Он покачал головой.

— Странно, но нет. Когда меня укусили, я не хотел этого. Я боялся. Но со временем — точнее, через несколько лет — я стал поддаваться. И тогда понял, что жизнь оборотня освободила меня.

— Освободила?

— Когда я был человеком, ко мне относились как к другому из-за обвинения мамы в позоре. Дети, которые должны были стать друзьями, били меня. Взрослые то делали вид, что меня нет, то я для них, ка таракан. Стало лучше, когда я подрос, поселился в Токио вдали от прошлого. Но не ощущал себя собой. Или что я нашёл своё место, хотя люди пытались сделать так, чтобы я нашёл его. Пробудиться в мире сверхсуществ, стать оборотнем… Наконец, я смог избавиться от мысли, что отличался — это стыдно. Я отпустил весь бред, что не давал мне покоя годами. Это стало освобождением, и я мог быть счастлив как волк.

Ниам услышала нотку печали в его голосе и сказала:

— Если бы не был проклят бессмертием?

— Да.

— Ты расскажешь мне об этом, Кийо? Расскажешь остальную историю?

Он остановил машину у светофора и посмотрел на неё, что-то ища на лице. Ниам не осмеливалась шевелиться, боялась, что любая мелочь оттолкнёт его. Дружить с ним сложно. Но Ниам не могла подавить желание развить эту дружбу.

Свет сменился, и Кийо повернулся к дороге.

Она ощутила разочарование, но оно растаяло, когда он заговорил:

— Когда Софу бросил меня в Токио, я пытался выжить единственным возможным способом — попрошайничал, попал к уличным беспризорникам, которые научили меня воровать. Я ненавидел это, но мог жить. Через несколько недель я просил еду в районе Кабуто-чо, и всё изменилось. Это был деловой центр города, там находился банк. Бизнесмены обычно просто отталкивали с дороги, а не давали йены, но если и давали, то были щедрее, чем в других местах. Некоторые отдавали йены так, словно не понимали их ценность. В тот день ко мне подошла хорошо одетая женщина. Мы поговорили, и она удивилась тому, что я образован и умел хорошо говорить. Оказалось, она жена строительного подрядчика. Она дала мне денег и сказала встретиться с ней тут на следующий день, и она даст больше. Я так и сделал. И она сдержала обещание. В этот раз она принесла еду и деньги, спросила меня о жизни. Я решил, что правда о моём рождении прогонит её, так что соврал, сказав, что моя семья погибла в пожаре в Осаке. Что я отправился в Токио, заработать. Она была доброй женщиной, и мне не нравилось ей врать, но я пытался выжить.

— Понимаю, — мягко сказала Ниам, слыша в голосе упрёк. — Ты знаешь, что я это понимаю. Ты делал то, что должен был.

Кийо медленно выдохнул, и Ниам затаила дыхание от нежности на его лице.

— Её звали Ичика. Её мужем был Ясахиро Ватанабэ. Они женились по любви, но им не повезло завести детей. Когда Ичика привела меня домой, я был уверен, что Ясахиро тут же выгонит меня. Но он усадил меня, и мы поговорили. Он увидел во мне что-то, чего хватило для доверия. Он решил, что попытается помочь мне найти работу. Хорошее место для парня из хорошей семьи. Но, когда я побывал с Ясахиро на его работе, искренне заинтересовался строительным делом. Это его порадовало. Больше, чем я ожидал. Мы не успели понять, как пролетели месяцы, а потом годы, как я жил с ними и работал учеником у Ясахиро.

— Кажется, они были потрясающими людьми.

— Да. Но я не мог забыть маму и мужчин, которые уничтожили её. Я пообещал себе, что однажды вернусь в Осаку и отомщу тем, кто изнасиловал её. — Ниам едва дышала, переживая за него, хотя те события уже прошли. — Семь лет спустя мне стукнуло девятнадцать, и я считался мужчиной. У меня была хорошая работа. Хоть я хотел отомстить за маму, переживал, что наврежу новой семье своими действиями. И я отложил это. Так что работал на Ясахиро и терпел попытки Ичики женить меня на подходящей невесте. — Ниам ухмыльнулась, представляя, как это его раздражало. — Мы с Ясахиро отправились на рыбалку к горам, чтобы уговорить представителей правительства подписать контракт с нами. Один из мужчин был данна — покровитель известной гейши по имени Сора. Никто из нас не знал, что Сора, принимая деньги и подарки от своего данны за роль только его спутницы, была в отношениях с юношей. И он оказался ревнивым оборотнем по имени Курай.

— Ого.

— Сора не знала, конечно, что Курай был оборотнем. Я узнал, когда Курай обратился при нас. Она была в ужасе и шоке, как и мы. Я поймал его через год после нападения на нас и спросил о причине перед тем, как убить. Он хотел убить данну Соры, и когда услышал, что мы будем в горах, решил, что это идеальный шанс напасть. Но, когда он появился, был вне себя от ревности. Он напал на Сору и её данну, и Ясахиро попытался вмешаться в ситуацию. Но Курай потерял контроль. Мы смотрели, как он стал волком, и я думал, что сходил с ума. Он порвал всех собравшихся, словно мы были из шёлка. Порвал на кусочки. Я всё ещё слышу крики. — Ниам видела много ужасов в своих видениях, но не знала, болело ли её сердце так сильно, как за Кийо в тот миг. Он так много потерял. И пережил ужасную жестокость. — Только я проснулся через день или два после лихорадки, какой у меня ещё никогда не было. Я не мог понять, что видел, когда проснулся. И что чувствовал. Я выбежал из домика и понял, что был зверем. В лесу я как-то смог стать человеком. Я был в ужасе.

— Я могу лишь представить.

Кийо недовольно взглянул на неё.

— Какое-то время я, на самом деле, думал, что сходил с ума.

— Что произошло дальше?

— Я вернулся в домик, и меня чуть не стошнило от вида. Ясахиро был мёртв. Все были мертвы. Боясь, что обвинят меня, я ушёл. Бросил Ичику, оставил всё для поиска ответов. Я услышал позже слухи о волчьей стае у гор возле Киото, жил какое-то время с ними. Они научили меня менять облик по своей воле, терпеть полнолуние. Когда я почувствовал себя достаточно сильным эмоционально, чтобы вернуться в Токио, выследил Курая и убил за Ясахиро, Сору и всех в том домике. Я убил его за