– После вас, сэр, – сказал он. – Прикрою вам спину.

А это было делом, которое он, надо сказать, выполнял превосходно все те годы, что мы служили вместе. Мне удалось с усилием улыбнуться.

– Уверен, что прикроешь, – ответил я и, не давая себе больше времени на раздумья, схватился за веревку и сполз вниз – как мне представлялось, в нутро самого ада.

Приземлился я жестко, но тут же вернул себе устойчивое положение, чтобы как раз отступить в сторону, когда Юрген тяжело сполз по веревке за мной. Штурмовики посмотрели за тем, как мы это все проделали, с легким пренебрежением, а последовавший через мгновение спуск Хастера, произведенный с ловкостью акробата, только подчеркнул нашу неуклюжесть.

– Куда? – спросил Велар.

– Туда. – Я показал направление, в котором нам нужно было двигаться, и подождал, пока пройдут штурмовики, чтобы занять место в колонне позади них.

С каждым сделанным нами шагом узел в моем животе затягивался все туже, в то время как память о том, куда мы направлялись, стучалась в лобные доли мозга, неразрывно переплетенная с картинами побоища, которому мне пришлось быть свидетелем на Интеритус Прайме. В этот раз все будет по-другому, продолжал убеждать себя я. Мне не придется снова бежать в панике по незнакомому лабиринту, совершенно потеряв чувство направления, как это было тогда, и лишь милостью Императора находить именно тот путь, по которому пришел, и только для того спастись, чтобы теперь вновь нырять в это пекло. Впрочем, подумал я, Кастин должна быть права: некроны в данный момент настолько заняты зеленокожими, что вряд ли подозревают о нашем присутствии здесь…

– Что-то есть, – произнес передовой солдат, выведя меня из задумчивости обратно в клаустрофобические тиски амбулловых туннелей.

Мы приблизились, и приглушенный свет наших затененных люминаторов отразился от каких-то остатков на полу туннеля.

– И что вы об этом думаете, сэр? – спросил Юрген, когда слабый луч его осветителя выцепил из мрака что-то, что вначале заметил только он.

Кроме меня, мой помощник был единственным, кто уже ходил этими узкими туннелями и был способен оценить произошедшие в них изменения. Волоски на моем загривке встали дыбом – это чаще происходит в дешевой фантастике, чем в реальной жизни, и вряд ли вы испытывали это ощущение на себе. Но поверьте мне: оно крайне, чрезвычайно неуютное. Мой помощник указывал на узкий цилиндрический ход, толщиной в мое запястье, проплавленный в ледяной стене туннеля, – ход достаточно глубокий, чтобы свет лампы в руках у Юргена не доставал до его дальнего конца.

– Они были здесь, – прошептал я.

Единственное объяснение этому лазу – заряд гауссова шкуродера некронов, ударившего в стену туннеля. Я поглядел вокруг и обнаружил еще несколько подобных зловещих зарубок.

– Но в кого они стреляли? – спросил Юрген.

Это был хороший вопрос. Если орки проникли так глубоко в эти туннели, наша работа значительно усложнится. Мы чуть придвинулись, чтобы присоединиться к Велару и передовому солдату, которые разглядывали небольшую кучку металлических предметов, вплавленных в лед, зловеще расчерченный красным.

– Что, вы полагаете, это такое? – спросил сержант, и его образ неприступной уверенности в себе впервые с момента нашего знакомства дал небольшую трещину.

Я вгляделся в разбросанные трубки и проводки, и внезапно рвота подступила мне к горлу, когда я понял, на что смотрю.

– Это аугметика, – произнес я, с трудом сглотнув. – Ее из кого-то выдрали.

Так вот куда пропал Эрнульф. Это, возможно, были и не его останки, но я готов был поставить деньги против морковки, что именно он возглавлял безрассудную экспедицию, часть которой составлял тот, от кого остались эти жалкие ошметки, Я задумался, найдем ли мы остатки других жертв, или они просто превратились в пар.

Но одно не подлежало сомнению. Благодаря идиотам техножрецам некроны узнали, что на Симиа Орихалке находятся люди, и скорее всего впереди нас уже ждала засада. Становилось все веселее и веселее.

Ну что ж, стоять и беспокоиться об этом смысла не имело; время было для нас дороже всего, так что я поторопил всех снова начать движение и занял место в конце колонны, рядом с Юргеном.

– Будьте настороже, – предупредил я отряд. – Все может оказаться…

Меня перебил смертный визг передового солдата; тот вспыхнул, превращаясь в ничто под некротическим светом одного из адских гауссовых орудий, и тут же металлические воины, чьего появления мы так страшились, вступили с нами в бой.

– Цельтесь аккуратно, – спокойно произнес Велар, и выжившие штурмовики обрушили на атакующих град огня из хеллганов.

Ослепительное сияние лазерных зарядов, разбивавшихся о передового некрона, слепило мне глаза, но вот грудная клетка того смялась, обожженная и разорванная точно положенным залпом. Воин пошатнулся и рухнул на скользкий ледяной пол, открыв за собой свежую цель, которая уже наводила свой гауссов шкуродер.

Надо отдать должное Велару и его людям – они свою работу знали. Как я уже упоминал, туннели амбуллов были узки, и это заставляло зловещие автоматы наступать практически цепочкой.

Дисциплина штурмовиков в то же время оставалась идеальной, и даже первая потеря в нашем отряде не помешала им легко войти в отработанный долгой практикой рутинный ритм боя. Ведущий падал навзничь, солдат за ним опускался на колено, прочие оставались на ногах, и отряд мог сосредоточить огонь на цели так эффективно, словно он весь был единой личностью. Второй некрон в буквальном смысле потерял голову. Он рухнул поперек первого с грохотом, изрядно похожим на тот, который раздается, если пнуть бочку с металлическим ломом. Наблюдая, как он падает, я с холодком ужаса осознал, что первый металлический воин, который, как мы все полагали, был уничтожен, медленно пытается снова встать на ноги.

– Юрген, – окликнул я, и мой помощник шагнул вперед, наводя мелту.

Штурмовики с легкостью расступились, поддерживая в то же время поток заградительного огня из своих хеллганов, чтобы прикрыть Юргена, пока тот целился. Они не прекратили огонь, даже закрыв глаза мгновением раньше, чем Юрген нажал на спусковой крючок.

Вспышка огненной энергии вонзилась в мою сетчатку сквозь сомкнутые веки, и рев льда, мгновенно превратившегося в пар, эхом раскатился вокруг нас. Воздух вокруг моего лица внезапно стал влажным и теплым, как будто меня телепортировало в какой-нибудь тропический лес. Проморгавшись, я не увидел ничего, кроме лужиц расплавленного металла и гротескных, комковатых статуй, некоторые из которых все еще подергивались, вмерзая в практически мгновенно схватывающийся лед. Потом, в долю секунды, они пропали, как будто их никогда и не было, оставив после себя лишь стремительно вливающийся в освобожденное ими пространство пар и разнообразной формы ямы в полу туннеля.

– Чисто, – позвал Хастер, занимая место дезинтегрированного передового, чтобы вести нас дальше во тьму.