С. Маковский напоминает, что известный знаток русской живописи Дени Рош назвал Сорина вдохновенным наследником русских мастеров — «наследником великих портретистов XVIII века Левицкого, Рокотова и Боровиковского», и завершает свой небольшой очерк о Сорине вполне смиренно: «…в том возрождении классических совершенств, которое грезится сейчас рядом с достижениями всех признанных и непризнанных творцов, La Belle Ligne (прекрасная линия. — Б. Н.) Сорина… постоит за себя, как бы ни был он далек от совершенства. Ведь совершенны — боги».

Итак, благожелательный и дружелюбный спутник новой семьи Сергея Судейкина не был богом, но был все же замечательным портретистом. Они жили в Ялте в одном доме, вместе с ними он был и в Мисхоре.

По существу, Крым, равно как и не захваченное еще большевиками Закавказье, был для многих русских первым этапом изгнания.

В крымских записях Веры Судейкиной часто упоминаются Леонид и Римма Браиловские. Леонид Михайлович Браиловский был лет на пятнадцать старше Сергея Судейкина. Неизвестно, довелось ли им обоим вспомнить в эти тревожные крымские дни, что преподаватель архитектурного отделения московского училища Л. М. Браиловский был среди членов Совета училища, исключивших ученика Судейкина за его охальные рисунки. Если и вспомнили, то улыбнулись, наверное: все это было так давно — в другой жизни, до подлинного начала страшного века.

Леонид Михайлович до революции успел также попрофессорствовать в Строгановском училище; копировал фрески в древних русских церквах; проектировал театр в Екатеринославле, дачу в Крыму для Коровина, надгробие для Чехова на Новодевичьем кладбище, успел жениться на дочери генерала Шмидта Римме. Римма Никитична была тоже художница, сотрудничала с мужем, иллюстрировала книги, создала в Москве ателье художественной вышивки. Вышивкой они охотно занимались с Верой в Крыму…

Позднее супруги Браиловские уплыли из Крыма на английском крейсере. Дальше у них были Стамбул, Принкипо, Белград. В Белграде Браиловские с блеском оформляли спектакли Народного театра, а еще позднее они уехали в Рим, куда привезли ящик с шестьюдесятью своими «Видениями о России». Ко всеобщему удивлению, работы их были раскуплены в несколько недель. Сама королева попросила Браиловских проком ментировать купленные ею работы у нее на вилле «Савойя». Об этой римской сенсации так писала Т. Л. Сухотина-Толстая, жившая в ту пору в Риме:

«…папа Пий XI принял живое участие в судьбе этой коллекции. По окончании выставки он пожелал, чтобы Браиловские получили возможность продолжать свои работы, и назначил для наблюдения комиссию директоров ватиканского музея. Приблизительно через год Браиловские узнают от директоров ватиканских музеев о желании папы сосредоточить все их работы в музее Св. Петра. Коллекция выросла до 120 картин.

14 февраля в Граде Ватикане в стенах музея Петриано состоялось открытие археологически-архитектурно-художественного музея, посвященного русскому творчеству и созданного трудами наших соотечественников. В музее шесть прекрасных зал, где размещены картины, изображающие внутренний и наружный вид русских архитектурных памятников, а также и планы церквей. Все это работы Леонида и Риммы Браиловских.

…целая галерея произведений русских художественных памятников, вызванная к жизни их трудами, показана людям и сохранена для потомства».

Браиловские кончили свои дни в Риме, но в ту крымскую эпоху, о которой мы ведем рассказ, до конца еще было не близко: Леониду исполнилось пятьдесят лет, а Римме только сорок.

Репродукция с картины Судейкина «Чаепитие…» Фоторепродукция из журнала «Жар-птица»

Живя в Крыму в столь плотном «живописном окружении», талантливая Вера стала брать у мужа уроки живописи и вскоре уже участвовала в групповой выставке в Ялте. А выставок, лекций, концертов, дискуссий в тогдашней Ялте хватало.

На счастье биографов и историков, Вера Артуровна вела в ту пору также дневник и «Салонный альбом», сохранившийся в частной коллекции. Американский искусствовед Джон Боулт процитировал и пересказал некоторые из крымских записей В. А. Судейкиной.

Художники-беженцы часто собираются за бутылкой вина и чашкой кофе у кого-нибудь в ателье, мудрствуют и гадают на кофейной гуще, как вся тогдашняя Россия и вся эмиграция. Вот запись от 8 апреля 1918 года. В ателье Леонида Браиловского компания друзей обсуждает тревожную ситуацию в Крыму. Вера добросовестно записывает все мнения:

«Сорин: „В Крым немцы не придут, и Крым будет советским“.

Римма Браиловская: „Немцы с украинцами придут в продолжение апреля“.

Леонид Браиловский: „Крым будет принадлежать или немцам или союзникам, и немцы придут в скором времени“.

Вера Судейкина: „Немцы будут через неделю“.

Сорин просит добавить, что сказанное им произойдет, если мир с большевиками не будет нарушен».

Как видите, Судейкин молчит. Он далек от политики, хотя и согласился заняться какой-то переписью ценностей в Воронцовском дворце. Но иногда он тоже выступает — как было уже в начале революции, — и тогда выясняется, что он то ли впитал, то ли унаследовал известные взгляды…

Вот Сорин приносит известие о том, что стреляли в Ленина и, похоже, подстрелили. Сорин пророчествует: «Если Троцкий один останется, вот будет мстить за Ленина».

«Сережу, — сообщает не без удивления Вера Артуровна, — это выводит из себя, и он нападает на евреев: „Чтобы один жид управлял Россией!..“» (запись за 3 сентября 1918 года).

А вот июньская запись:

«Браиловские рассказывают об обиде, нанесенной Сорину офицером, собиравшим этюды для лотереи в пользу офицеров… Было сказано Сорину, что он, как нерусский человек, конечно, не может понять чувств русского офицера — другими словами — „Вы жид, будьте поосторожней“».

При том, что Савелий Абрамович (или Завель Израилевич) Сорин, сын русской матери, причислял себя к русской интеллигенции, а во главе демократического (может, самого демократического за всю русскую историю) правительства Крыма стоял одно время культурный садовод-караим Соломон Крым.

Как отмечают крымские друзья, у Сергея остались диктаторские замашки и позы, за которые Браиловский прозвал его Наполеоном. Прозвище прилепилось к нему надолго.

В декабре 1917 года в женской гимназии Ялты (той самой, где учились когда-то сестры Цветаевы, а в попечительском совете — еще раньше — состоял Чехов) открылась Первая выставка картин и скульптур «Ассоциации объединенных художников». Среди четырех десятков участников выставки было много друзей и знакомых Судейкиных, завсегдатаев «Бродячей собаки». На выставке представлено было четыре работы Судейкина, шесть работ Браиловского, три — Сорина и десять — Билибина.

Еще более представительную выставку удалось организовать в Ялте в октябре 1918 года Сергею Маковскому. Выставка называлась «Искусство в Крыму», и на ней представлено было чуть не три сотни работ современных художников, а также произведения старых мастеров, как зарубежных, так и русских (Левицкого, Боровиковского, Брюллова, Айвазовского). Судейкин выставил несколько своих картин, а Вера — два десятка силуэтов по рисункам мужа.