Наконец Сорока засёк у китайцев рокаду, по которой обязательно кто-нибудь да пойдёт. Да и следы есть свежие, не более трёх часов назад кто-то проезжал, а потому я приказал подготовить засаду.

– Так, на этих сопках можно установить пулемёты, и куда они отсюда на хрен денутся?.. – энергично махнул комвзвода рукой. – Смотри, мы засядем вон там, место не совсем удобное для атаки, зато, когда вы «голову» зажмёте, «хвост» у нас в руках окажется. – И он, словно большой кот, облизнулся. – Сообразить они ничего не успеют…

– Ну вот, а вы боялись, что в бою не побываете, – обратился я к журналисту, когда наконец запрыгнул в нутро броневика. И, оставив балагур истый тон, поставил ему задачу: – Ваша цель – офицеры и наиболее ретивые солдаты с унтерами. Их уничтожаете в первую очередь. Стреляете по моей команде. Всё ясно?

– Да.

– Вот и отлично.

Хотя, на мой взгляд, хорошего было мало. Ещё минут двадцать – и придётся прогревать движки, а это может поставить на засаде крест: если случайный китаец услышит, то сможет убраться, не попавшись кавалеристам Сороки. Но другого выхода не было. Я теперь отлично понимал немцев под Москвой, классический цугцванг. Держать моторы постоянно работающими (изредка их глуша, как теперь) плохо, но если этого не делать, вся техника встаёт намертво. Чтобы её вновь запустить, столько сил и, главное, времени надо, что превращает мою бронегруппу в гирю для кавалеристов.

Мороз постепенно брал своё, проникая в шинели и сапоги. Когда до контрольного срока оставалось семь минут, дозорные подали сигнал о приближении противника. Спустя пять минут появилась колонна китайцев.

– Дистанция девятьсот, – раздался в наушниках голос Петровича.

– Огонь с трёхсот метров.

Тэк-с, а ведь это, похоже, наши старые знакомые. Вырвались из «котла» и топают к разъезду.

– Понял.

Уваров смотрел на приближающихся солдат противника со смешанным чувством. В одном строю шли рабочие и крестьяне. Точно такие же пролетарии, как их экипаж. Зачем они воюют с нами? Ответа на этот вопрос он не знал. Голос командира заставил отбросить посторонние мысли. На первый взгляд, их не больше полуроты. Может, удастся взять их в плен? Вряд ли они станут фанатично защищать власть изменника Чан Кайши. Но жестокость, с которой они расправлялись с попавшими в их руки советскими гражданами, потрясала.

– Дистанция четыреста, – услышал он в наушниках голос наводчика.

Хлынувший в кровь адреналин буквально смыл все посторонние мысли. И сейчас Роман наблюдал за подходящими солдатами противника, а не братьями по классу.

– Огонь! – Голос Мельникова был спусковым крючком, и через мгновение раздались выстрелы из пушки.

Броневик наполнился грохотом, поплыл запах сгоревшего пороха. Клац, заряжающий ловко вставил вторую обойму, третью. А на дороге наступил хаос, строй китайцев был разорван снарядами. Пытавшихся спастись солдат настигали разрывы шрапнели. И вдобавок с сопок ударили пулемёты, ставя точку в этой драме.

– Заводи!

Уваров выдохнул и нажал стартер. Двигатель нехотя подхватил, взвыл, но всё-таки не заглох, начав подвывать на высоких оборотах.

– Вперёд!

– Понял.

Хоть плачь, холодное пока «сердце», но в бою не ждут, когда противник будет готов.

– Вон к тому камню давай.

Водила, похоже, слегка поплыл (о своих переживаниях он мне после расскажет), но пока ничего страшного. Успокаивать его некогда. Главное – разбить этот отряд. Всех, конечно, не убьёшь, силы у нас маленькие, кто-то да уцелеет. Но сделать, чтобы уцелевших было как можно меньше, необходимо.

– Стой!

Теперь стрелял спаренный с пушкой пулемёт. Тратить снаряды ради пары китайцев Петрович не стал, а просто отстреливал, до кого мог дотянуться.

Сорока обрушился на потерявших всякое представление о дисциплине китайцев, подобно снежной лавине. Ещё не пришедшие в себя солдаты неожиданно оказались перед несущейся на них лавой. Дальше пошла бойня, кавалеристы получили самую сладкую цель – бегущий противник. Зрелище не для слабонервных, но я отлично понимал, что, если роли поменяются, в плен нас брать никто не захочет.

– Я вперёд. – Сорока чуть шальными глазами смотрел на меня, удерживая нетерпеливо переступающего с ноги на ногу коня. Теперь он походил на Тараса Бульбу, шашка с потёками крови и волчья улыбка показали его истинную сущность. – Не задерживайся, Алексей.

Было, конечно, соблазнительно остаться и покопаться в трофеях, но приказ не допускал двойных толкований. Не знаю, слышали стрельбу или нет, но задерживаться я здесь не буду. Вновь выстроившись уже привычным порядком, двигаемся дальше!

– Вон кавалерия к нам несётся, – раздаётся в наушниках голос Петровича.

Он штатный наблюдатель, благо обзор у него гораздо лучше, а то с моего места ни черта не видно. Идём мы с закрытыми «по-боевому» люками. Да, перестраховываюсь, но пулю по глупости получить не собираюсь и водителю не дам.

– Вижу. Как со снарядами?

Пополнить их взамен истраченным не было времени. Не хочется сейчас останавливаться, но если Серов потребует пополнения, никуда не денешься.

– Нормально, обойдёмся. В последний раз на десяток больше штата взяли, – успокоил он меня.

– Тормози! – приказал я Уварову и, дождавшись остановки, вылез из машины. – Что у вас?

– Товарищ командир, вот разъезд. – Разведчик достал аккуратно нарисованный план, на котором были обозначены траншеи, два дзота и позиция пулемёта. Кроме этого хватало и зданий, в которых наверняка засели солдаты гарнизона. А это хорошие такие лесины. Но самое гадкое – имеется телеграфная связь. Потому опытный Сорока и не бросил своих орлов сразу в атаку. «Максимка» просто и без затей выкосит всех – и всадников и лошадей. – И ещё там, на платформе, две большие пушки стоят. Я такие по Германской помню.

– Понял. – Я мысленно гнал от себя радужные мечты, стараясь успокоиться. Чёрт, как не хочется нахрапом лезть! По-хорошему, надо разведку выслать, изучить там всё, но время! А тут под ногами окруженцы путаются. Ладно, по-суворовски будем действовать: глазомер, быстрота и натиск! – Так, Пётр, передай комвзвода Сороке, что мы атакуем с ходу, его задача – отрезать отход по этой дороге. Сигнал к атаке – мои выстрелы. А вы с Сашкой вперёд не лезете, стреляйте во всех, кто под руку попадётся. Вопросы?

– Нет. – Пётр уже привык к особенностям своего временного командира. Тот постоянно указывает им, что и как нужно делать. С одной стороны, не очень-то приятное чувство, учитывая большую разницу в возрасте. Но с другой, и самое интересное, что, несмотря на столь юный возраст, всё по делу выходит.

– Вот и отлично, возвращайся.

После я перестроил колонну. Теперь мотоцикл шёл за броневиком, а уже за ним – машина с сапёрами и снабженцы. Цель была лакомая, а главное, до боли ненавидимая: белогвардейцы придумали весьма интересную тактику использования тяжёлой артиллерии. Заключалась она в том, что из стоящего поблизости форта или крепости выводилось одно или два орудия, выбиралось местечко, недалеко от границы, и с закрытых позиций обстреливалась наша территория. С десяток выстрелов на ствол. После чего они сворачивались и уходили в крепости, мы же считали потери. Прищучить этих ухарей не было никакой возможности… до сегодняшнего момента.