самых благородных кровей, остановит парочку темных магов, которые получили однозначный приказ.

– Ты не понимаешь, – теплые ладони мужа прижались к моим вискам. – Где один мэллорн, там весь лес.

Травы горчили.

А мед был сладок. Эль делился теплом, и мне как-то подумалось, что соседи вовсе не обрадуются Пресветлому лесу… это ведь как-то… уснул у себя дома, а проснулся в лесу, да… странно.

И хорошо.

А главное, спокойно. Настолько спокойно, что мне вдруг стало безразлично. Полетит мир в пропасть? Пускай… главное, банку с медом в руках удержать. Небось с медом и в пропасти жить можно.

– Если тебе понадобится уйти, просто прикоснись к нему и позови. Ты понравилась бабушке…

Сомневаюсь.

– Иначе она не стала бы нарушать правила.

Тогда, наверное, понравилась. А может, дело не во мне, может, даже совершенные эльфийские леди устают от своего совершенства.

В следующий раз я проснулась ближе к полудню. Голова не болела.

Я ее потрогала, убеждаясь, что она все же на месте. Но не болит. В отличие от ног, которые придавил своей тяжестью маншул. Стоило мне пошевелиться, и кошак приоткрыл единственный глаз, правда, лишь затем, чтобы снова его закрыть.

– Слезь с меня, – попросила я, пытаясь спихнуть маншула.

Он широко зевнул. И не пошевелился.

– Между прочим, я тебя создала, я тебя и… – я щелкнула пальцами, но кот лишь ухом дернул. – Мне в туалет надо!

Нет, я далека от мысли, что низшая нежить способна понимать человеческую речь, но кот тяжко вздохнул и сполз. Слегка. Позволяя мне вытащить правую ногу.

И левую. И встать.

Он растянулся на моей постели, умудрившись занять ее всю, и зарокотал.

– А… где все?

Спрашивала я у кота, но отозвался почему-то Глен.

– Завтракать будешь? – крикнул он. – Твой ушел. Велел сидеть дома… слушай, а он у тебя не такой и зануда…

Старый Гарби был известен в узких кругах как человек, способный достать если не все, то почти все. Были бы деньги.

К деньгам Гарби испытывал просто-таки нечеловеческую любовь. Правда, сомневаюсь, что его в полной мере можно было считать человеком. Лицо его было узко и несуразно, а фигура – длинна и тоже несуразна. Особенно в ней выделялись узкие плечи и длинные, ниже колен, руки с непомерно широкими кистями. Тонкие пальцы он украшал перстнями, всякий раз иными, и поговаривали, что где-то в этой комнатушке, забитой до потолка всяким хламом, скрываются заветные шкатулки, доверху наполненные перстнями, цепочками, монетами и прочими малыми радостями.

Находились и безумцы, которые пытались эти самые шкатулочки отыскать.

Так говорили.

Не знаю. Мне вот хватило при первой встрече заглянуть в прозрачные, будто ледком подернутые глаза, чтобы всякая дурь из головы выветрилась.

– С чем пришла? – А вот голос у Гарби был тоненький, девичий, и это тоже служило поводом для шуток. Правда, как-то так получалось, что рано или поздно шутка доходила до Гарби, а он обижался на шутника и поднимал ему цены. Или опускал. Если, конечно, речь заходила о покупках. А покупал он, что характерно, тоже все. И платил порой куда больше, чем та же гильдия.

– С заказом, – я переступила через обрывки конопляной веревки, заботливо стянутые в один пучок. Правда, задела несколько глиняных горшков, поставленных один на другой, и башня зашаталась, к огромному неудовольствию Гарби. Оттопыренные уши его дернулись, но я успела предотвратить катастрофу.

– Вот, – не без труда, но я добралась до старого стола, за которым Гарби перебирал сокровища. Сейчас перед ним выстроилась армия оловянных солдатиков, которых он бережно протирал куском ветоши, сдирая и остатки краски. Я выложила пару золотых монет. – Мне нужен букет.

– Иди в цветочный, – Гарби выбрал из груды солдатиков одного, с перекрученной рукой, и поднес к глазам, прищурился, примерился и, ухватив за руку когтями, ловко повернул ее.

– Мне нужен особый букет.

Ветошь коснулась олова.

– Для эльфийской бабушки… на день ее рождения… – я замолчала, не зная, что еще сказать. Но Гарби уставился на монеты.

– Это задаток, – на всякий случай сказала я, хотя правила знала.

Он называл сумму, а клиент или соглашался, или нет.

Ни торгов. Ни скидок. Только одно лишь честное золото.

Гарби вздохнул, и тонкие длинные усы его, в которые он вплетал разноцветные нити, качнулись. Дрогнула оттопыренная нижняя губа, словно старьевщик того и гляди разрыдается, но… нет, он сумел справиться с собой.

– Особый? – уточнил он безнадежно.

– Особый.

– Проще заказать старушку.

– Старушка нужна, – тут уж я вздохнула. Сдается мне, Эль не обрадуется, если я избавлю его пусть от несколько назойливой, но все же родной бабки. – И букет нужен.

Гарби покачал головой.

– Почему?

– Потому что и вправду проще заказать старушку. – Он вернул солдатика в коробку, туда же сгреб прочих, выставленных на столешнице, а саму коробку отправил ниже, под стол, к другим, которых собралось великое множество. – Эльфы… они чуют.

– Что?

– Все.

– Не понимаю, – я опустилась на краешек древнего кресла, которое стояло здесь, сколько себя помню. Спинка его зияла дырами, а пару ножек заменяли кирпичи. – Что в этом такого… я думала пойти и купить роз, но что-то подсказывает, что этого будет мало.

Гарби величественно кивнул.

– И цветочный не подойдет. И что мне остается делать?

Широкая ладонь накрыла монеты. То есть что-то мне да продадут.

– Ищи, – сказал Гарби, глядя на меня с откровенной жалостью. – Ищи то, что близко тебе самой. Они видят суть… иногда… а как оно выглядит, дело другое.

Ага. Понятно, что ничего не понятно.

– Погоди, – монеты исчезли. То ли в узких рукавах, то ли в тайных карманах, которыми, поговаривали, была украшена одежда Гарби. Он отвернулся и исчез где-то за стеной коробок, чтобы вернуться спустя минуту.

В руках он нес горшок с чем-то серовато-грязным, похожим на два мышиных хвоста, которые забавы ради воткнули в сухую землю.

– Поливать не пробовал? – поинтересовалась я, убедившись, что земля спеклась до состояния камня.

Гарби оскалился. А вот зубы у него были определенно нечеловеческими, мелкими и острыми.

– Сама и польешь.

– И что будет?

– Двадцать золотых.

Ага… то есть двадцать золотых с меня хотят вот за это чудо, которое еще неизвестно, живо или нет. Я потрогала висящий хвост. На ощупь он был столь же сух, как и земля, из которой он торчал. С другой стороны, Гарби никогда не обманывал своих клиентов.

Денег было жаль. Себя тоже. И Эля… и…

– Ты, случайно, ничего не слышал про то, что в городе пропадали маги? – я положила двадцать пять, разделив их на две кучки. – Темные. Или светлые…

Эксперименты, они такие, требуют определенной дотошности. И если