— врачиха смоталась в отпуск. Информация, подсобранная у знакомых баб, оказалась настолько леденящей душу, что вывод напрашивался сам собой: лучше умереть своей смертью на Цилиной дихлофосной тахте, чем отдать себя на растерзанье садистам из районной больницы. Фигушки им! Перебьются!

Огонек второй сигареты прочертил в ночи отлично спланированную дугу и вслед за первым погас на крыше «запорожца» старпера из пятой квартиры… Пусть дед поменьше выступает, когда девушка курит в подъезде! Вот предки отчалят на свои юга, тогда можно будет и покурить с комфортом — в кресле у телика.

3

В два часа дня было сумрачно, как холодным осенним вечером. Ноги в сырых босоножках совсем окоченели, а длиннющая очередь на такси в аэропорте Быково все не уменьшалась: откуда-то, будто черти из-под печки, выныривали усатые и, видимо, очень выгодные пассажиры в огромных кепках и наглые таксисты сажали их вне очереди.

— Вот, сволочи! — вслед каждой отъезжающей «волге» возмущался Леня и с не меньшим возмущением вскидывал сердитые тучки-глаза на свою во всем виноватую жену. — Ты тоже хороша! За каким дьяволом надо было тащить эти чертовы фрукты? Если б не твои ящики, давно бы сели на автобус и были дома!

— Пожалуйста, не ворчи. Мы с тобой сколько слопали фруктов? Отдыхали, загорали, ездили на экскурсии, прожигали жизнь по ресторанам, а беременная девочка все это время работала. Хорошо, если в Москве сейчас есть яблоки, а Женечке необходимы витамины. Не говоря уже о том, что она обожает фрукты.

Аргументы не подействовали. Нахохлившийся под косым, пузырящимся в лужах дождем, от которого не спасал и большой черный зонтик, Леня продолжал бурчать.

— Угомонись, в конце концов! Скоро приедем домой, попьем чайку с вареньицем, согреемся и навсегда забудем и об этом дожде, и об этой очереди…

В квартире оказалось ненамного теплее, чем на улице, и еще темнее. Повесив насквозь промокший плащ на «плечики», Леня зажег повсюду свет, а она первым делом понеслась на кухню, чтобы побыстрее поставить чайник, и на пороге остолбенела.

О боже! Даже самые мрачные тайные прогнозы насчет того, во что могут превратить Женька и ее вряд ли хозяйственный Борис уютную кухню за двадцать четыре дня, не шли ни в какое сравнение с тем, что предстало перед глазами. Полная мойка грязных, покрывшихся сизой плесенью тарелок, чашек, стаканов! На плите — нагромождение сожженных, в сале, сковородок и кастрюль! А плита! Да что там плита! Стоило сделать шаг, и тапочки прилипли. Несчастные, наверное, ни разу не политые фиалки были задвинуты в угол — на подоконнике в три ряда выстроились мутные молочные бутылки.

— Ленечка, поди сюда! Посмотри, что тут творится!

Перепуганный по-детски обиженным всхлипыванием, Леня примчался мгновенно и тоже остолбенел.

— … Мать честная! А зачем они чайник-то на пол поставили?

Во всем пузатом «ЗИЛе», перед отъездом набитом продуктами для беременной Женьки и банками с вареньем, грустило расколотое блюдечко от синего сервиза с засохшим кусочком лимона. Зато в морозильнике была обнаружена целая сосиска. Скрюченная и почерневшая от времени.

— Попили, называется, чайку с вареньицем! Тьфу! — Брезгливо, двумя пальцами, приподняв липкую крышку, Леня заглянул в сахарницу: — Нин, тут, между прочим, тоже ничего нет. Все сожрал дорогой зятек!

— Уж сахар-то мы с тобой найдем! Я перед отъездом купила четыре килограмма. Думала, приеду, сварю твое любимое варенье из «китайки».

Открытые один за другим шкафчики были однообразно пусты. Не то что сахара, не осталось даже пшена.

— Ничего не скажешь, хорошо нас встретила любимая дочка! Ладно, пойду посмотрю, цела ли моя бутылочка коньячку.

Коньячок, видимо, нашелся. «Ура! Живем, Нинка!» — послышался из столовой радостный голос… Много ли человеку нужно для счастья? Всего-навсего перехитрить любимого зятя, ловко спрятав от него бутылку в овальной немецкой супнице. Счастливый тесть весело подмигнул угрюмой теще:

— И как это ты догадалась фруктов привезти? Давай-ка помой нам виноградику.

Две рюмки коньяка с виноградиком сделали свое дело — стало безумно смешно.

— Лень, представляешь, он даже пшено сожрал!

— Кулеш, небось, варил с голодухи.

Молодожены подоспели вовремя: уже и квартира напоминала человеческое жилье, и холодильник не пустовал — Леня приволок из гастронома две неподъемные сумки, простояв по очередям больше полутора часов.

Нахалка Женька, вместо того чтобы обрадоваться, вытаращилась как баран на новые ворота:

— Что это вы принеслись раньше времени? Вы же говорили, тридцатого.

— А сегодня какое? Сегодня и есть тридцатое.

— Правда? — Женька перевела круглые глаза на Бориса, тот кивнул, и она расхохоталась. — Надо же! Я была полностью уверена, что сегодня двадцать девятое! Мамуль, а мы, вот тут, притащили пельмени на ужин.

— Большое вам спасибо!

В субботу Леня вскочил ни свет, ни заря, наспех побрился, выпил стакан чая вприкуску и, охваченный нетерпением, принялся бродить по пятам и бубнить в ухо:

— Нин, что же они все дрыхнут? Ведь собирались сегодня переезжать… Нин, ну когда же они наконец подымутся?

— Прекрати! Как тебе не стыдно?

— А что я такого сказал?.. Слушай, а давай я их сам отвезу, на наших «жигулях»? Иначе они, пожалуй, сегодня не уедут…

С улицы Обуха Ленечка вернулся в отличном настроении. Протянул купленные на обратной дороге бутылочку шампанского и «Киевский» торт и со смехом замотал головой:

— Да-а-а, Нинк, давно я такого бардака не видал! Грязища в этой комнатухе по колено! Тебя б туда, ты б потом дня два в обмороке валялась!

— И что же ты тогда такой веселый? Выставил девочку из дома, затолкал в какую-то конуру и радуешься!

Леню она попрекнула, а у самой-то совесть была нечиста. Помахав вслед просевшим под грузом чемоданов и коробок с Женькиным приданым красным «жигулям», раскрепощенная теща, как на крыльях, понеслась домой, в пустую квартиру. Постояла под душем в свое удовольствие, в первый раз после приезда завернулась в поролоновый халат, намотала на мокрые волосы тюрбан из полотенца и блаженно растянулась на диванчике: господи, как же хорошо!..

— Наверное, мне следовало поехать с ними. Помогла бы Женечке убраться.

— Нечего! Пусть жираф сам убирается! Нам и здесь еще за ними грязь возить и возить. Ты уж, небось, и позабыла, что на курорте отдыхала? Какое счастье, Нин, что они выкатились! — На радостях, не откладывая, Леня начал откупоривать шампанское.

— Может быть, мы все-таки поступили нехорошо? Лучше бы они жили у нас.

Бутылка шампанского с такой силой обрушилась на стол, что пробка артиллерийским залпом выстрелила прямо в потолок.

— Не хватало мне еще на старости лет с этим хамом под одной крышей жить! Тогда я уйду из дома, поняла? Говоришь с