Он включил небольшую медную лампу, стоявшую на прикроватном столике.

Джинджер в ужасе воззрилась на него. Кто-то сбрил волосы у него на груди! Они, можно сказать, вместе прилежно растили их долгие годы и не раз шутили на этот счет. А теперь на их месте виднелись полосы выбритой кожи.

– О боже! – простонала она.

– Теперь у меня грудь, как у женщины, – рассмеялся Марк.

– Зачем это?

Он объяснил, стаскивая брюки.

– Да! Это еще не всё, – сказал он, выворачивая карман. – Они проделали в кармане дырку, так что я не смогу носить в нем мелочь.

– Это что, шутка такая? Твои лучшие брюки!

Джинджер вскипела. ФБР уже распоряжается всей жизнью Марка. Одно дело сотрудничать, и другое – сбривать волосы на груди и кромсать одежду.

– До чего забавно! – бросила Джинджер. – Почему ты должен делать все это? Агенты проходят специальную подготовку и должны быть готовы к работе в таких условиях. А тебя никто к этому не готовил. Если им что-то нужно, пускай бы сами и делали!

Марк засмеялся и стал уговаривать ее не волноваться. Но она знала, что его это беспокоит ничуть не меньше.

– Марк, с этим надо завязывать, – решительно заявила Джинджер. – Скажи им, что ты переходишь на другую работу. Они же не смогут заставить тебя остаться только для того, чтобы делать записи? Разве ты не можешь уехать куда-нибудь?

Уайтекер сел на кровать.

– Не знаю, – произнес он тихо. – Не знаю.

На следующее утро Шепард и Везеролл отправились в Спрингфилд, чтобы передать новые записи в архив «ЭЛНАБ». Они прибыли в 10.40, сделали копии записей и стали слушать их, отмечая самые важные места.{149}

«Охлопайте их на предмет микрофонов».

Эта фраза звучала двусмысленно. Надо постараться, чтобы ее не поняли как намек на Уайтекера.

«С лимонной кислотой мы так и делаем».

Отлично. Махинации с лимонной кислотой тоже попали в досье.

«В Европе цены выросли только потому, что мы обговорили это в Мехико».

Этот кусок непременно надо подсунуть Манн. Лучшего признания в преступлении и не придумаешь.

Прослушав записи, Шепард и Везеролл в три часа дня пошли искать Джона Хойта и Дина Пейсли. Это был настоящий прорыв.

Хойта они нашли в кабинете и вкратце пересказали содержание записей. Тот поздравил их с успехом и пожал руки.

Когда агенты ушли, он достал свой ежедневник, куда заносил все важные события. Хойт открыл его на 29 апреля.

«Брайан и Джо по делу АДМ», – написал он.

Затем улыбнулся и приписал: «1:0 в нашу пользу!»{150}

Дежурная по спрингфилдскому офису ФБР посмотрела сквозь пуленепробиваемое стекло на вошедшего с улицы молодого человека в строгом костюме. Незнакомец шести с лишним футов, с рыжевато-каштановыми волосами и уверенными манерами, был хорош собой. Он вынул кожаный бумажник и раскрыл его. Дежурная увидела значок и удостоверение. Агент.

– Доброе утро, – произнес он. – Меня зовут Боб Херндон. Работаю у вас с сегодняшнего дня.

Для тридцатишестилетнего агента этот июньский день 1993 года был счастливым. Он снова мог свободно зайти в офис Бюро, предъявить удостоверение, назвать свое имя. Всего этого он был лишен давно. Предыдущие три года он вел тайную жизнь под чужим именем, выполняя задание контрразведки. Все это время они с женой жили вдали от родных и друзей и не могли связаться с ними. Он не имел права предъявлять свои подлинные документы или зайти в Бюро, где состоял в штате. Задание, конечно, интересное, но он был рад снова стать Бобом Херндоном. Он хотел вернуться на родной Средний Запад, а спрингфилдскому отделению Бюро как раз требовались сотрудники. Это место подходило ему как нельзя лучше.

Хердон и его жена Рилен только что купили домик неподалеку, и Боб хвалился друзьям, что теперь живет всего в трех милях от работы. По телефонному разговору с новым начальником Бобом Андерсоном у него сложилось впечатление, что их отношения сложатся хорошо.

Через несколько минут Боб Андерсон вышел в приемную, провел Херндона в свой кабинет, сел за стол и ухмыльнулся.

– У меня для вас новость, – сказал он. – Мы вас продали на сторону.

И объяснил, что в последний момент поступил приказ перевести одного из сотрудников к Дину Пейсли, который уже несколько месяцев вел сложное финансовое расследование.

– Им, несомненно, требуется подкрепление, – сказал Андерсон. – Вы будете работать с двумя отличными парнями.

В преступлении замешана не больше не меньше как АДМ, объявил начальник, выжидающе глядя на Херндона, но тот понятия не имел о том, что такое АДМ.

Почти час Андерсон вводил Херндона в курс дела, рассказывая об АДМ, лизине и фиксировании цен. Упомянул он и переданную осведомителем непроверенную информацию о промышленном шпионаже и «жучках» в «Декейтер Клаб», а также вымышленную историю о вымогательстве.

– Расследование ведет Декейтер. Это в сорока милях отсюда, но добраться можно быстро, движения почти нет.

Андерсон добавил, что Херндон может работать и в Спрингфилде, но в Декейтере ему придется бывать часто, там у него тоже будет свое рабочее место. Покончив с объяснениями, начальник замолк, ожидая вопросов. Но Херндон лишь обронил:

– Звучит неплохо.

Андерсон встал, показал новому сотруднику его стол и дал ему телефон декейтерской резидентуры Бюро для связи с Шепардом и Везероллом. Возможно, будет правильнее съездить в Декейтер прямо сейчас, посоветовал он, и поймать агентов за ланчем.

Сев за стол, Херндон набрал номер декейтерского отделения. Расследование, к которому его прикомандировали, заинтересовало его, да и хотелось поскорее увидеться с новыми коллегами.

Он сожалел лишь о том, что трехмильное расстояние до работы оказалось иллюзией.

В тот же день три агента шагали по пыльной декейтерской дороге, направляясь в ресторан «Лок Сток энд Баррел», находившийся в миле от их отделения. Несмотря на жару, Шепард и Херндон были в пиджаках, которые скрывали висевшие на поясе пистолеты. Везеролл пиджак снял, оставив оружие в кейсе.

По пути Шепард и Везеролл устроили Херндону настоящий перекрестный допрос. Сотрудничество с осведомителем наконец наладилось, и они опасались, что им в коллеги достанется не в меру молодой да горячий служака, который нагонит на Уайтекера страху. Они выясняли, не принадлежит ли Херндон к тем, кто идет к цели кратчайшим путем и считает, что знает свое дело лучше всех.

Херндон ответил на все вопросы и рассказал о себе. Вырос он в Оверленд-Парке, в Канзасе, был единственным ребенком главного бухгалтера-ревизора штата и школьной учительницы. Еще в школе он изучил бухгалтерское дело и после школы устроился в одну из фирм в Канзас-Сити. Но ему всегда хотелось работать в ФБР, и в 1986 году он подал заявление. Момент был выбран удачно: в стране разразился кризис ссудо-сберегательных ассоциаций, и Бюро требовались сотрудники, разбирающиеся в бухгалтерии. Двадцатитрехлетнего Херндона тут же отправили на учебу в Национальную академию ФБР в Куантико, штат Виргиния.