– Сити-банк, – сказал таксист по-английски. – Если у вас доллары, то с вас двадцатка.

В банке Глотов сразу же обратился к клерку:

– Я хотел бы получить выписку с моего счета. Вот мой паспорт.

Клерк внимательно просмотрел документ и сказал:

– Посидите на том диванчике, господин Гарсиа. К вам сейчас подойдут. Паспорт я пока оставлю у себя, чтобы идентифицировать подпись.

Минут через пять к Глотову подошел представительный мужчина в черном костюме и сказал:

– Меня зовут Александр Роджерс. Вот ваша выписка. У вас на счету два миллиона восемьсот пятьдесят тысяч долларов. – Он передал Стасу отпечатанный чек.

«Вот это да! – подумал Глотов. – Однако я выбился в самые настоящие миллионеры».

– Какие будут распоряжения, господин Гарсиа? – осведомился Роджерс, дождавшись, когда Стас ознакомится с выпиской.

– Мне нужно пятьдесят тысяч долларов наличными, – сказал Глотов.

– Такую сумму мы можем выдать вам немедленно. Одна только небольшая формальность. – Роджерс улыбнулся и выложил на стол листок бумаги. – Вот здесь распишитесь.

Глотов посмотрел на листок со своими персональными данными и образцом подписи.

– Без проблем. – Он расписался там, где указал ему сотрудник банка.

Тот посмотрел на бумагу, вновь заулыбался и проговорил:

– Все в порядке. Вам надо пройти со мной в кассу. В каких купюрах вы хотите получить кэш? Как вам упаковать? Мы можем выдать вам портфельчик с кодовым замком.

Вскоре Глотов покинул банк, размахивая портфельчиком. В нем лежали пять пачек сотенных купюр.

Стас сел в такси и попросил доставить его на переговорный пункт. Оттуда он позвонил Эскобару.

– Товар доставлен, – сказал он, когда Пабло поднял трубку.

– Мне уже доложили. Спасибо. – Эскобар сделал небольшую паузу. – А ты зря испугался, Стас. Насчет тебя я никаких распоряжений не отдавал. Ты слишком ценный кадр. Но на твоем месте я бы поступил так же. Как решишь свои вопросы, возвращайся. Мы тебя будем ждать.

«Ждать и мечтать нисколько не вредно», – подумал Глотов и положил трубку на рычаг.

Он купил водолазное снаряжение и охотничий нож, снял номер в отеле, расположенном недалеко от порта.

«Через Босфор я попаду на Черное море, а там до Крыма рукой подать! – думал Глотов, лежа на широкой кровати. – Надо договориться с капитаном какой-нибудь посудины. Аккуратненько. Только не советской. Эти могут стукануть, а чужим без разницы».

На другой день Глотов выяснил, где собираются моряки с торговых судов, и посетил одно из таких вот питейных заведений. Там он познакомился с одним, вторым, третьим, угощал их спиртным и наконец нашел подходящего человека. Турецкое судно, на котором работал этот морячок, отходило в Крым с грузом апельсинов через сутки.

– А вы можете взять пассажира? – спросил Стас у морячка.

– Тебя, что ли? – осведомился тот, и Глотов согласно кивнул. – Это надо тебе говорить с капитаном. Причал номер двадцать шесть. Подходи к восьми вечера.

Капитана не интересовала личность Глотова. Ему нужны были только его деньги.

– Две тысячи долларов, и договорились, – заявил он.

– Тут есть один нюанс, – сказал Глотов. – Ты меня высадишь в территориальных водах СССР, в паре миль от берега. Ты же в Севастополь идешь?

– В Севастополь, – подтвердил капитан. – А как высаживать?

– В акваланге.

Капитан остро посмотрел на Глотова и сказал:

– Тогда десять тысяч долларов.

– Хорошо, договорились, – согласился Стас, не торгуясь. – Две тысячи вперед, остальные при высадке.

На том они и порешили.

Глотов встал рано утром, быстро побрился и вышел на набережную. Солнце только что выползло из-за едва различимого противоположного берега пролива.

– Не нужен нам берег турецкий, – тихонько пропел Стас.

Ему было хорошо.

В Балаклавской бухте, недалеко от дикого пляжа из воды показалась голова человека. Не нашлось бы ни одного свидетеля, включая птиц и рыб, который заметил бы, как он в эту самую воду входил. Мужчина в черных плавках с полиэтиленовым пакетом в руке выбрался на берег, встряхнулся и поежился от холода. Стоял конец сентября, и купальный сезон уже закончился. Мужчину звали Станислав Глотов-Мартинес-Гарсиа. Он посмотрел на развалины крепости Чембало, темной грудой возвышавшиеся на фоне звездного неба, и направился в сторону города, осторожно ступая меж камней босыми ногами.

На улицах было безлюдно. В три часа ночи некому обращать внимание на странную, не по сезону одетую, вернее сказать, почти голую фигуру и удивляться по этому поводу.

«Попробую зайти к Даше. Скорее всего, она дома. Где же ей еще быть. Она меня примет в любом виде», – думал Глотов, вышагивая по ночному городу в мутном свете фонарей. – А вот и Дашин дом. Калитка на крючке. Поднимаем его, заходим на крыльцо, звоним».

– Кто там? – раздался за дверью сиплый мужской голос.

– Свои, – крикнул Глотов.

Дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина лет сорока, светя лысиной. Этот тип был в пижамных штанах на подтяжках и кальсонной майке. Он посмотрел на Глотова. Его удивление постепенно перерастало в испуг.

– Ты кто? – спросил Стас.

– Я муж Дарьи. А вы?.. – Мужчина поперхнулся и закашлялся.

– Я ошибся домом, – сказал Глотов, развернулся и пошел прочь.

– Кто там так поздно? – раздался из глубины дома голос Даши.

– Да алкаш какой-то. Ошибся адресом, – успокоил жену мужчина и захлопнул дверь.

«Вот так, – подумал Стас, бредя по улице. – Даша, Изабелла… Было у меня два алтына, а теперь нет ни гроша».

Он достиг территории части, вошел на контрольно-пропускной пункт, поймал изумленный взгляд дневального и проговорил командным голосом:

– Свяжись с дежурным по штабу. Скажи, что из командировки прибыл капитан Глотов.

Солдат так и сделал.

Через несколько минут на КПП прибежал дежурный по штабу майор Котенков, который был хорошо знаком с Глотовым.

Он ошалело посмотрел на Стаса, вылупил глаза от удивления и проговорил:

– Это ты, Глотов? Мать твою через колено! Тебя же убили больше года назад!

– Как видишь, я живой, – сказал Стас бодрым голосом. – Слушай меня, Петро. Разбираться будем завтра. Хочу пожрать и поспать. Ты мне выдели номер в офицерской гостинице и сообрази что-нибудь с кухни. Еще вот какая просьба. Ты же все равно о моем появлении доложишь. Так сделай это утром, а то ведь выспаться не дадут.