– Что ты сделал?

Вулф ухмыльнулся и полностью повернулся ко мне, пока гости сражались за его внимание.

– В эту минуту его допрашивают о причастности к делу его отца. Нет нужды волноваться, дорогая. Уверен, он уже нашел отличного адвоката. Может, Кристен наняла того же. Я только что поспособствовал ее увольнению и лишил кредита доверия за то, что она, наверное, в сотый раз пересекла границы допустимого.

– Ты настучал на клан из Синдиката? – Я сжала руки в кулаки, едва сдерживая гнев. Вулф молча уставился на меня, словно понятия не имел, кто я и почему с ним разговариваю.

– Я дал им то, чего они достойны. Пусть отныне не приближаются к тому, что принадлежит мне.

Ко мне. Я принадлежала ему.

– Что с ним будет? – охнула я.

Он пожал плечами:

– Наверняка попугают до смерти и отпустят. А вот карьера Кристен окончательно загублена. Но тебе не стоит об этом волноваться.

– Ты омерзителен.

– А ты аппетитна, – прошептал он, не восприняв мой гнев всерьез и, наверное, отчасти им наслаждаясь. Мисс Стерлинг была где-то с гостями, думаю, делала фотографии. Вот бы она сейчас оказалась свидетелем этой сцены и объяснила его поведение. – И официально стала моей женой. Ты же в курсе, что мы должны обагрить простыни кровью?

Его слова заставили меня поежиться. Я рассчитывала, что Вулф не согласится почтить эту традицию, ведь он сенатор и все такое. Но забыла, сколько радости ему доставляют мучения моего отца. А что может быть хуже доказательства, что он уже переспал с его дочерью?

– Думаю, после последнего раза в моем теле не осталось крови. – Я улыбнулась, прижав к губам краешек винного бокала, из которого пила апельсиновый сок. Вулфу не обязательно знать, что сок приправлен таким количеством водки, что в нем можно было бы утопить пуделя. Спасибо Кларе.

– Не в твоем характере признавать поражение, моя дорогая жена. Уверяю тебя, если постараемся, кровь тоже добудем.

– Хочу развод, – простонала я, не совсем воспринимая его всерьез, но и не совсем шутя.

Вулф хохотнул:

– Боюсь, ты обречена быть со мной, пока я не испущу последний вздох.

Или пока ты не решишь заменить меня моделью поновее.

– Тогда давай надеяться, что это произойдет как можно скорее.

Через два часа после начала торжества мы с Вулфом разделились. Я пошла в ванную, где провозилась с объемной юбкой, пытаясь пописать. Мне удалось, хотя потребовалось целых пятнадцать минут, чтобы выполнить задачу без серьезных последствий. Я помыла руки, открыла дверь и пошла обратно на вечеринку, как вдруг услышала какой-то грохот в примыкающей комнате. Я резко остановилась и повернулась в сторону одной из гостевых спален на первом этаже. Насупившись, пошла на источник шума. Если кто-то нажрался и громит дом моих родителей, я не постесняюсь высказать ему свое мнение. Но я замерла перед открытой дверью, удивленно вытаращив глаза от развернувшейся сцены, суть которой постепенно доходила до моего сознания.

Моя мать лежала на кровати, а над ней возвышался отец, который орал во всю глотку, брызгая слюной ей в лицо. На полу валялся разбитый стакан с бренди, и отец топтал его ботинками, отчего толстые осколки разлетались по ковру.

– Какой пример ты ей подаешь? Готовишь ее к этому знаменательному событию, когда еще вчера она пренебрегла своим отцом и пререкалась со мной? На глазах у этого дьявола! Она сделала из меня дурака, а ты? Я идиот, раз женился на тебе!

Мать плюнула ему в лицо.

– Изменщик.

Отец поднял руку, собираясь ударить ее по лицу, и я, не раздумывая, прыгнула между ними, пытаясь защитить маму. Я вскрикнула «нет!», желая оттолкнуть отца, но оказалась недостаточно быстрой и сильной, и в итоге он с силой залепил мне пощечину. Я пошатнулась и упала рядом с матерью, между делом ткнув ее локтем в ребра. Щека горела, а глаза щипало. Боль поднялась от шеи к глазу, и я почувствовала, как горит все мое лицо. Я заморгала и закачалась, после чего выпрямилась и снова легла на матрац, мотая головой. Боже, как больно. Сколько раз он ее бил? До или после того, как отдал меня Вулфу? До или после того, как она узнала о его измене и предъявила ему претензии?

– Как раз вовремя, Франческа. – Отец ожесточенно расхохотался и пнул в мою сторону осколок стекла. – Как раз вовремя. Погляди, что за бардак ты устроила.

Мать, лежа на кровати, разрыдалась и стыдливо закрыла лицо руками.

Она не собиралась принимать меры, чтобы уладить эту неприятную ситуацию, поэтому замкнулась в себе, спряталась за скорбью и печалью. После долгих лет роли преданной идеальной жены мать все же пала духом, так что мне пришлось самостоятельно противостоять Артуру. И притом храбро, ведь я не знала, кем он стал в результате шантажа Вулфа.

Я подняла голову и гордо выпрямила спину.

– Сколько раз ты ее бил? – Я чувствовала, как раздуваются крылья носа, а рот кривится от отвращения.

– Недостаточно, раз она не научилась прилично себя вести. – Отец блеснул омерзительной улыбкой и покачнулся. Он был пьян. Вдрызг.

Я подняла большой осколок в качестве защиты и, сделав шаг назад, подняла его, готовясь использовать как оружие. Я знала, что Вулф поставил условие: на банкете никакого оружия. У центральных ворот даже установили металлоискатель. Если отец где-то и прячет пистолет, он не при нем.

– Это правда, мама? – спросила я у нее, но продолжала смотреть на отца. Мама шмыгнула носом в слабой попытке отрицать очевидное.

– Оставь его в покое, vita mia. Он просто расстроился из-за свадьбы, только и всего.

– После того вопиющего неуважения, что она демонстрировала с тех пор, как ее забрал Китон, мне по барабану, даже если он продаст ее на черном рынке. Меня волнует лишь, как сохранить лицо и убедиться, что эти двое не опозорят меня. – Отец закатал рукава, словно собирался меня обезвредить.

Я знала, что он говорит правду.

Поэтому наставила на него осколок.

– Отпусти маму. Давай уладим все наедине.

– Нечего улаживать, и ты мне не ровня. Я не стану обсуждать с тобой свои дела.

– Ты больше не поднимешь руку на мою мать, – едва слышно сказала я. Мне хотелось дополнить требование, попросив его не пытаться убить моего законного супруга, но положа руку на сердце это не моя задача – присматривать за Вулфом. Он совершенно ясно дал понять, что ему на меня наплевать.

– Или… что? Побежишь жаловаться мужу? Я пожирал на завтрак мужчин важнее и могущественнее его, так что не смей мне дерзить. Ты уже отдала ему девственность, Франческа? До брака? – Папа грозно шагнул ко мне, и я содрогнулась, но не струсила и предупредительно взмахнула стеклом. – Ты уже сосала член Вулфа Китона, как все эти глупые девчонки Чикаго, которые настолько тупы, что думают, будто они чем-то отличаются друг от друга? Я ничуть не удивлен. Ты всегда была слишком глупой. Красивой, но глупой.