понимать введение полового органа и иных предметов в естественные полости другого лица с целью получения сексуального удовлетворения.[502]

На наш взгляд, предлагаемый этим автором термин по объему уже понятия «иные действия сексуального характера» и его введение как альтернативы данному понятию необоснованно сузит сферу применения уголовного закона, декриминализировав ряд преступных деяний.

По мнению Э. Ф. Побегайло, «иные действия сексуального характера» – это «разнообразные формы удовлетворения половой страсти между мужчиной и женщиной или между мужчинами, кроме естественного полового акта и мужеложства. Например, это анальный секс (coitus per anum) между мужчиной и женщиной, между мужчинами и т. п. К иным действиям сексуального характера следует также отнести и такие имитации полового акта, как нарвасадата (суррогатная форма полового сношения путем введения полового члена между молочными железами женщины) и виихарита (такая же форма путем введения полового члена между сжатыми бедрами женщины)».[503] Аналогичные или схожие суждения высказаны Л. Д. Гаухманом и С. В. Бородиным.[504]

Статья 133 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за понуждение к действиям сексуального характера. Преступление, предусмотренное названной статьей, обладает высокой степенью латентности, так как потерпевший(ая) обычно не заявляет о случившемся, боясь для себя моральной травмы, которая часто неизбежна при судебном разбирательстве дела. К тому же максимальное наказание за совершение данного деяния составляет всего лишь один год лишения свободы.

Уголовная ответственность за понуждение к действиям сексуального характера впервые введена в УК РСФСР в 1923 г., но до введения в действие УК 1996 г. от понуждения к действиям сексуального характера охранялась лишь половая свобода женщины. Половая свобода мужчин охранялась лишь при насильственном посягательстве на нее. Это, безусловно, не соответствовало принципу равенства женщины и мужчины перед законом.

Нельзя считать понуждением сам факт предложения мужчине или женщине, находящимся в определенной зависимости от виновного, вступить в половые отношения, если такое предложение не сопровождалось соответствующими действиями или угрозами, равно как и угрозами выполнить законные функции субъекта. Недопустимо рассматривать в качестве понуждения и обещание тех или иных благ.

Вряд ли можно согласиться с М. И. Могачевым, который ставит под сомнение разделение всего многообразия насильственных сексуальных действий на два состава преступления, один из которых касается только полового сношения.[505] Действительно, и половое сношение, и мужеложство, и лесбиянство, и т. п. представляют собой различные формы половой активности. Да и санкции и конструкции ст. 131 и 132 УК РФ одинаковы. Однако с точки зрения нравственности основная масса населения более критически относится к мужеложству. Для потерпевшего, на наш взгляд, такие действия, как анальный, оральный секс, являются более унизительными, нежели половое сношение. Дело в том, что в обществе существуют определенные представления о нормальных половых отношениях. Это и разнополость, и достижение партнерами соответствующего порога половой зрелости, и сношение нормальным половым путем. На это обоснованно указывает Л. Л. Кругликов.[506]

Поэтому и санкции ст. 132 УК РФ, устанавливающие наказание за различные сексуальные действия, не связанные с половым сношением, должны быть выше. Безусловно, это не касается других форм сексуальной активности (помимо сношения per os и per anum), которые не связаны с проникновением в тело.

Аргумент в пользу объединения данных статей, заключающийся в том, что на начальной стадии полового нападения невозможно определить, какие конкретно сексуальные действия собирался совершить виновный, не состоятелен, поскольку определение данного факта входит в сферу уголовно-процессуального права.

Нельзя согласиться с М. И. Могачевым и в определении целей полового сношения и изнасилования. Он считает, что различие между названными действиями заключается в том, что целью полового сношения является продолжение рода, а целью изнасилования – получение сексуального удовлетворения, либо мотивы иного рода.[507] Получается, что любое половое сношение направлено на порождение беременности, а получение удовольствия возможно только при изнасиловании. Нелепость данной посылки очевидна. Поэтому, на наш взгляд, справедливы утверждения А. Н. Игнатова и А. П. Дьяченко, которые полагают, что различные способы имитации полового акта существенно отличаются от полового сношения тем, что не могут порождать беременность женщины.[508]

Объединение же всех действий сексуального характера, в том числе и полового сношения, в одно понятие «сексуальное насилие» или «сексуальное нападение», на наш взгляд, не позволит индивидуализировать действия виновного, что вряд ли правомерно.

§ 2. Нравственные основы норм уголовного права о преступлениях против половой неприкосновенности

Половая неприкосновенность предполагает запрет на совершение любых сексуальных действий против личности. Охрана половой неприкосновенности осуществляется различными способами, в том числе и с помощью норм уголовного права, которые устанавливают уголовную ответственность за насильственные и ненасильственные преступления против половой неприкосновенности (п. «д» ч. 2 и п. «в» ч. 3 ст. 131, п. «д» ч. 2 и п. «в» ч. 3 ст. 132, ст. 134 и 135 УК РФ).

Отметим тот факт, что отечественный законодатель достаточно демократично подходит к установлению уголовной ответственности за ненасильственные половые преступления, в первую очередь, в отношении несовершеннолетних.

Так, максимальное наказание за половое сношение с лицом, не достигшим 16-летнего возраста, не превышает 4 лет лишения свободы (ст. 134 УК). За другие ненасильственные преступления наказания и того меньше. Между тем УК ряда штатов США за эти деяния устанавливают санкции до 10–20 лет тюремного заключения.

Алан Баретт, директор одной из английской школ, лишился своей должности лишь из-за того, что на линейке поцеловал в щечку ученицу младших классов за успехи в математике.[509]

Не соглашаясь с такими, на наш взгляд, чрезмерно жесткими санкциями, в то же время не можем одобрить и мягкость российского законодательства. Она негуманна и безнравственна по отношению к несовершеннолетним, ибо в конечном итоге страдают их нравственное формирование и психика. Сексуальные посягательства на детей, при их очевидной аморальности, требуют не только нравственного порицания, но и эффективной борьбы, в том числе и уголовно-правовыми мерами.

Складывается парадоксальная ситуация: половое сношение с лицом, не достигшим 14-летнего возраста, расценивается как изнасилование с использованием беспомощного состояния потерпевшей, а половое сношение с лицом от 14 до 16 лет – как добровольное половое сношение. Соответственно разнятся и санкции соответствующих статей.

Несмотря на правовое и нравственное осуждение указанных преступлений, они в последние годы достаточно распространены. Многие считают, что сексуальные преступления в отношении несовершеннолетних совершают сексуально больные люди, педофилы, которых влечет исключительно к детям. Однако практика показывает, что это далеко не так. Доля педофилов среди таких лиц весьма небольшая. Большинство из них – женатые мужчины, имеющие детей. Это психологически неустойчивые люди, которые не уверенны в себе, и ребенок привлекает их именно своей сексуальной незрелостью и беззащитностью. Здесь срабатывают не столько личностные, сколько ситуативные факторы.

Возрастной порог уголовно-правовой охраны половой неприкосновенности в России установлен в 16 лет. Он неоднократно менялся.