Реликвии, имеющиеся в наличии, для такого дела тоже не годятся. Длань Справедливости – понятно почему, а Зерна Истины заточены под работу с уже имеющейся магией путем усиления и трансформации в пределах заданной стихии. Так что стесняться неучастия во всеобщем огнетуше-нии нам нечего.

По счастью, к тому моменту, как мое голодное семейство добралось до дымящихся трибун, основные противопожарные мероприятия уже закончились, и огонь под полудюжиной котлов, в каждом из которых с легкостью поместился бы я сам, пришлось разжигать заново. Серьезный народ огры, ничего наполовину не делают!

Ожидая, пока сготовится варево, мы уселись неподалеку рядом с ОгроСтаростой, который раздавал миски и ложки тем, кто явился на пожар без них. Кроме нас, пожалуй, и никто – к возможности пожрать при любом удобном случае горный народ подходит серьезно и никогда не выходит из дому без собственной посуды. Помимо гостей запасные ложки-плошки достались только самым маленьким огрятам да паре растерях постарше.

Стучать посудой с голоду моему семейству не позволяло эльфийское воспитание, а просто так дожидаться, пока будет готово, не было терпежу. Избавление от скуки пришло совершенно неожиданно: сначала те самые огрята, а потом и кое-кто из взрослых, не занятых приготовлением пищи, принялись играть в бабки – фермерскую игру вроде кегель, только без шаров. Битой в ней служит такая же «кегля» из кости рогачьей ноги, залитая внутри свинцом. При здешнем обильном поголовье стад мясо-молочной породы материала для игрового инвентаря должно быть в избытке.

Поначалу жены с подопечной лишь заинтересованно следили за ударами, выбивавшими заявленные костяшки из сложных построений, а потом понятно, кто из них не удержался и влез в игру. Разумеется, Келла! Ничтоже сумняшеся, младшая жена отпихнула боком неуклюжего паренька на голову выше себя, позаимствовала у него биту и принялась кидать, попутно объясняя пострадавшему от ее темперамента, как пускать кость с проворотом, чтобы выбивать намеченную мишень вперед из двойного строя.

Впрочем, не она одна снизошла до простецкой забавы. Хирра, показывая заинтересованной Алир, как что делается, тоже несколько раз бросила свинчатку, уже более вежливо одолженную у огрихи постарше, обучавшей игре свой выводок малолеток. А после того как сам ОгроСтароста, отставив в сторону стопку не розданных мисок, встрял в черед с двумя здоровяками, оставаться в стороне стало и вовсе невместно.

К тому времени, как я присоединился к игре, старикан выбил вчистую первого парня и добивал второго. С моим участием это дело особо не затянулось, и проигравший вслед за предшественником отошел в сторонку. Еще бы! В учебке, когда нечего делать, редко получалось коротать время иначе. Азартные-то игры в казарме были запрещены, а тут вроде здоровый спорт на открытом воздухе… со своей системой ставок, о которой начальству знать совершенно незачем. Берт Коровий Дядюшка тогда очень здорово это придумал с фермерской забавой…

К нашему с ОгроСтаростой поединку, идущему примерно на равных, в качестве зрителей подтянулось мое семейство. Судя по всему, обе жены отчаялись втемяшить свое мастерство нерадивым ученикам – моя древнейшая огрскому увальню, а моя высокородная Опушечной. Неуклюжая во всяком деле светлоэльфийская дива хвостиком поспешала за старшей подругой.

Подоспели они к самому решительному моменту – из особо сложной фигуры «рогач в стойле» были выбиты все более-менее простые костяшки, остались одни заковыристые. Такие не выцепишь иначе, чем крученой битой, да не просто крученой, а чтоб выбивала в сторону.

С неожиданной ловкостью громадных пальцев Хугге Громовило закрутил свинчатку порхающим волчком и выбил «ухо» рогача. Кость вылетела, не сбив ни одной другой, а бита запрыгала по гальке в полудюжине ярдов позади «стойла».

Теперь оставалось только одно – выбить «глаз» многострадального «рогача» и закрыть кон. Или проиграть, что не грозило никакой опасностью, но чего почему-то на редкость не хотелось. Не то чтобы гордость взыграла, просто разгорелся не пойми откуда взявшийся азарт…

Примеряясь, я покачал рукой с зажатой в пальцах битой. Еще раз… Чуть ослабил и без того порядком сбившийся черный шелковый платок Хирры на правом запястье под расстегнутой манжетой камуфляжной куртки. Вчера она выдала его без вопросов, под утверждение о необходимости беречь руку от растяжения, заступы и травмы Реликвией. Конечно, любой из моих эльфей раз плюнуть залечить и то, и другое, и третье, но правило «береженого Судьба бережет» еще никто не отменял.

Особенно если уже не уберегся… Отчего-то не хотелось рассказывать старшей жене о последствиях самоуправства младшей в огрском мемориале. Виновница происшедшего тоже не спешила поделиться своими достижениями, так что, к немалому моему удивлению, этот дурацкий секрет остался в полной сохранности.

На предполагаемую меткость броска такие мысли хорошо повлиять не могли. Поэтому я выбросил из головы все постороннее, глубоко вздохнул и сильным размахом отправил кость в полет, закрутив ее резким движением кисти. Казалось, в пути кость жужжала, а по воздуху за ней тянулся черный дымок…

Да не дымок, а платок!!!

От рывка шелк соскользнул с запястья и улетел следом за битой. Манжета куртки при этом задралась чуть ли не до локтя, открывая злосчастный браслет во всей красе. Хорошенько отмытое и оттертое вчера золото сверкнуло под некстати выглянувшим солнцем, притягивая все взгляды.

Сухой щелчок свинчатки по «глазу рогача», вылетевшему со своего места чуть ли не вертикально вверх, прозвучал в абсолютной тишине. А самого удара – редкостного, невозможного по удаче – похоже, никто, кроме меня, и не увидел. ОгроСтароста, Хирра, Алир, даже Келла– все уставились на браслет с разнообразными выражениями лиц, но при этом совершенно одинаково онемев.

Да… В игре-то я победил, а по жизни, кажется, доигрался…

Первым нарушил молчание старый огр, надвинувшийся на меня утесом.

– Зачем взял? – слова его, короткие и тихие, прозвучали страшнее, чем обычный раскатистый рык.

– Да я и не брал… Оно само как-то… А снять не могу, – начал оправдываться я, сам чувствуя нелепость сказанного, но отчего-то не желая выдавать устроившую это безобразие младшую жену.

Впрочем, ОгроСтаросте, за какие-то мгновения вдруг сделавшемуся чуть ли не вдвое старше, казалось, не было никакого дела до истинности моих слов.

– И не снимешь, – тихонько пророкотал он, печально глядя словно вглубь себя. —Пр-р-реж-ний владелец, уходя, палец себе отр-р-рубил, чтоб отр-р-речься…

– От чего отречься? – нехорошие подозрения зароились у меня.в голове гудящими облаками.

– Это пер-р-рстень Огр-р-рПр-р-ротектор-р-ра, пр-р-редстоящего пер-р-ред Анар-р-риссом за весь нар-р-род, – устало пояснил ссутулившийся огр. – Тепер-р-рь ты – Огр-р-рПр-р-ротектор-р-р…

Так… Мало мне султаната Хисахского, теперь еще и Огрия. Отличие только одно – здесь мне хотя бы не надо искать заместителя. Старейшины способны сладить с народом без всякого Ог-рПротектора – справлялись же тысячелетия со времен Войны Сил, покуда браслет, то есть перстень, лежал в пещере…