– Пойду пройдусь по кварталу, – сказал Фабиан и захлопнул дверцу машины.

– Нет, не пройдешься. Ты останешься на месте и будешь ждать в машине, как планировали, – послышался голос Тувессон.

Фабиану даже не нужно было думать еще раз – он прервал разговор и пошел по улице. Он не мог просто сидеть и смотреть, как они упускают случай, который им только что представился. Особенно с учетом того, что в отношении преступника у них была только фотография из паспорта, на которой он напоминал Криса Дауна.

Но вместо того, чтобы идти по следам преступника, он пошел в противоположном направлении по улице Стальгатан слева от банка. Там парковые рабочие вовсю подрезали деревья, ряд которых тянулся вдоль переулка. Все трое проводили его взглядом, даже парень в кабине крана, и Фабиан почти услышал крик Тувессон в их наушниках.

Он вошел в переулок, зажатый между Ратушей с левой стороны и Торговым банком с правой, и вспомнил о гамбургерной «Клок», которая находилась здесь в годы его детства и на месте которой теперь находилось какое-то кафе. Что же случилось? Целая сеть гамбургерных, внезапно растаявшая, как дым. И, дойдя до переулка Кольметарегренден в другом конце квартала, Фабиан осознал, что именно это сейчас сделал преступник.

Растаял прямо на глазах у всех, кто вел наблюдение.

– Это Эльвин. Сейчас я не могу говорить, а ты можешь. Так говори.

Фабиан звонил уже в четвертый раз. Каждый раз он оставлял сообщение и просил Эльвина перезвонить, как только тот сможет.

– Привет, Хуго, это снова Фабиан, – сказал он после короткого сигнала, пытаясь перейти запруженную машинами улицу Хельсувеген и остаться при этом в живых. – Ты бы лучше откликнулся, чтобы мы знали, что ты живой. А не то мы объявим тебя в розыск и начнем прочесывать окрестности. – Он сказал это в шутку, но не мог не признаться самому себе, что где-то в глубине души все же испытывает смутное беспокойство с выходных, когда Эльвин перестал выходить на связь.

Согласно выцветшей от солнца табличке, Х. Эльвин жил на третьем этаже. Поднявшись наверх, Фабиан нажал на маленькую белую пластмассовую кнопку, желто-коричневую снизу, – вероятно, ее пытались поджечь скучающие молодые люди. Раздался громкий и отчетливый сигнал – не электронный бой часов, а настоящий, который больше напоминал жужжание ядовитого шершня. Но Хуго Эльвин, похоже, этого не слышал. Во всяком случае, дверь он не открыл.

Несколько часов назад они все убедились в том, что находившийся рядом с банком преступник исчез навсегда. Что каким-то образом он почувствовал слежку.

Фабиан сам обошел квартал и не по одному разу поискал мужчину в прилегающих улицах, а потом вернулся к арендованной машине и вместе с другими стал ждать двух часов. Но копия Криса Дауна так и не появилась. И, тем не менее, они оставались на своих местах. Сначала они прождали два часа, а потом еще час, после чего Тувессон наконец приняла единственное правильное решение и прервала операцию.

Фабиан приготовился взять всю вину на себя, считая, что всех выдала их поездка с Лильей в усадьбу. Но преступник опередил его – он позвонил сотруднику банка всего лишь за несколько минут до закрытия и сообщил, что, к сожалению, ему помешали кое-какие обстоятельства, а также спросил, есть ли возможность встретиться в пять часов на следующий день.

Фабиан положил ладонь на ручку двери Эльвина и потянул ее вниз. Дверь оказалась незапертой, и он мысленно заглушил все голоса, которые наперебой кричали ему, что он не может ни с того, ни с сего войти в квартиру коллеги.

Он был здесь впервые – Эльвин был не из тех, кто приглашает гостей на ужин, – но все выглядело примерно так, как он себе представлял. Коричневые ковры на сером неровном линолеуме. Бежевые обои с водорослями за старыми фотографиями в рамках, изображающими Симрисхамн – город, где Эльвин провел свое детство. На одной из фотографий был изображен мальчик в платье, который помогал маме развешивать белье.

Фабиан прошел в гостиную и огляделся. Небольшой стеллаж с маленькими безделушками и плюшевый диван перед телевизором старого образца, две синие сюжетные тарелки на стене и придиванный столик с темно-зелеными изразцами и кружевной скатертью. Все дышало ушедшей эпохой.

Но Фабиан отметил не только это.

Эльвин был одиноким человеком, и Фабиан считал, что таким коллега оставался всю жизнь. Что у него никогда не было ни жены, ни детей. Но дом, в который он попал, не напоминал жилище асоциального и немного неотесанного мужчины. В этой квартире чувствовалась женская рука. Может быть, с тех пор прошло какое-то время и она давно умерла, и Эльвин оставил все так, как было, ничего не тронув. Правда, Фабиан нигде не мог найти ее фотографий. Ни на стенах, ни в фотоальбоме.

Он прошел на маленькую кухню, где сладковатый удушливый запах явно шел от одного или нескольких мусорных мешков с остатками еды, что совсем не было похоже на Эльвина – такого чистоплотного и аккуратного. Во всяком случае, за два года их совместной работы у Фабиана сложилось такое мнение о коллеге.

Без сомнения, Эльвин был самым компетентным следователем в их отделе. Никто не умел выявлять ключевые моменты в ходе следствия так искусно, как он. Он никогда не говорил больше необходимого и одновременно без проблем срывал свое плохое настроение на окружающих.

Вне работы Эльвин был для Фабиана терра инкогнита, и Лилья явно чувствовала то же самое. Они никогда не общались в частном порядке, в отличие от Муландера и Эльвина, которые знали друг друга со студенческих лет в Высшей школы полиции, если не еще раньше. Так что в решающий момент коллега мог по большому счету скрыть какой угодно личный секрет.

Поэтому он ходит по квартире непрошеным гостем и осматривает все вокруг? Или он действительно беспокоится, что что-то случилось? Если честно, то Эльвин вызывал у Фабиана любопытство с тех пор, как он переехал в Хельсингборг и посидел за его письменным столом, единственным свободным в разгар отпусков.

Фабиан прошел в спальню, где увидел аккуратно заправленную кровать. Но никаких ответов на вопрос, что случилось с коллегой, найти не мог. Если вообще что-то случилось. И только открыв одну из дверей шкафа, обнаружил нечто интересное. Но из области не ответов, а скорее вопросов.

Первая мысль, которая пришла ему в голову: юбки, платья и блузы принадлежат женщине, с которой Эльвин явно жил, но о которой никогда не рассказывал. Колготки, трусы и бюстгальтеры – остатки прежней жизни. Но когда Фабиан нашел два парика, коллега предстал перед ним совсем в ином свете.

Фарид Черукури полностью смирился со своей ситуацией на работе в отделе по обслуживанию клиентов мобильного оператора TDC в бункере без окон на минус четвертом этаже под землей. Он выбросил из головы все мысли о какой-либо карьере, хотя именно карьерный рост ему обещали шесть лет назад, когда брали на работу.

И хотя он делал все, чтобы не думать об этом, он с болью осознавал, что и через десять лет будет по-прежнему сидеть в том же бункере площадью полтора квадратных метра и отвечать на вопросы, один глупее другого. Вопросы потоком лились из наушников, которые давили так сильно, что вмятины на висках не успевали проходить даже за длинные выходные.