Ему показалось, что снизу доносятся шаги еще какого-то бегущего человека, но вскоре эти шаги затихли, и Леня подумал, что это было эхо его собственных шагов.

Через полминуты он уже спустился на первый этаж, понесся по коридору в сторону вестибюля, подбежал к лифту…

Судя по тому, что перед дверью лифта стояло несколько человек, кабина сюда еще не приезжала. Но не мог же Леня ее обогнать!

Он взглянул на табло и все понял: кабина остановилась на нулевом, подвальном этаже. Судя по указателю, там находились клинические лаборатории и стоянка служебных машин.

Леня шумно выдохнул и побежал обратно к лестнице, чувствуя, что теряет драгоценные секунды.

Спустившись в подвал больницы, он оказался в длинном, довольно мрачном коридоре, вдоль которого змеились электрические кабели и трубы водоснабжения. Вдалеке раздавались шаги и голоса, гулко отдававшиеся от бетонных стен.

Леня припустил в том направлении и вскоре разглядел ту самую больничную каталку, из-за которой не поместился в лифт. Он еще прибавил шагу и вскоре заметил, как каталка с сопровождающим ее врачом свернула в открытую дверь по правой стороне коридора. Дальше по коридору мелькнуло знакомое темное пальто.

Пробегая мимо двери, за которой скрылась каталка, Леня прочел на ней надпись «Лаборатория радиологии». Рядом на стене была нарисована стрелка, указывающая на служебную стоянку. Именно туда, судя по всему, ушел Павел…

Еще несколько минут Маркиз бежал по пустынному коридору и наконец оказался в просторном помещении, большая часть которого была разделена белыми линиями на парковочные места.

Часть этих мест занимали машины «Скорой помощи» и обычные легковые автомобили, видимо, принадлежащие сотрудникам больницы. В дальнем конце помещения виднелся выезд, пологий пандус, под углом уходящий вверх. Под потолком горели дежурные люминесцентные светильники, не столько освещая подземную стоянку, сколько слегка рассеивая царящий здесь мрак.

И во всем этом огромном подвале не было ни души.

Маркиз замедлил шаги, огляделся.

Первое впечатление не обмануло его – он был здесь совершенно один.

Но как же так? Ведь он своими глазами видел, что Павел шел сюда… видел в конце коридора его темное пальто…

Уехать так быстро он бы не успел – нужно какое-то время, чтобы открыть машину, включить зажигание, прогреть мотор, выбраться с парковочного места и доехать до пандуса.

Леня медленно двинулся вперед, заглядывая в проходы между машинами. Сердце его учащенно билось, причем вовсе не потому, что он только что бежал: его томило какое-то смутное предчувствие, ощущение нависшей опасности.

Леня Маркиз был человек решительный, энергичный и здравомыслящий. Он не верил в приметы, предчувствия и предсказания, не читал астрологические прогнозы, считал гадание по линиям руки и картам таро самой обыкновенной разводкой. Иначе он просто не удержался бы в своей профессии.

Но, с другой стороны, он обладал хорошо развитой интуицией и часто полагался на нее больше, чем на доводы разума.

Здесь нет никакого противоречия: интуиция не имеет ничего общего с мистическим предвидением, выходом в астрал или гаданием на кофейной гуще. Интуиция – это внутренний голос человека, голос его подсознания, который озвучивает выводы, которые это самое подсознание сделало на основе прошлого опыта или мелких деталей, пропущенных сознанием или не принятых в расчет. То есть интуиция – вполне реальное, вполне объяснимое качество сродни остальным пяти чувствам.

Так вот, сейчас Ленина интуиция говорила, даже не говорила, а кричала в полный голос: удирай скорее из этого подвала, если не хочешь влипнуть в неприятности! Беги отсюда что есть мочи!

Но хотя Леня и доверял своей интуиции, но все же он не мог подчиняться ей беспрекословно: ему непременно нужно было найти Павла, нужно было разобраться в той старой истории и понять наконец, какую ценность представляет оказавшаяся у него в руках марка «Розовый Реюньон»…

Какую ценность и какую опасность.

И поэтому Маркиз шел вперед, хотя ему этого очень не хотелось.

Где-то справа, в глубине подвала, он расслышал негромкий ритмичный звук и двинулся в том направлении. Он затаил дыхание, пригнулся, шел крадучись, стараясь не выдать себя ни единым шорохом.

Ритмичный стук приближался.

Леня обогнул зеленую «Тойоту», заглянул в темный проем между двумя машинами.

Он сразу же понял причину странного звука: в этом месте с потолка подвала капала вода, на полу скопилась изрядная лужа. Возможно, это был конденсат, оседавший на холодной трубе, или где-то выше этажом образовалась протечка. Именно эти капли, через равные промежутки времени падающие в лужу, издавали те ритмичные звуки, которые Леня слышал.

– Глупость какая… – проговорил Маркиз, испытывая одновременно облегчение и разочарование.

Звук собственного голоса показался ему странно, неприлично громким. Он произнес эти слова вслух, чтобы разрушить напряженную, гнетущую тишину подвала, но вместо этого только подчеркнул ее, сделал еще более отчетливой и пугающей.

– Глупость какая! – повторил он, не давая воли своим страхам. – Здесь никого нет! Никого, кроме меня!

Он резко развернулся, вышел на середину парковки, больше не скрывая своего присутствия, не стараясь двигаться бесшумно, наоборот, громко топал и даже принялся фальшиво насвистывать.

И вдруг слева и немного позади него хлопнула дверь.

Маркиз снова замер, во рту у него пересохло от волнения, а на лбу, наоборот, выступили капли холодного пота.

Его страхи не были напрасными. Здесь кто-то есть, кто-то прячется за машинами и следит оттуда за Леней, может быть, выбирая момент, чтобы нанести удар!..

Леня преодолел первое побуждение – немедленно сбежать из подвала, убежать отсюда как можно дальше! Вместо этого он развернулся в сторону этого нового звука и пошел в том направлении, снова инстинктивно задерживая дыхание и стараясь не шуметь. В конце концов, нужно выяснить, что здесь происходит.

Леня прошел между двумя машинами с красным крестом на боку и увидел неплотно прикрытую дверь. Наверняка именно эта дверь только что закрылась с так напугавшим его грохотом…

Он подкрался к этой двери, осторожно толкнул ее…

Дверь открывалась с трудом, ей явно что-то мешало. Леня нажал посильнее, двигая дверью какой-то тяжелый предмет, и заглянул в образовавшийся неширокий проем.

За этой дверью была какая-то техническая комната, тут проходило множество труб, виднелись заржавленные вентили и краны, вероятно, это распределительная система больничного водопровода. Под потолком тускло горела единственная лампочка, едва освещавшая голые бетонные стены и переплетение труб.

Леня опустил взгляд, чтобы рассмотреть тот предмет, который мешал ему открыть дверь.