Кто-то в начавшей собираться толпе прохожих закричал:

– Улю-лю-лю! Геть православцiв!

По колонне прошло движение, из неё выбежали дюжие парни в балаклавах, бросились в шарахнувшуюся толпу.

Машины стали сигналить. Поднялся шум.

Ухватов со спутниками отошли к стене пиццерии.

– Что это за хрень – православцы?

– Провокация СБУ-ЦРУ, – усмехнулся Шинкарь. – Создано НДПС – «Народное движение православной справедливости», якобы в противовес «Правому сектору». Американцам мир на Украине не нужен, вот и науськивают украинцев друг на друга, чтобы здесь вечно шла война. Далеко не уйдут, их наверняка правосеки встретят, будет очередная драка.

– И власти ничего не предпринимают?

– К власти в Украине всплыло всё накопленное за тридцать лет «независимости» дерьмо, пестуемое солитёрами США, все дебилы-русофобы, ей тоже выгодно воевать, что отвлекает народ от насущных проблем и позволяет списывать свои провалы на войну, «террористов» Донбасса и москалей.

Колонна прошла. Машины начали движение. Двинулись по своим делам и прохожие, обсуждая марш «православцев».

К одному из инвалидов, безногому, сидевшему на бетонном блоке, подошли трое парней в чёрной форме, с квадратными головными уборами типа бейсболок, но тоже чёрного цвета.

– Багато назбирав? – поинтересовался один из них, белобрысый, с пушком на щеках.

Инвалид, молодой парень возраста не больше двадцати лет, подзаросший, с нечёсаными волосами, поднял голову.

– На хлiб…

Чернявый спутник белобрысого поднял с тротуара жестяную банку, в которую бросали монеты прохожие, высыпал в ладонь горсточку медяков.

– Сльози… решта сховав?

– Нiчого я не ховав…

– Вытягуй, не те самi витрусiмо! Збираемо кошти на забезпечення батальйону «Донбас». – Чернявый парень посмотрел на дрогнувшую шеренгу нищих. – Це всiх стосуеться! Готуйте грошi! Там нашi хлопцi за свободу бьються з терорiстами!

Белобрысый нагнулся к инвалиду, схватил за воротник старой камуфляжной куртки.

– Спорожняй кишенi, недоносок! Потiм ще назбираеш!

Дальнейшее произошло в течение нескольких секунд.

Лось вдруг рванулся к троице, сбил с ног первого собирателя, второму сломал руку и, перевернув белобрысого вверх ногами, шмякнул об асфальт с такой силой, что наверняка сломал ему ключицу. Белобрысый вякнул и обмяк.

Сбитый с ног ражий детина вскочил, хватаясь за кобуру пистолета, но Лось не дал ему шанса выстрелить, сломал кисть руки, ударом кулака впечатал в стену рынка, едва не проломив её.

Ухватов очнулся:

– Федя, ноги!

Лось пришёл в себя, выдохнул, раздувая ноздри, прошипел чернявому в ухо по-украински:

– Зустрiчу ще раз – вбъю!

Чернявый перестал баюкать сломанную руку, схватился за рукоять ножа, и Лось добил его мощным ударом в челюсть, отбрасывая на шеренгу нищих. Через мгновение он исчез, словно растворился в воздухе.

– Майор! – Ухватов глазами показал, куда лучше всего отступать, ловко перебежал улицу со снующими туда-сюда автомобилями.

Шинкарь последовал за ним.

Только после этого послышались крики прохожих и милицейские свистки: к месту драки бежал наряд милиции, охранявший рынок.

К счастью, этот маневр остался почти не замеченным. Прохожих по обеим сторонам Крещатика привлекли крики и поднявшийся шум у стен Бессарабки, и на перебежавшего на другую сторону Ухватова никто не обратил внимания. Почти никто. Потому что над его плечом кто-то вдруг проговорил укоризненно:

– Хиба ж так можно, любый друже?

Майор оглянулся.

На него смотрели двое рослых мужчин, одетых в строгие тёмно-синие костюмы и плащи. Один был шатеном с ясными серыми глазами, второй – голубоглазым брюнетом.

– Любый друже? – повторил Ухватов с сомнением в голосе, подчёркивая, что эти два слова не входят в пароль, но надеясь, что не ошибся.

– Идёмте, – сказал брюнет сухо. – Останавливаться здесь не стоит.

– Я не один.

Представители «Стопкрима» оглянулись на мявшегося в отдалении, у витрины кафе «Письменник», Шинкаря.

– Он?

Ухватов запнулся, не зная, стоит ли говорить о Лосе.

– Он… и ещё один боец.

– Вас просили подойти одного. Кто это?

– Мой зам, – ответил Ухватов, не вдаваясь в подробности операции по освобождению Шинкаря.

– Такие сюрпризы недопустимы в принципе. Вы же военный человек, должны понимать.

– Что недопустимо в принципе, часто необходимо на практике.

Мужчины переглянулись:

– Идите за нами.

Ухватов сделал знак Шинкарю, и они поспешили вслед за «иностранцами», оставив позади разбуженный Лосем муравейник свидетелей и потерпевших от его «акции справедливого возмездия». Он позвонил через минуту:

– Командир, звыняй, не сдержался…

– Возвращайся к машине! – непререкаемым тоном проговорил Ухватов. – Тише воды, ниже травы!

– Есть, – упавшим голосом отозвался лейтенант.

Поднялись вверх до пересечения бульвара Тараса Шевченко с Владимирской улицей, свернули направо. Ухватов думал, что провожатые зайдут в первое попавшееся кафе, но они прошли мимо «Кличкодара», миновали скверик напротив университета, вошли во двор между жилым домом и скучным административным зданием с пыльными окнами, стоящим за узорчатой оградой.

Идущий впереди брюнет обратился к кому-то на ходу:

– Тим, что у тебя?

Ответа Ухватов не услышал, брюнет разговаривал по мобильному, а может быть, и по рации.

Во дворе стояло несколько автомобилей.

Провожатые подошли к фургону «Скорой помощи», возле которого курили двое парней в военной форме, без промедления залезли в салон. Курящие не обратили на них никакого внимания, лишь кинули по взгляду на подходивших Ухватова и Шинкаря.

Дверца в машину осталась открытой, и майор тоже не задержался, влез в салон. За ним забрался разведчик, защёлкнул дверцу.

– Садитесь, – кивнул на лавочку вдоль борта брюнет, усаживаясь рядом с шатеном на другую лавочку.

– Пост? – кивнул на парней за стенкой Ухватов.

Чернявый «чистильщик» не ответил, глянул на Шинкаря:

– Я вас не знаю.

Ухватов понял, что незнакомец ознакомлен с составом его группы.

– Это майор Шинкарь, разведка. Мы его освободили и привлекли к решению задач.

– Не отвлекайся, – буркнул второй посланец «Стопкрима», – это их право, нет времени выяснять все подробности.