Косте едва удалось совладать с тошнотой.

— Расчлененкой балуетесь, детишки? — хладнокровно поинтересовался Гаргулов.

Костя шагнул вперед и грубо схватил Марикса за плечо.

— Ты чего творишь, гаденыш?! — прохрипел он.

В тот же миг тело сковало оцепенение.

— Не мешай ему! — требовательно воскликнула девочка. — Ваш предводитель обещал нам голову Альбэра Фигассэ. Она принадлежит мне и моему брату!

Чувство нереальности происходящего охватило лейтенанта. Он вдруг почувствовал себя вовлеченным в нелепую и мрачную пьесу, участники которой играют свои роли с маниакальным упорством и серьезностью, совершенно не ощущая всей абсурдности происходящего…

— Ну и зачем она вам нужна? — поинтересовался Сан Саныч.

Марикс повернул к нему перепачканное лицо. Кровавые брызги на неестественно гладкой коже смотрелись, будто нарисованные.

— Это наше дело, тебя и твоего хозяина оно не касается.

— Хо-зя-ина? Эт ты о ком? — поднял бровь Гаргулов.

— Значит, вас не связывает с Адораблем клятва вассальной верности? — заинтересовался вдруг Марикс.

— Еще чего! — хмуро буркнул вновь обретший подвижность Костя. — У нас, юные потрошители, джентльменское соглашение… И согласно ему, мы обязуемся присматривать за вами.

— Вы наши телохранители или тюремщики? — в лоб спросил мальчик.

— А это, мой юный друг, по обстоятельствам! — пожал плечами Костя.

— Думаю, мы должны будем пойти навстречу друг другу, это поможет избежать недоразумений… — вздохнула Ласса.

«А девчонка-то будет поумнее, чем ее братец! — сообразил капитан. — Как бы эта парочка не подложила нам хор-рошую такую свинью!»

* * *

Ночь прошла тревожно. Ближе к рассвету, вопреки предположениям Хорхе, чертахи предприняли еще одну попытку прорваться в замок. На этот раз не обошлось без жертв среди Адораблевой команды: нескольким птицам удалось перемахнуть через мешки с песком, и они тут же пустили в ход свои страшные клювы. Сила и быстрота герцоговых ворон поражали: на баррикаде едва не вспыхнула паника, и лишь меткие выстрелы из замка смогли предотвратить худшее. Збышек трудился не покладая рук; набитая перевязочным материалом сумка быстро худела.

— Четверо наших убито, еще один так плох, что вряд ли доживет до утра, — докладывал Пшелвдупский вундеркинду. — Проклятые твари раскалывают черепа, словно орехи; один удар — и все… Трое серьезно ранены, я остановил кровь, но их стоит отправить в больницу — переломы, разорванные мышцы…

— Отвезешь утром — сам, лично; и пригляди, чтобы все было в лучшем виде, — кивнул младенец. — Помни, ты теперь не скромный служащий, а высокопоставленный представитель новой городской администрации! Веди себя соответственно.

— А можно, я прихвачу ракетомет? — робко осведомился Збышек. — Только чтобы поднять авторитет и…

— Нельзя!

На рассвете Косте и Сан Санычу удалось прикорнуть — часа полтора, не больше; их разбудил Хорхе.

— Вставайте, вставайте! У нас важная миссия! — Испанец выглядел озабоченным.

— Чего стряслось?

— Адорабль отдал распоряжение разобрать завал… Сейчас мы попытаемся проникнуть на верхние уровни Термитника.

Баррикаду растаскивали пленники, под дулами Адораблевой команды. Все нервничали, с откровенным страхом поглядывая наверх. Марикс и Ласса тоже были здесь, причем мальчик держал за волосы свой страшный трофей. На лице вороньего герцога застыло выражение брезгливого удивления — хотя, возможно, это была всего лишь игра теней. По мере того как завал таял, взгляду открывалась лестница. Интерьеры Термитника на первых десяти этажах выглядели вполне функциональными, чтоб не сказать аскетичными: никаких узоров, никакой резьбы, хотя все детали, будь то камень, металл или дерево, обработаны и подогнаны с большой тщательностью. Но начиная с одиннадцатого этажа все резко менялось. Стены украшали сложные барельефы, лестничные перила покрывала искусная резьба, изображающая переплетенных змей. Даже запах здесь стоял другой: сверху тянуло едва уловимыми ароматами мускуса, прелой листвы и камфары. Когда баррикада была полностью разобрана, дети Господина Высокое Небо бестрепетно шагнули на запыленные ступени. Гаргулов и Костя двинулись следом. За поясом лейтенанта торчала рукоять револьвера — пользоваться в замке ракетными ружьями Адорабль строго-настрого запретил. «Моя жизнь слишком ценна, чтоб доверять ее тяжеловооруженным придуркам!» — брюзжал младенец.

Помимо милиционеров и их подопечных на вылазку отправились четверо добровольцев: настороженно озираясь и поводя стволами, они замыкали шествие.

— Ваша задача — разведать обстановку хотя бы на пять этажей вверх, — инструктировал их Хорхе. — Как только почуете неладное, сразу открывайте огонь!

Легко сказать! «Неладное» Сан Саныч почуял сразу, едва они начали подниматься. Тягостное чувство с каждым шагом росло; капитан уже с некоторым трудом удерживался от того, чтоб не взять оружие на изготовку. Прочие не отличались такой выдержкой: сзади сухо щелкнул взведенный курок.

— В спину мне не пальни там! — процедил Гаргулов.

Ласса обернулась к сопровождающим.

— Здесь стоит барьер, отделяющий покои Господина Высокое Небо от быдлянских помещений… Потерпите, дальше будет легче.

— Инфразвук! — буркнул Костя Кролик. — Вот что это такое…

До одиннадцатого этажа они добрались, уже будучи изрядно мокрыми от пота — за исключением детей; на них, похоже, незримый барьер не подействовал никак.

— Что здесь? — требовательно спросил один из повстанцев, вглядываясь в сумрак.

— Нечто вроде коллектора, — непонятно бросил Марикс.

Костя с любопытством озирался по сторонам. Освещение, как и на нижних ярусах Термитника, осуществлялось за счет ослабленных лучей солнца. Система отражателей посылала его свет в рассеиватели — небольшие полупрозрачные пирамидки, обращенные вершиной к полу; преломляясь, он терял свою губительную силу. Внутренние стены не доходили до потолка; по существу, они представляли собой некое подобие ширм. Деревянные части интерьера покрывала затейливая резьба — разнообразные вариации на змеиный мотив. Казалось, хозяин этого места без ума от рептилий. Из глубоких ниш на разведчиков слепо таращились статуи — надо сказать, довольно страшненькие: трехметровые чудища, смахивающие на помесь хищного динозавра с гигантской жабой. Неведомый скульптор изваял их с натурализмом, доходящим до неприличия: некоторые твари, похоже, были на последней стадии беременности.

Марикс и Ласса пересекли этаж, не останавливаясь, и начали подниматься по лестнице. Внезапно сзади раздался громкий звук — как будто подошвы ботинок шаркнули по паркету. Повстанцы резко обернулись, вскидывая оружие… Шедший последним исчез — как будто его никогда и не было.

— Лю! Лю! Ты куда подевался?! — хрипло позвал один из разведчиков; ответом ему была тишина.