– Нет. То есть… Хочу тебя с-спросить кое о чем, Тереза.

– Спрашивай.

Он поднял на нее глаза… и она удивилась тому, насколько серьезно, насколько внимательно и как бы даже изучающе он на нее сейчас смотрел.

– Я – Макс?..

– Ну да, конечно. Вот и Лола сказала, что ты – Макс.

– Я – вождь?.. Я – «великий и ужасный»…

Она пожала плечами, но почему-то обратилась к нему на «вы».

– Да какой вы, спрашивается, «ужасный»? Для меня вы человек, нуждающийся за уходом… Не вижу в вас ничего «ужасного»…

– Ты что-нибудь слышала раньше обо мне?

– Да… краем уха, – она замялась. – Поговаривали, что руководитель организации… «очень крутой мэн»… Ну, молодежь так говорит.

– Крутой мэн?

– Да. И еще я слышала, что «вождь»…

– То есть я?

– …очень хорошо законспирирован. И что умеет так ловко закрутить дела, чтоб никто на него не подумал, что это именно он – «вождь». Ну а боевая группа так вообще засекречена… – она запнулась. – Ой… чего это я вдруг разболталась? Вы уж меня извините.

– Тереза, – «вождь» взял ее за руку. – Во-первых… давай опять на «ты», договорились? А во-вторых, присаживайся рядом… вот на эту табуретку, – он выдвинул ногой из-под стола табурет. – И давай-ка рассказывай…

– Что именно?

– Про «герильос»… про «городских партизанов»… про «боевую группу»…

– Да я же… я мало что знаю.

– Вот то, что ты знаешь, все мне и расскажи. Особенно… про меня и про Лолу! Может быть, после нашего разговора у меня хоть немного рассеется туман в голове… И пройдет, наконец, эта проклятая амнезия.

10 января.

Вечером Лола приняла «сомнол» – боялась, что не уснет.

Препарат помог, спала, как мертвая. Лишь утром, около семи, когда живенько запиликал таймер будильника, вынырнула из бездонной ямы и даже успела увидеть короткий, но очень красочный, запоминающийся сон.

Ей опять привиделся Макс – любимый и единственный. Они стояли вдвоем, друг напротив друга, в странно пустом, гулком, безлюдном пространстве Третьяковского проезда, залитом каким-то иллюзорным, искусственным – но завлекательным, как мираж в пустыне – светом от протянутых над крышами гирляндами, который смешивался с отблесками, всполохами сверкающих неземным великолепием витрин бутиков. Ей уже доводилось тут бывать, и не раз. Здесь, в Третьяковском, представлены – своими горящими огненными клеймами – лучшие мировые бренды. В витринах открыто, безо всякого стеснения, выставлены товары для самых порочных, самых грешных людей – по безумным, не укладывающимся в уме нормального человека ценам. Если и существует рай для богачей, то здесь, на «улице бутиков», обустроен один из самых его заповедных уголков…

Ну вот: там-то, в Третьяковском, они и встретились. Столкнулись как бы случайно, нос к носу, под этим холодным электрическим небом, среди смахивающих на голливудские декорации роскошных витрин. У Макса был болезненный, страдающий вид. На голове накручены пропитанные кровью бинты; на месте левой глазницы – черный провал; зато уцелевший правый глаз смотрел на нее мягко, ласково, любяще… Так было его жалко, что хотелось реветь белугой. Она плакала; раньше, даже в самых экстремальных случаях не опускалась до бабьего скулежа, а тут не удержалась.

«Лола, ты видишь, что о н и со мной сделали?.. – хотя губы Макса оставались недвижимыми, она и без того все поняла, что он хотел ей сказать. – А ведь мы могли бы жить с тобой долго и счастливо. Мы бы уехали прочь из этой проклятой страны. У меня имелся план… очень хороший, тщательно продуманный план. Если бы все получилось по-моему, то у нас были бы деньги. У нас была бы настоящая крепкая семья: я, ты и наш ребенок, которого ты сейчас носишь под сердцем. Но о н и все испортили… И теперь, любимая, ты можешь полагаться только на себя… себя… себя…»

«Макс, я нашла на антресолях только т в о й загранпаспорт. А ты ведь обещался сделать два паспорта: и для себя, и для меня тоже…»

«Лола, твой паспорт должен был быть готов уже после Нового года. Ты не думай, милая, что я собирался тебя обмануть. Нет. Просто мой документ сделали раньше, только и всего. Ты мне не веришь?»

«Верю. Знаешь, Макс… я хочу быть с тобой. Мне от жизни больше ничего не надо. И эта вот мишура, – она махнула рукой в сторону ближайшей из сверкающих выставленными на всеобщее обозрение драгоценностями витрин – меня давно уже не волнует, не колышет. Ты, я и наш будущий ребенок… весь остальной мир может катиться в пропасть. Скажи, дорогой, когда я смогу тебя увидеть? Что мне сделать, чтобы мы вновь были вместе, были рядом?»

«Ты уверена, что именно э т о г о ты хочешь?»

«Да, дорогой. Единственное, чего я хочу, так это быть все время возле тебя и идти по жизни рука об руку. Так что мне делать, Макс?»

«Делай то, что ты задумала, Лола. Будь тверда и иди до конца. Ну а я пока здесь тебя подожду… жду… жду… жду….»

Она так и не смогла заставить себя поесть – выпила лишь стакан холодного несладкого чая с лимоном.

С наемниками она договорилась еще вчера: они будут ожидать ее сигнала в своей машине, которую припаркуют неподалеку от рынка «Новокосино». От которого, соответственно, до ее дома, всего несколько минут езды. Для того, чтобы не бегать каждый раз к таксофону, она купила себе наконец еще одну трубку и уже опробовала ее в деле. Заблаговременно сделала и другие приготовления. Например, собрала в компактную дорожную сумку кое-что из вещей Макса: темно-коричневую кожаную куртку с меховым воротником, которую тот чаще всего надевал на выход, кожаную же кепку, джинсы и ботинки из рыжеватой кожи на толстой подошве… Из полудюжины дамских сумочек, которые имелись в ее гардеробе, она для своих сегодняшних целей выбрала наиболее вместительную. На самое дно спрятала пистолет ПСМ, прикрыв его сверху косметикой и прочими дамскими «мелочами»…

Звонок, которого она в равной степени ждала и опасалась, прозвучал в четверть десятого утра (на экранчике ее «старой» мобилы появилась надпись – «номер не определен»).

– Лола? – прозвучал в трубке голос «маски». – Доложи, где ты сейчас находишься!

– У себя, в Реутово.

– Кто еще, кроме тебя, там есть?

– Никого. Я одна.

– Ты кому-нибудь говорила о том, что нашелся твой приятель?

– Нет, никому. Только вам вот прозвонила…

– Назови адрес, в котором сейчас находится Макс.

Это был самое «узкое», наиболее уязвимое место, что касается ее замысла. Но Лола постаралась заранее продумать все нюансы, предусмотрела самые разные из возможных поворотов того сценария, который она намерена реализовать.

Поэтому ответила быстро, без колебаний:

– В Северном Тушино… жилая пятиэтажка… Но точный адрес я сейчас затрудняюсь назвать. – Она перешла на скороговорку, не позволяя собеседнику вставить ответную реплику. – Понимаете, вчера все так неожиданно случилось… Мне позвонила одна женщина… мы с ней слабо знакомы… но она одна из н а ш и х. Ну вот… она сказала мне, чтоб я срочно подъехала. Я тот район совсем плохо знаю, поэтому она встречала меня на автобусной остановке. Понимаете, сам дом… и как к нему проехать… Все это я запомнила! Но вот адрес – не отложился как-то…