обхватила всеми четырьмя конечностями и чмокнула в кончик носа: — С Новым годом, Денис! Подарки купишь и подаришь в Зёльдене. А сейчас тебе надо в душ, за стол и все такое.

Пока я смывал остатки сна под еле теплым «ливнем», она металась между ванной и кухней. Потом подала заботливо подогретое банное полотенце, спросила, в состоянии ли я связно мыслить, получила утвердительный ответ и начала доклад:

— Сначала о финансах. Как ты и говорил, на победу я поставила только две трети того, что было на счету. Выигрыш получила, перечислила туда же, и те-…

— Тань, я тебе доверяю… — мягко перебил ее я. — Занимайся этим счетом и дальше. Тем более, что в данный момент деньги мне не нужны — брокер Алексея Алексеевича перечислил на счет выигрыш по ставке на победу во втором раунде, Борисыч перевел мой процент выплат за выход на канвас, победу и лучшее выступление вечера, а спонсоры расщедрились на премии. Поэтому задвигай финансовые вопросы куда подальше и давай поговорим о чем-нибудь приятном.

— О приятном — и говорить⁈ — округлила глаза эта провокаторша, зацепила пальчиками подол футболки, потянула вверх… ойкнула и унеслась на кухню. На требовательный писк таймера плиты.

Вернулась в компании сонной китаянки, на щеке которой отпечатался контур какой-то ломаной складки на простыне, легким шлепком по чуть округлившейся заднице отправила ее по направлению к душевой кабинке и сместилась в сторону, чтобы пропустить к тому