Но, как бы то ни было, этого человека нужно было спасать. Даже если существовал хотя бы малейший шанс на то, что он жив. И вовсе неважно, кто он такой на самом деле. Он человек, и это самое главное. А со всем остальным можно будет разобраться потом.

Подойдя к мужскому телу ближе, девушка заметила в полуметре перед ним черную широкую трещину в полу. Она тянулась от стены к стене через весь пол и выглядела беззубым черным оскалом. Вероятно, именно через эту трещину и проникал из глубинных залежей природный газ. Надя не могла чувствовать его запах, но она знала, что дышит сейчас его ядовитой смесью, поэтому старалась делать не очень глубокие вдохи. И все-таки, то ли от самовнушения, то ли оттого, что газ и впрямь начал действовать, девушка почувствовала головокружение и начинающееся удушье. От этого захотелось вдохнуть глубже, что лишь усилило бы пагубные последствия.

«Не дуркуй! Чего застыла?! Подохнешь ведь рядом, идиотка! – мысленно подхлестнула себя Надя. – Быстро хватай его за ноги и волоки в туннель!»

Приободренная собственной командой, девушка схватила мужчину (назвать его отцом даже в мыслях так и не хватило духу) за голеностопы повыше лодыжек. Однако его ноги даже в самом тонком месте оказались куда больше в обхвате, чем Надины ладони, поэтому ей не оставалось ничего иного, как ухватиться обеими руками за одну ногу. Напряглась, потянула… Тело сдвинулось лишь на чуть-чуть. Тогда Надя откинулась назад, помогая себе весом собственного тела. Теперь получилось лучше, но не намного.

Голова девушки кружилась все сильнее, в ушах зазвенело. «Так я его далеко не уволоку, все-таки лягу рядом», – отрешенно, словно о посторонней, подумала о себе Надя. И в следующий миг почувствовала на своем плече тяжесть чьей-то руки.

Девушка оглянулась. Возле нее, радостный и одновременно сердитый, стоял… муж!

– Дай я! – ворчливо буркнул Нанас, пытаясь отодвинуть ее в сторону.

– Нет, давай лучше вместе – ты за одну ногу, я за другую, – не в силах удержать счастливой улыбки, сказала Надя. – Он очень тяжелый.

– Ты лучше помоги перевернуть его на спину, а потом иди и придерживай голову, мы же ее ему о камни побьем. Или сможешь за руки поднять? Тогда бы понесли, а не тащили.

Надя послушно перешла к голове отца (все-таки отца, нужно помаленьку привыкать) и, взявшись за плечо, по команде Нанаса и одновременно с ним перевернула тело. Стараясь почему-то не смотреть на лицо, взялась за отцовские руки. Из безвольно разжавшихся широких ладоней что-то со стуком выпало на пол. Надя нагнулась и подняла кремень и кресало – точно такие же, что были и у Нанаса. Она сунула их в карман и попыталась приподнять тело за руки. Сил на это не хватило. Девушка посмотрела на мужа и виновато помотала головой.

– Ничего, – сказал тот. – Подними тогда голову, а я буду тащить.

Надя осторожно коснулась отцовского лица, с невольным ужасом ожидая, что оно окажется холодным, мертвым. Но лицо было теплым, заросшим густой жесткой бородой. На своей ладони девушка ощутила слабое прерывистое дуновение – отец дышал. Пока еще дышал…

– Понесли, понесли скорей! – просунув под голову руки и приподняв ее, воскликнула Надя.

Она вновь почувствовала накатывающий приступ дурноты и что есть силы стиснула зубы, чтобы не грохнуться в обморок. Правда, теперь рядом снова был Нанас (как же он нашел-то ее?), но ему одному будет трудно вытаскивать сразу двоих.

Девушка видела, что и одного-то мужу тащить было нелегко.

– Подожди-ка, – с трудом переборов дурноту, сказала она, – остановись ненадолго.

Нанас остановился.

– Что такое? Устала? Погоди, поднимемся по туннелю немножко и тогда отдохнем.

– Да с чего мне уставать? Я совсем тебе не помогаю, – ответила Надя и сделала то, что задумала перед этим, – уцепилась в воротник летной куртки и, поднатужившись, приподняла не только голову, но теперь и плечи отца. И просипела: – А теперь понесли!

Дело пошло немного лучше. Правда, теперь девушка отчетливо чувствовала, как стремительно покидают ее силы, – так же быстро, как вытекает из пробитой фляги вода. Но все же она продержалась довольно долго. Ей показалось, что бесконечно долго, хотя на самом деле они едва миновали то место, где она оставила Сейда. Кстати, последним, что Надя увидела перед тем, как все-таки потеряла сознание, были озабоченные, морошкового цвета глаза мохнатого друга.

Очнулась она в пещере. С удивлением осмотрелась. Пещера показалась ей той самой, где они с Ароданом нашли Нанаса и Гора. Вот только не было видно теперь ни того, ни другого. Впрочем, здесь вообще было видно куда хуже, чем в туннелях. А может, зрение еще не до конца восстановилось после обморока.

«Погоди-ка, – подумала Надя. – А как я здесь вообще очутилась, если грохнулась в обморок? А то, что грохнулась, – факт, помню, как отключалась».

«Тебя Нанас принес», – «прозвучал» в ее мозгу нежданный ответ.

– Сейд, это ты? – приподняла голову девушка и заметила чуть поодаль от себя светлое пятно на полу.

«Я», – ответил пес.

«Как же меня смог донести сюда Нанас?» – снова опустила голову и перешла на мысленную «речь» Надя, потому что ее вдруг сильно затошнило – так, что трудно стало не только говорить, но и дышать.

Сейд это каким-то образом почувствовал.

«Не терпи, – «сказал» он, – пусть вырвет. Сразу станет легче. Знаю по себе».

Девушка послушалась совета. Едва приподнялась на дрожащих руках – и ее тут же стошнило. Потом еще и еще. Потом рвать было уже нечем, а желудок все еще содрогался в неудержимых спазмах и жгло, словно от кислоты, горло.

Надя, собрав силы, отползла, насколько сумела, от зловонной лужи и снова легла на каменный пол.

«Ты так и не ответил про Нанаса», – отдышавшись, напомнила она псу.

«Нанас тебя принес, – вновь повторил уже сказанное Сейд. И добавил: – Это ведь не очень далеко, а ты легкая».

– Ничего себе недалеко! – воскликнула девушка и тут же закашлялась от саднящей боли в пищеводе и горле.

«Конечно. Как бы иначе туда добрался летчик?»

Надя тут же вспомнила об отце, оставив на время неважный теперь спор о расстояниях:

«А где он? И где сам Нанас? И Гор?»

«Нанас с Гором как раз и пошли за летчиком. А меня с тобой оставили. Я тоже еще не совсем здоров».

«Но как с тобой такое вообще могло случиться?! Хотя… Ведь этот газ не пахнет. Ты просто не знал, что он есть в воздухе. А когда стало плохо, было уже поздно. Да?»

«Нет. Я чувствовал «плохой воздух». Он не пахнет, но я его все равно чувствую. По-другому. Не могу объяснить, как. Когда мы с Нанасом еще жили здесь, я тоже его иногда чувствовал. Он выходил из некоторых трещин в скалах».

«Но тогда я ничего не понимаю, – повернула Надя голову к Сейду. – Если ты его чувствовал и знал, что он «плохой», то почему не ушел оттуда сразу?»