– Рафаэль Абрамович, у нас тут ЧП! Алина исчезла, и Наталья Вениаминовна полагает, что ее украл Евгений Павлович, – объяснила Ирина.

– Да, я не сомневаюсь, что это он! Наглец воспользовался тем, что я уснула, прокрался в палату и увел девочку с собой, – сообщила Лемешева.

– Значит, вы спали и ничего не видели. А Александру вы расспросили?

– Нет, – угрюмо ответила Наталья.

– Но почему? – удивился Разумовский. – Девушка могла что-то видеть. Пойдемте же скорее, я как раз шел проверить ее самочувствие.

– Можете не утруждать себя, – хмыкнула Лемешева. – Александры в палате нет.

– Как это – нет? А куда же она делась? – растерялся Разумовский.

– Понятия не имею. Когда я проснулась, девочек в палате уже не было. Их вещи тоже пропали.

– Так, значит, девочки исчезли вместе, – напрягся Рафаэль Абрамович. – Ирина, беги к Корейкину и проверь, может быть, девочки действительно у него? Я – на станцию, кассирша у нас – дама любознательная. Расспрошу ее. А вы, Наталья Вениаминовна, сидите тут и ждите нас – девочки могут вернуться. Мало ли – гулять пошли, – нервно хихикнул главврач. – Если ничего не выясним – будем звонить в милицию.

Через час вся поисковая группа, к которой присоединился Евгений Павлович, вновь собралась в больнице. Девочки исчезли бесследно, и Наталья Лемешева сообщила о происшествии в милицию.

* * *

– Господи, это же уму непостижимо! Одна еле-еле на ногах держится, под утро только откашливаться начала, другая с трудом отдает отчет в своих действиях. Куда они могли деться? – расхаживая по кабинету, ворчал Разумовский, искоса поглядывая то на Сергея Петровича, то на Олейникова.

– Не волнуйтесь, никуда они не денутся, – успокоил главврача Анин.

– Их украли, чтобы убить, – неожиданно выдала Лемешева и зарыдала.

– Ирина, накапай Наталье Вениаминовне валерьянки, а то у нее на почве стресса появились бредовые идеи, – раздраженно сказал Рафаэль Абрамович.

– Никакая это не бредовая идея! – еще сильнее зарыдала Лемешева. – Одна из девочек – наследница княгини Волынской!

– Очень интересно, Наталья Вениаминовна, – оживился Сергей Петрович. – Вы рассказывайте, рассказывайте…

– Несколько лет назад я работала в детском доме, – робко начала Лемешева. – Так вот, там произошел несчастный случай, и погибла одна девочка из младшей группы. Но я честно пыталась детей спасти, Алину вот вытащила из огня, но так обгорела сама, что меня на «Скорой» в больницу отправили. И вот однажды приходит ко мне в больницу одна женщина, трясется вся, плачет и сообщает, что на пожаре погибла девочка, которую она хотела удочерить. Я, если честно, подумала, что она пришла мне морду бить, вернее, то, что от моей морды осталось. Напряглась вся, а она спрашивает – не осталось ли что-нибудь из вещей девочки, фотографий, например? И еще сообщает, что на шее у ребенка был маленький медальон, медальон этот ей, той женщине, в смысле, вроде как отец подарил, он у нее ювелир был, а она вроде как его потом на шейку ребенка и повесила. Я ей сказала, что, как только выпишусь из больницы, обязательно выясню этот вопрос. И выяснила!

– И что же вы выяснили? – с интересом спросил Олейников.

– Медальона, к сожалению, никакого не осталось. Сами понимаете, сильный пожар. Ну, не мне вам объяснять. Но мне удалось найти фотографию погибшего ребенка. Она чудом сохранилась. Не буду вдаваться в подробности, как она у меня оказалась, в общем, исполнила я просьбу той женщины. Ждала ее, но женщина эта так и не появилась больше. Только спустя годы я увидела по телевизору репортаж из Франции. Корреспондент брал интервью у княгини Волынской, и я сразу узнала в княгине ту женщину, у которой погибла дочь. Ну вот, раздобыла я ее адрес, написала ей письмо и вложила туда фото. Может быть, это и было жестоко – спустя столько лет ворошить прошлое, но ее просьба почему-то отложилась у меня в голове.

Так вот, приходит мне ответ. Истеричный такой, буквы скачут, строчки плывут. Еле-еле разобрала написанное, и мне стало плохо. Княгиня сообщала мне, что у Юлии Качалиной были темные волосики и темные глазки, а на фото – рыжеволосая девочка, которую она видит первый раз в своей жизни.

– Какой ужас! – потрясенно воскликнула Ирина. – Получается, что, пока вы были в больнице, кто-то случайно выписал свидетельство о смерти на имя Юлии Качалиной, которая на самом деле жива?!

– Да! – сокрушенно воскликнула Лемешева и закрыла лицо руками.

– Нет, – резко сказал Анин, и Лемешева вздрогнула, медленно убрала руки от лица и с ужасом посмотрела на следователя.

– Что вы хотите этим сказать? Что я все придумала? – неожиданно пошла она в атаку. – А мое лицо? Посмотрите на мое лицо!

– Позже, голубушка, позже вы нам его покажете, – сухо сказал Анин.

– Послушайте, мне кажется, вы перегибаете палку, – пришел на защиту женщины Корейкин. – Как я понял, вы в курсе, что Наталья Вениаминовна использует своего ребенка, но нельзя же так юродствовать.

– Вы правы, юродствовать нельзя, но иногда так хочется. Правда, гражданка Лемешева? – спросил следователь, встал и пошел по направлению к Наталье Вениаминовне. Она вскочила на ноги и попятилась, выставив перед собой руки, но Сергей Петрович изловчился, схватил ее за нос и с силой потянул на себя.

– Боже мой, что он делает! – взвизгнула Ирина.

– По-моему, Наталья Вениаминовна ему очень не нравится, – тихо сказал Разумовский и схватился за сердце.

Корейкин тоже вскочил, чтобы помочь несчастной, но тут все заметили, что нос Лемешевой стал вытягиваться в длину, раздался какой-то хлюпающий звук, и в руке у следователя повис кусок кожи с лица Натальи Вениаминовны. Анин с интересом повертел его в руках, повернулся к присутствующим с улыбкой и поклонился. Его театральный жест остался без внимания, потому что все без исключения присутствующие смотрели не на него, а на Лемешеву, которая вдруг из безобразной уродины превратилась в привлекательную женщину средних лет.

– А вы, оказывается, у нас, батенька, высококлассный пластический хирург, – очнулся Рафаэль Абрамович, обращаясь к Анину.

– Талантами земля русская полнится, Рафаэль Абрамович, и Наталья Вениаминовна – не исключение. Присаживайтесь, гражданка Лемешева. Что вы к стенке жметесь? И расскажите нам, зачем вам понадобилось столько лет изображать из себя калеку?

– Господи! Так что же, она нам все наврала? – потрясенно сказала Ирина. – Вот стерва! Но зачем она это делала?

– Вот и я очень сильно удивился, когда в поликлинике по месту прописки Лемешевой мне сообщили, что Наталья Вениаминовна у них не наблюдается, и направили меня в ожоговый центр. Я поехал туда, чтобы проверить у лечащего врача Лемешевой один волнующий меня вопрос, заодно и поинтересоваться – не направляла ли она свою пациентку в какой-нибудь санаторий, чтобы поправить здоровье? Врачиха так испугалась, когда я продемонстрировал ей свое удостоверение, что чуть не упала в обморок. Я решил сыграть на испуге врача и раскрутить ее. Она раскололась сразу. Дело в том, что Наталья Лемешева во время пожара почти не пострадала! Я подозревал это, и мои подозрения подтвердились.