— Не нужно провожать меня до комнаты, отсюда я сама доберусь. Солнце встало, так что нам лучше не открывать дверь чаще, чем нужно.

— Хорошо.

— Увидимся через несколько часов. Присоединимся к охотникам в начале Охоты. К этому времени все начнут понимать, что здание не заперто. Все рванут за геперами, а мы где-нибудь спрячемся.

— Хорошо, — хмурюсь я.

— Что такое?

— Хотел бы я знать, где сейчас охотники. Нам уже должны были сказать, где мы должны собраться к началу Охоты.

— Не беспокойся, уверена, про нас не забудут.

— Хорошо.

— О, кстати, если ты придешь ко мне и меня там не окажется, зайди в центр управления. Я буду там — отключать механизм закрытия дверей или искать на мониторах место, где нам лучше всего спрятаться.

Я обнимаю ее, долго не желая разрывать объятия. Мы устали, но сердца наши бьются все с той же силой. Наконец она приоткрывает дверь и проскальзывает внутрь. Дверь за ней закрывается бесшумно и быстро.

Через несколько минут я оказываюсь в библиотеке. С легким щелчком захлопывается дверь, и я жду, чтобы мои глаза приспособились к темноте. Прохожу в глубину здания. Темно так, что все равно, открыты у меня глаза или нет. Наконец я вижу маленькую светлую точку в основном зале. Это отверстие, просверленное в ставне. Луча пока нет, солнце еще нескоро поднимется достаточно высоко. Сейчас это просто светлая точка, которая глядит прямо на меня.

Усталость водопадом обрушивается мне на плечи. Я ощупью пробираюсь к ближайшему дивану. Не требуется слишком много времени, чтобы заснуть. Едва я опускаюсь на подушки, веки закрываются, как тяжелый театральный занавес, и я с головокружительной скоростью проваливаюсь в сон. В последнюю секунду перед полной отключкой я понимаю: что-то не так. Но уже слишком поздно, и я засыпаю.

Я просыпаюсь с бешено бьющимся сердцем. Даже не открывая глаз, я испытываю тревогу. Мышцы напряжены, спина затекла. Я медленно поднимаю веки. Сначала могу различить только пятно света, просачивающееся сквозь отверстие в ставне, пока еще бледное, но становящееся ярче с каждой секундой. Луч, еще размытый, растет прямо у меня на глазах, как пестик цветка. Судя по его яркости и углу, с тех пор как я рухнул спать, прошло несколько часов.

Ощущение опасности продолжает висеть в воздухе; более того, оно стало сильнее. Я медленно поднимаюсь, чувствуя, как от страха и жажды ломит суставы. Тусклый свет в комнате чем-то разорван, как полная луна, если смотреть на нее через ветви деревьев зимой.

Я иду на свет, вытянув вперед руки, все еще не до конца проснувшись, вопреки страху.

И тут…

Моего лица касаются пряди волос — неприятное, слишком интимное ощущение. Я не успеваю сдержать невольный вскрик. Такое чувство, будто я попал в паутину, только намного хуже. Пряди волос никуда не исчезают, но остаются, проезжая по моему лицу, по скулам, по носу, цепляются за мои ресницы и брови, как будто тонкие пальцы слепого, ощупывающие мое лицо.

Мне приходится совершить невероятное усилие, чтобы не отбросить волосы. Я опускаюсь на пол и смотрю вверх. Кто-то спит в зажимах. Пресс. Ее длинные черные волосы ниспадают вниз зачумленным потоком, а лицо болезненно белеет над ними, как полная луна. Тело скрыто в тени, так что создается иллюзия парящей в воздухе отрубленной головы.

Я закрываю глаза, считая секунды, молясь, чтобы она не шевельнулась, и прислушиваюсь. Все тихо, доносится только тихий скрип дерева в другом конце зала. Открыв глаза, я вижу на полу сброшенные с полок книги. Они громоздятся кучами у подножия шкафов, как снег после сошедшей лавины.

Физкультурник свисает вниз головой с книжного шкафа. Он спит, зацепившись ногами за верхнюю полку и засунув носки в небольшую щель, чтобы получше держаться. Видимо, удобно устроился на этой самодельной койке.

Не только он, впрочем. Чуть дальше, так же зацепившись ногами за верхнюю полку, спит Алые Губы. Здесь и Тощий — он привязался к вентиляционной трубе под потолком. Платьице привязала себя к люстре в центре зала. Она висит, слегка вращаясь: ее вес раскачивает люстру. Тут все охотники. Они собрались здесь прошлой ночью. Не знаю почему.

Я все это время проспал в логове хищников.

Стараясь не паниковать, я оглядываю зал. С каждой секундой чернота сменяется серым полумраком, свет концентрируется, превращаясь в тонкий яркий луч. Тут я замечаю груду снаряжения у стола библиотекаря: солнцезащитные плащи, ботинки, бутылочки с кремом и шприцы со стимуляторами. Все, что нужно для Охоты.

Они здесь для этого. Чтобы проспать день перед Охотой. Чтобы быть снаружи, когда здание Института окажется заперто. Охота начнется в библиотеке.

Разумеется. Как я мог не догадаться?

Луч становится ярче и длиннее, страх перед неминуемым охватывает меня, как затягивающаяся на шее удавка. И тут я понимаю, что сейчас произойдет.

Сначала спящие охотники почувствуют легкое жжение, раздражающее чувство, которое будет усиливаться по мере того, как луч будет разъедать их веки. Возможно, они уже ощущают действие света: их тошнит, кожа начинает гореть. Они проснутся и с криком и шипением бросятся в другой конец библиотеки, подальше от этого луча.

Там они и останутся, скрываясь. У них будет несколько часов на разговоры до заката, и они будут обсуждать молодого охотника, который тут жил, недоумевать, как ему удалось выжить. Того самого молодого охотника, который никогда не жаловался на свои апартаменты, не замечал в них никаких проблем со светом, и, если подумать, от него всегда пахло гепером.

Я встряхиваю головой, пытаясь избавиться от мрачных мыслей. Время все еще есть. Мне нужно просто заткнуть отверстие. И поскорее. Я осторожно отхожу от висящей вниз головой Пресс…

— А, вот и вы. — Директор, висящий вниз головой в проходе на пол пути к окну, смотрит на меня. — Мы никак не могли вас отыскать. Ни вас, ни хорошенькую девушку. Чтобы сказать вам, что охотники собираются в библиотеке. В любом случае, как я вижу, кто-то вам уже сказал.

— Мы были…

— Нет, нет… Не надо ничего объяснять. Я просто рад, что вы успели добраться сюда до рассвета. — Он смотрит на меня, потом за мое плечо. — Вы что, оставили дверь открытой? Здесь ужасно светло.

— Нет, я…

— Кажется, вы нервничаете. В чем дело?

— Нет, нет, я не нервничаю. Просто не могу дождаться Охоты. Она ведь начнется всего через несколько часов. Через пять или шесть? Не уверен, что знаю, сколько сейчас времени.

— Скорее, через четыре часа. Говорят, что на нас идет ураган. Стемнеет раньше, чем обычно. — Он пристально смотрит на меня. — Не теряйте голову. Она вам понадобится.

— Я знаю, но трудно оставаться спокойным. Многие бы сделали что угодно, лишь бы оказаться на моем месте.

— Думаете?

— Да. Предполагаю, что да.