следуют стихи автора, восхваляющие здание гробницы Ахмада Йасави].

В течение двенадцати блистательных дней я удостоился пребывать в соседстве этого возвышающего душу места, в уединенной молитве и благочестивом собеседовании в собрании, где поучал и сам учился, совершенно отказавшись от всего прочего. Мой взор ожидания был прикован к широкой дороге сошествия всемилостивого великодушия, то есть прибытия знамен хаканского величества хана. В этом месте услышания и принятия мольбы я воздымал руки моления за здравие и невредимость его величества, чтобы приносящая удачу судьба и растущее с каждым днем счастье сделались путеводителем [его], и его величество изволил пожаловать. Хвала Аллаху за это!

/114б/ ГЛАВА XXXVIII

ПАМЯТКА О ПОЕЗДКЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА НАМЕСТНИКА ВСЕМИЛОСТИВОГО ИЗ СЫГНАКА ДЛЯ ПОКЛОНЕНИЯ СВЯЩЕННОЙ МОГИЛЕ ХВАДЖИ ЙАСАВИ, ДА УВЕЛИЧИТ АЛЛАХ СИЯНИЕ ЕГО ВО ВСЕМ МИРЕ

Выше было упомянуто, что его высокостепенное ханское величество в день праздника жертвоприношения в городе Сыгнаке изволил остановиться ради исполнения обязательных праздничных обрядов. На другой день, который был началом дней ташрика[356], августейшая ставка снялась из Сыгнака, и остановка произошла в степи этой области. Через два дня небесный кортеж направил бразды в сторону города Сабрама, и [хан] соизволил повторить приятное лицезрение города, радостного и прекрасного края, воздвиг в предместье того владения шатер могущества. Выступив оттуда, поставили в степи города Йаси большой шатер великолепия и наместничества до высшей точки небес. В ночной беседе он соизволил принять решение поклониться его святейшеству хадже, да освятит Аллах его душу, и утром в четверг пятнадцатого зу-л-хиджжа[357] он поднялся над горизонтом города Йаси подобно сияющему солнцу. Надев на себя ихрам[358] поклонения могиле его святейшества хаджи и отвечая «слушаюсь» на призыв божий, он от чистого сердца совершил [ритуальный] обход вокруг той ка'бы прошения, побежал по тропе молящихся и со смирением и покорностью поспешил пойти поклониться к жилищу муджавиров из совершающих коленопреклонение и земные поклоны. То, что подобает по обязательным правилам прославления и чествования такого преславного и чтимого места, было исполнено почтительным слугой. Снаружи куполообразного здания, на краю западной суффы, которая находится у порога могилы, он оказал честь присесть, и чтецы слова божия приступили к благопристойному чтению нараспев. Муджавиры поднесли великолепные вкусные яства...

[Далее повествуется о разлуке автора с Шайбани-ханом. Ибн Рузбихан с ханом встретился только в городе Йаси, и на вопрос Шайбани-хана о его здоровий, автор ответил стихами Саади:

Я говорил, когда ты придешь, я расскажу о печали своего сердца.

Что бы мне рассказать, когда ты придешь, чтобы из сердца удалилась печаль?

Ниже автор привел слова Шайбани-хана о пользе поклонения могиле Хваджи Ахмада Йасави.]

Затем [хан] изволил спросить о положении мударрисов и о степени их учености и установил, что некоторые ученики мои, которые учились в этих краях, получили разрешение преподавать хадисы и читать лекции в медресе, построенном эмиром Тимуром Чагатайцем, который построил и гробницу Хваджи и превосходительного сейида Шарифа Джурджанй, да помилует его Аллах всевышний, сделал там мударрисом. Он приказал, чтобы им и назначенным студентам выдавали содержание из его, [хана], личных вакфов и ханских пожертвований. Точно так же назначили мударрисов и студентов в Сабраме и в других городах Туркестана.

Описание мечети в Йаси, которую повелел построить его ханское величество[359]

Всемилостивый строитель, его величество, изволил построить в городе Йаси чрезвычайно высокую мечеть. Возвышенный помысел его перевел взор от здания мира сего на вечное здание, согласно речению: Тот, кто построит Аллаху мечеть, тому Аллах построит в раю дом, подобный ей, достался он и воздвигающему здания мечети и основания мест поклонения. Пройдя во врата обещанной мечети, он еще раз соизволил обновить знаки следов [своего] правоверия, [чему] свидетельствуют слова: Если увидите, что человек обязался [построить} мечеть, то свидетельствуйте, что он исповедует истинную веру. [Это] такая мечеть, высокий купол которой достает до вершины древа лотоса и могучее здание которой представляет очам народа образ [храма] Байт ал-акса[360]. Ее линии напоминают линии обещанных гробниц благочестивых [старцев], и врата ее раскрыты пред лицом набожных людей. Великий собор города Йаси, высокая мечеть, ныне тому доказательство.

/116а/ [Далее автор приводит стихи своего сочинения, восхваляющие мечеть в Йаси.]

Когда хан освободился от обязательных обрядов посещения и от обрядов поклонения, обнаружились милости и благодеяния господа над прибежищем наместничества, то он, попрощавшись со священным мазаром, исполнил долг поклонения [могиле] ее величества «Высокой колыбели», великой супруги, пречистой родительницы его высочества, прибежища царства Мухаммад-Тимур-султана, которая удостоилась чести быть похороненной рядом с могилой святейшего Хваджи Йасави. В полдень того же дня [хан] отдохнул в Чахарбаге за городом Йаси.

Его высочество Кучум-султан приступил к обязанностям устройства торжества. В конце дня перешли в августейшую ставку, расположенную в степи Йаси. Оттуда выступили к Сейхуну, чтобы перейти через него по переправе у Аркука.

ГЛАВА XXXIX

ПАМЯТКА О ПЕРЕПРАВЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА НАМЕСТНИКА ВСЕМИЛОСТИВОГО ЧЕРЕЗ РЕКУ СЕЙХУН, ИЗВЕСТНУЮ ПОД [НАЗВАНИЕМ] РЕКИ ХОДЖЕНТ, С НАМЕРЕНИЕМ ВОЗВРАТИТЬСЯ ИЗ ТУРКЕСТАНА В РАЕПОДОБНЫЙ САМАРКАНД

Поскольку благодаря божьей милости доброта беспредельной благосклонности [есть] помощь в ведении священной войны, достойной обладателя великого владения и наместника преславного халифского достоинства, то она дозволила его ханскому величеству, прибежищу халифата, возвратиться домой здравым и невредимым с той похвальной войны, и уста бойцов за веру восторженно провозглашали: Возвращающиеся, кающиеся, поклоняющиеся господу нашему, восхваляющие[361]..., то проницательный ум его величества наместника всемилостивого соизволил подумать о защите пограничных областей Туркестана. Управление теми владениями было закреплено за Саид Ашиком, славой господства и надзора, опорой окрестных эмиров и хакимов. Названный [Саид 'Ашик] прежде был вали священной гробницы Ризы, а ныне он управляет областью Карши со стороны дивана его высочества прибежища султанской власти, Мухаммад Тимур-султана. Управление стольным [городом] Ташкентом и подвластными ему землями, которые называют областью Шаш, было закреплено за его высочеством Кучум-султаном. Престол Андижана до границ Кашгара был закреплен за его высочеством, прибежищем султанской власти, Суюндж-Хваджа-султаном. После исполнения всего необходимого для защиты тех областей и назначения правителей и даруг августейшие знамена в намерении направиться в сторону Самарканда двинулись к переправе через реку Ход-жент и вышли из округи города Йаси. Через четыре перехода, которые сделали в весеннюю пору среди цветников ясской степи и вдоль берега реки, отдых августейшей ставки состоялся на берегу реки Сейхун, напротив крепости Аркук. Еще раньше вышел высочайший указ, чтобы туркестанский казий