Несколько криогенных камер, сорванных мгновенным ураганом, медленно кружили по огромному внутреннему пространству, отскакивая от стен. Потолок над головой был разорван, открываясь в бесконечную ночь. В пробоине виднелись звезды. Весь отсек разгерметизировался секунд за пятнадцать.

Вспомнив про Тренчера, Элиас понял, что не успеет его вытащить, не в этот раз. Сейчас ему нужно убраться отсюда до прихода аварийных бригад. Элиас нажал кнопку возврата, и через пару секунд увидел, как «Гоблин» спускается к нему через безвоздушное внутреннее пространство огромного отсека. Кораблю досталось здорово.

Элиас забрался в кресло пилота, осмотрел повреждения. «Гоблин» выглядел плохо, но малыш оказался крепче, чем можно было подумать. Элиас осторожно повел его вверх, мимо зазубренных стальных копий, торчащих в дыре, которую «Гоблин» прорвал в боку звездолета. Пролетая мимо рваных краев раны «Джагера», Элиас увидел, как там что-то мелькнуло, и нахмурился за окошком своего шлема.

Он мог бы поклясться, что увидел жуков, роящихся вокруг бреши в корпусе.

Маленькие серебряные жуки?

– Я слова никому не сказал! Друг, клянусь тебе! Ради бога, выпусти меня отсюда к чертовой матери!

Элиасу потребовалась минута, чтобы найти кнопку переговорного устройства на состряпанной Эдуардесом панели управления переходного шлюза. Все кнопки были подписаны, под каждой была наклеена полоска с каракулями Эдуардеса, разобрать которые удалось не сразу. Время от времени Элиас поглядывал на двухсторонний экран, который позволял ему видеть Эдуардеса, съежившегося внутри шлюза, а Эдуардесу позволял видеть Элиаса, грозно стоящего снаружи.

– А что делает эта кнопка? – Элиас пощупал маленький выключатель так, чтобы Эдуардесу было видно.

Эдуардес закричал в переговорное устройство по-бабьи визгливым голосом:

– Нет! Нет! Не трогай ее! Я никому ничего не сказал! Пожалуйста…

– Не похоже, что это что-то важное, – продолжил Элиас, сохраняя безразличный тон. – А вот эта? Здесь, внизу? Под ней ничего не написано.

Раздался глухой стук. Элиас поднял глаза и увидел лицо. Эдуардеса, прижатое к линзам камеры. Кончики его пальцев, вдавленные в стекло, становились такими же белыми, как лицо.

– Послушай, – заговорил Эдуардес, его голос глухо звучал из переговорного устройства. – Послушай, я серьезно, я не хочу умирать. Вот почему я говорю тебе правду. О'кей? Я не знаю, какого черта случилось с тобой там, но я тут совершенно ни при чем. – Убедившись, что Эдуардес его видит, Элиас с сосредоточенным видом потянулся к этой неподписанной кнопке. – Стой, дурень, это кнопка блокировки автоматики! Христом Богом прошу, не трогай ее!

– Кнопка блокировки автоматики?

– Открывает внешнюю дверь! Нет – пожалуйста, не трогай ее!

– Верно, я об этом забыл, – солгал Элиас. – Но я не могу не спрашивать себя, с какой стати тебе захотелось бы открыть внешнюю дверь отсюда, с борта, – разглагольствовал он. – У тебя уже есть внутренняя кнопка для открывания внешней двери шлюза, так зачем тебе нужно две?

– Это блокировка автоматики, на чем ты держишь свою чертову руку! Будь очень, очень осторожен, ладно? Пожалуйста!

– Блокировка, хм? – Элиас пару минут размышлял. – Так, давай посмотрим. Если кто-то находится там, внутри, и, скажем, ты хочешь помочь ему быстрее выйти в вакуум, так на эту кнопку ты и нажмешь?

Эдуардес яростно кивнул. Теперь в его глазах стояли слезы.

«Ну и жук, – подумал Элиас. – Пожалуй, это доставит мне настоящее удовольствие». Эпоксидный клей, которым он недавно пользовался, кое-где пристал к рукам и слез вместе с кожей, когда Элиас попытался его удалить. Ободранные участки теперь страшно чесались.

– Ну точно, для этого она и нужна, – протянул Элиас. – Ты, значит, думал, что подставишь меня и будешь спокойно смотреть, что произойдет?

– Мюррей… Элиас, прошу тебя! Клянусь Богом, я ничего никому не сказал!

Возможно, Эдуардес говорит правду. Но уверенности не было, поэтому Элиас нажал на кнопку.

Эдуардес заорал, когда открылась внешняя дверь. Элиас с удовлетворением смотрел, как перепад давления вытолкнул пленника из шлюза.

Вопящий Эдуардес отскакивал от стенок большого мешка, который Элиас приклеил на выход шлюза час назад. Пришлось изрядно повозиться.

Но, похоже, дело того стоило.

– Можешь перестать кричать, – проворчал Элиас в переговорное устройство, – и не стоит барахтаться. Клей, на котором эта штука держится, довольно сильный, но я бы не стал рисковать.

Это был модифицированный спасательный мешок, герметичный шар, в который можно броситься, надеясь, что спасатели успеют раньше, чем закончится приложенный баллон воздуха.

Эдуардес все еще метался по мешку как сумасшедший. В критической ситуации он показал себя не лучшим образом.

– Послушай, Эдуардес, я предлагаю сделку. Расскажи мне всю правду, и тогда я не оставлю тебя в этой штуке ждать, пока клей не подастся.

Эдуардес вполз обратно в шлюзовую камеру.

– Я слышу, как выходит воздух! Я не шучу!

– Расскажи, Эдуардес.

– Да будь ты проклят! Я этого не делал! – закричал во всю глотку Эдуардес. Элиас, наконец, решил, что он говорит правду. Черт.

Сначала Элиас предположил, что Эдуардес связан с прималистами, но теперь это стало казаться маловероятным. А это означало, что у Элиаса кончились версии. Конечно, без Вона тут не обошлось; было очевидно, что он заранее, еще в Лондоне, знал, что Элиас прилетит сюда. И Тренчер был все еще там, на борту «Джагера». В новостях Станции уже говорили об аварии на звездолете, но судя по тому, что увидел Элиас, владельцы «Джагера» не слишком распространялись на эту тему. Было похоже, что весь этот инцидент замнут как несчастный случай. В итоге Элиас оказался там же, откуда начал.

Он открыл дверь шлюза и заглянул внутрь. Эдуардес уставился на него с опаской.

– Я сказал тебе правду, – заикаясь выдавил он.

– Мне не нравится вид той неподписанной кнопки, Эдуардес, – ответил Элиас. – Невозможно даже представить себе, какие мерзости можно творить с помощью такого устройства.

Эдуардес вышел из шлюза и смерил его спокойным взглядом.

– Нельзя так обращаться с человеком. Элиас улыбнулся.

– Я мог бы проявить меньше заботы. Ах да, видишь это? – Он показал на пневмошприц – один из тех, которыми пользовался Эдуардес. – Устроишь мне какую-нибудь гадость – и начальство на этой Станции узнает, что ты держишь на продажу большую кучу этих штук.

Паскуаль

В шестидесяти тысячах километров от Станции, медленно наращивая скорость, Паскуаль направил свой «Гоблин» к внутреннему поясу астероидов. На экране замигало сообщение – официальное предупреждение, напоминающее о запрете подходить к Касперу ближе определенного расстояния.