День тянулся медленно. Казалось, время остановилось. Сара собралась было поехать в Гиббертон-Холл, но всякий раз, подходя к двери, она спрашивала себя, что скажет и как Ник прореагирует на ее появление. И каждый раз возвращалась в гостиную, и ее преследовали дурные предчувствия.

Маркус и Энтони после обеда уехали, и Сара слышала, как они вернулись в свои спальни вскоре после того, как она сама поднялась наверх. Оставшись одна в комнате, Сара прижала разгоряченное лицо к прохладному оконному стеклу. Проклятый Маркус! Она могла только молиться, чтобы Ник не подумал, будто она имеет к этому какое-то отношение. Унижение обожгло ее, и она нетерпеливо отошла от окна. Она отправится к Нику завтра и заверит его, что надо твердо отказаться и тогда Маркус оставит их в покое.

Отчасти ее удивляло то, что Ник сам не приехал к ней с визитом.

– Нахал, – пробормотала она. Это самое меньшее, что он мог сделать. Она плюхнулась на пуфик у туалетного столика и вгляделась в свое отражение, вытаскивая шпильки из волос и бросая их на заставленную всевозможными предметами поверхность. – Он не пришел, потому что не захотел. Меня ждут в Гиббертон-Холле, как чуму. – Она ясно представила себе, как он отшатнется с отвращением при их следующей встрече, как его красивые губы сложатся в презрительную усмешку.

Она так ясно это увидела, что у нее горло перехватило. Ей до сих пор удавалось сдержать слезы благодаря тому, что она постоянно двигалась. Но в ночной тишине слишком тяжело было вынести эту реальность.

Тихий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Было уже далеко за полночь, и она думала, что все уже легли. Открыв дверь, Сара увидела тетушку Делфи, закутанную в халат со множеством оборочек и с подносом в руках.

Она неуверенно улыбнулась:

– Надеюсь, я тебя не побеспокоила. Я принесла тебе чаю.

– Я вовсе не хочу...

– Ты сразу почувствуешь себя лучше.

Сара не могла отказаться, с такой надеждой смотрела на нее тетушка. Она отступила в сторону и пропустила Делфи в комнату.

– Я только собиралась лечь.

Тетушка быстро прошла мимо нее, края ее халата разошлись и приоткрыли кружевную ночную сорочку. Сара нахмурилась при виде такого пикантного одеяния, но воздержалась от замечаний. За последний месяц Делфи менялась прямо на глазах, но Сара не собиралась ее обескураживать.

Она взяла протянутую тетушкой чашку и села.

– Вот, – произнесла Делфи, садясь в кресло и улыбаясь. – Теперь гораздо лучше, не правда ли? Эти дни были переполнены событиями.

После этих слов тетушка сидела молча, вертя в руках чашку, и Сару одолело любопытство.

– Что-то не так, тетушка Делфи?

– Ну, я... то есть... Я просто хотела, чтобы ты знала: что бы ни думали ты и твои братья, но я очень горжусь тобой.

Сара удивленно заморгала.

– Гордишься?

Улыбка тронула губы Делфи.

– Ты напоминаешь мне свою мать; она всегда добивалась в жизни того, чего ей хотелось. А я никогда не пускалась ни в какие приключения, не считая... – Она опустила взгляд на свою чашку с тоскливым выражением на лице.

– Не считая чего?

– Когда мне исполнилось шестнадцать, был один молодой человек, просто мальчик. Молодые и впечатлительные, мы оба еще не оперились. Но как мы мечтали!

– И что произошло?

Улыбка Делфи стала грустной.

– Он хотел, чтобы я с ним убежала, но моя мать тяжело болела. Ты знаешь. Поэтому я осталась в Херефордшире. Его же отец послал в путешествие на континент. Когда я встретилась с ним в следующий раз, он уже женился на молодой даме, у которой было гораздо большее состояние, чем у меня.

Тетушка Делфи провела пальцем по краю своей чашки, глядя куда-то вдаль.

– Думаю, он был счастлив. По крайней мере он казался таким.

– Ох, тетушка! – порывисто воскликнула Сара. Она отставила чашку и схватила тетю за руку. – Мне так жаль.

Делфи искренне рассмеялась.

– Чепуха. Уверена, все к лучшему. Я бы не променяла эти несколько месяцев, проведенных с моей матерью, и на целый мир.

– Но в то время тебе было трудно.

– Конечно. Однако после Лангтри попросил у отца моей руки. Он был богат, имел титул, а его семья всегда была очень близка моей.

– Ты его любила?

Тетушка Делфи поставила чашку на блюдце, и слабый звон резко прозвучал в тишине.

– Я прониклась к нему уважением. Он был очень достойный человек.

– Но ты его любила?

– Потом полюбила. Иногда не получаешь все, чего хочешь в жизни. И тогда приходится просто мириться.

Сара встала, обхватив себя руками, словно защищаясь от холода.

– Я не хочу мириться!

– Никто не хочет. Но... – Тетушка Делфи склонила голову к плечу. – Ты слышишь?

– Что?

– Наверное, это ветер, надвигается буря. Маркус сказал, что, когда он возвращался, пошел дождь. – Она взяла поднос и встала. – Сара, что бы ни случилось, отдавайся всем сердцем и никогда не оглядывайся.

– Бриджтону?

– Тому, кто сделает тебя счастливой. – В последний раз улыбнувшись, она ушла.

Сара осталась стоять посреди комнаты, рассеянно прислушиваясь к удаляющемуся позвякиванию фарфора на подносе тетушки Делфи, пока та спускалась по лестнице. В какой-то безумный момент она подумала, как бы это было – провести остаток своих дней вместе с Ником. Она закрыла глаза и представила себе, как пробуждается и винит его спящим рядом с собой. От этой мысли ей стало хорошо.

Но потом она вспомнила яростное выражение лица Ника в ту ночь, когда он обнаружил ее с Хьюлеттом и обвинил в том, что она подстроила ловушку. Сара содрогнулась. Несмотря на всю его страсть, на все наслаждение, которое она узнала в объятиях Ника, он никогда не простит ей этот брак по принуждению.

Этому нельзя помочь. Утром она поедет в Гиббертон и освободит его от ужасной сделки, заключенной с ее братьями. Довольная, что наконец нашла выход, Сара приготовилась лечь в постель. Но лишь только она накинула ночную сорочку, громкий щелчок и струя холодного воздуха заставили ее резко повернуться к окну.

Она тут же оказалась прижатой к могучей груди. Сара яростно сопротивлялась, изо всех сил размахивая кулаками, прилив удовлетворения одолел панику, когда се кулак встретил твердую плоть. Нападавший выругался, затем подхватил се на руки и швырнул на кровать, прижав к матрацу своим телом.

– Черт, Сара! Тихо! – послышался голос Ника у самого ее уха.

Сара тут же замерла, глядя на него сквозь спутанные, закрывшие лицо волосы.