девять, и по шесть «коробочек». Массу в пятьдесят панцеров они бросили в наступление только в первый день штурма выступа и здорово удивились, когда в бой с ними вступили 57-миллиметровые противотанковые орудия ЗИС-2, среди фронтовиков более известные как «козлы». Говорящее прозвище длинноствольная пушка, в сорок первом году прошивавшая немецкие танки насквозь, получила за то, что после каждого выстрела буквально подпрыгивает вверх на полметра. Убойная штука! За счет длинноствольности ее снаряды разгоняются практически до тысячи метров в секунду, а бронепробиваемость за километр при встрече с броней под острым углом составляет от шестидесяти до семидесяти миллиметров (в зависимости от видов боеприпасов). И это под острым углом! Да только у немцев рациональные углы наклона брони есть лишь у башен. А борта под девяносто градусов «козел» калиберными болванками прошивает только так – под прямым углом он берет от семидесяти до девяноста сантиметров!

Фактически ЗИС-2 вполне рабочее орудие даже против «тигров», а в сорок первом его сняли с производства в связи с «избыточной бронепробиваемостью»! Подумать только! Впрочем, в прошлом году это был действительно логичный шаг – фронту было нужно много (!) пушек, а производство ЗИС-2 на заводах еще не успели отладить. Кроме того, из-за габаритов оно слишком заметно и плохо маскируется, а массово производимая сорокапятка, не имеющая подобных недостатков, в начале войны вполне уверенно боролась с вражеской бронетехникой.

Короче, по счастливой случайности, в 115-й бригаде «козлы» были. Я не знаю их точного числа, но имелась как минимум одна четырехорудийная батарея, попавшая в окружение первого октября. И двадцать девятого ее артиллеристы покуролесили знатно, раз немцы за время всех последующих боев на Орловском выступе ни разу не вводили в сражение даже половины изначального числа панцеров!

Правда, со слов Андрусенко, ЗИС-2 у него больше нет (телефонную связь с его штабом наладили за ночь). Но тем не менее еще утром я лично просил майора перекинуть ближе к высоте противотанковые пушки, как минимум те орудия, которые я придал Рябчевскому. А заодно и мотоциклистов Евсеева, оставленных на позиции бригады в качестве «пожарной команды»… Глядишь, все вместе и отобьемся.

8:30. Последние артподготовки врага длились примерно по полчаса. Значит, по идее, эта завершится уже с минуты на минуту – палить по нам немцы принялись ровно в восемь. Сейчас еще один глоток водички сделаю…

8:31. Благословенная тишина, короткий миг затишья перед боем.

Господи, помоги нам отбиться…

Наши дни

– Дядя Саша, но как? Как это вообще стало возможно?! Я же ведь покинула игру, мне снились только сны, а этой ночью я вдруг полностью почувствовала себя в ней, в виртуальной реальности! Это были физические ощущения, я слышала окружающий запах, чувствовала, что руки влажные… Я была там!

Александр, внимательно выслушав подопечную, снял очки и стал очень тщательно протирать их поверхность чистой тряпочкой, погруженный в свои мысли. Он долго молчал, обдумывая ответ, размышляя также о том, что все его собственные усилия по спасению Самсонова не увенчались успехом. А недавно он и вовсе с удивлением и страхом обнаружил, что все внешние игровые надстройки с увеличением показателей «везения» персонажа слетели, и вернуть их уже не получилось.

Более того, мать Романа вновь приезжала, требуя отдать сына. С невероятным трудом он уговорил ее дать отсрочку хотя бы еще в пару дней, соврав, что находится уже практически на пороге его спасения… Зачем врал, логически объяснить не мог сам себе. Но ведь есть же какое-то предчувствие, подсознательное понимание того, что парня сейчас нельзя извлекать из капсулы насильственным путем, что тогда он уже точно не придет в сознание…

Правда, что еще могут дать ему эти два дня? Дать им всем?! Александр устал врать – прежде всего самому себе. Врать о том, что он таки сумеет вытащить Самсонова из ловушки виртуальной реальности. А еще он устал врать Мещеряковой, заверяя, что по-прежнему ведет работы над второй капсулой…

– Оль. Скажу тебе прямо: с капсулой ничего не получается. Все пробные тесты говорят о том, что у меня выходит стандартная стартовая система, не более того. К тому же природа твоей связи с игровым аватаром мне насквозь непонятна. Скажу тебе честно, – тут мужчина внимательно посмотрел прямо в глаза девушке, – я не могу утверждать, что Рома находится в игре в принципе. Не знаю, какие это материи физики, или психологии, или чего-то еще… Но есть такое ощущение, что вначале ты, а потом и он провалились в нечто вроде параллельного мира, не знаю… Что-то, что породили ваши сознания вместе с виртуальной реальностью игры, что-то, что замкнуло и, возможно, начало существовать самостоятельно после твоего выхода. Я правда не могу этого объяснить. Но вынужден констатировать, что, во-первых, происходящее находится вне пределов моего понимания, а во-вторых, что я ничего не могу поделать.

Мещерякова молчала несколько долгих секунд, словно бы и не сбитая с толку, не ошарашенная откровениями «интела» – а скорее всего, так оно и было. Скорее всего, девушка уже давно отдавала себе отчет в том, что Александр ничего сделать не сможет, пусть и как дурочка наивно верила, что «интел» все-таки сконструирует вторую капсулу. Однако после ночного самостоятельного «погружения» она поверила, что рано или поздно сумеет вернуться к любимому без посторонней помощи…

– Дядя Саша, скажи мне, пожалуйста, если я вновь провалюсь к Роме, если у меня получится… Мы сумеем выйти вместе?!

– Возможно. В теории это возможно…

Глава 22

3 октября 1942 года

Декретное время: 9 часов 4 минуты

Западные скаты высоты 135,4 Три кургана.

Батарея «полковушек»

Николай Иванович Белов, бывший поручик царской армии, своим личным примером доказал, что бывших офицеров не бывает. Пусть сам термин «офицер» в Красной армии сейчас не в ходу, но в августе прошлого года 46-летний преподаватель физики и математики из простой сельской школы лично явился в военкомат с просьбой вновь принять его в ряды славной РККА. Почему вновь? Да потому что, как и многие молодые офицеры Русской императорской армии, он вначале с радостью встретил революцию 1917 года, а после с еще большим воодушевлением поддержал новую советскую власть, начавшую наводить в стране порядок после развала, устроенного правительством Керенского. И в начале 1918-го обнаружил себя в качестве «красного офицера» (понятие не прижилось и вскоре было заменено на «военспец») в артиллерии вновь формируемой большевиками армии.

Время было очень непростое во всех смыслах. Николай Иванович, происходящий родом из простых мещан, в 1915-м закончил трехгодичный курс Михайловского артиллерийского училища (поступил в 1912 году, естественно,