Она плакала, пока не иссякли слезы, утирая лицо простыней, потом долго лежала обессиленная, но, как ни странно, чувствуя облегчение – как будто она избавилась от того, чего просто не могла вынести.

Ее разбудил телефон: секретарь доктора Планкетта назначил прием через два дня. У меня есть почти два дня, чтобы собраться с духом, думала она. Я должна питаться, отдыхать, приводить в порядок этот убогий старый дом. Можно даже немного поиграть на скрипке – какой-нибудь Бах без аккомпанемента будет в самый раз. Надо заняться хоть чем-нибудь – любым разумным делом, какое только придет в голову. А когда позвонит Рейчел, мой голос по телефону прозвучит небрежно и беззаботно. Нет смысла рассказывать ей хоть что-нибудь, пока я не узнаю худшее.

Луиза и Джозеф

– Ты свободна в субботу утром? Хочу, чтобы ты помогла мне с рождественскими покупками.

Выходные Джозеф почти всегда проводил в прекрасном доме, который недавно купил в Беркшире. Она знала, как выглядит дом, потому что сразу после покупки он возил ее туда – это было однажды вечером в конце лета. В этом небольшом георгианском поместном доме над рекой располагались четыре гостиных, шесть спален на втором этаже, мансарда над ними и обширный цокольный этаж с викторианской кухней, винными погребами, кладовыми, ледниками и другими безымянными помещениями. Вокруг дома – несколько коттеджей, обнесенный стеной сад, альпинарий и довольно много земли, а также две длинные извилистыеподъездные дороги. Он показал ей все.

– В полной сохранности, – объявил он. – И всего за восемь тысяч.

Последнее обстоятельство явно приводило его в восторг. Она искренне сочла поместье прекрасным, о чем и сказала. И с грустью подумала, что видит его в первый и последний раз; ей останется лишь воображать, какие чудесные выходные он проводит здесь.

Так что когда он предложил ей составить ему компанию в походе за покупками, она сразу согласилась. Ее влюбленность в него была достаточно велика, потому она и считала любое время с ним лучше проведенного врозь.

– Сначала поедем в «Камео-Корнер», – объявил он, заехав за ней на своем «Бристоле». – Знаешь его?

Естественно, она знала. В более тучные времена она купила там серьги, и Моша Овид давал ей на время изумительные колье, которые она надевала на пышные званые ужины с Майклом. Особенно нежно она любила георгианские стразы, которых у Овида скопилась огромная коллекция.

Джозефу они тоже нравились, и он выбрал колье из крупных простых переливчато-синих камней, соединенных цепочкой.

– Одобряешь? – спросил он.

Какой чудесный подарок, подумала она. Так бы и носила его не снимая.

– Мы его берем, – решил он. – У вас найдется для него футляр?

Футляр нашелся.

– Далее, какой из магазинов тканей лучший?

– «Жакмар», – ответила она.

Там он выбрал самый дорогой зеленый атлас, расшитый золотистыми и зелеными блестками.

– Сколько ярдов понадобится на длинное платье?

Продавщица объяснила.

– Я его беру. Как тебе мой выбор?

– До ужаса роскошный – знаешь, как для оперы.

– Да, об этом я и думал. Глайндборн и все в том же духе. А теперь едем обедать.

Когда они вернулись в машину, он сказал:

– С Пенелопой разобрались. Ты мне здорово помогла.

Она не представляла, что сказать. Пенелопой звали его жену – это она знала, ее имя произносилось редко, но незримое присутствие ощущалось всегда. Ей хотелось плакать. Но гордость не позволила, и она утешилась взрывом гнева на то, что он пробудил в ней алчность и склонность к стяжательству, может, даже нарочно дразнил ее, за все утро ни словом не упомянув Пенелопу. Видимо, чувствовал свою вину перед ней, потому и накупил подарков, чтобы полегчало ему самому.

Обедать он повез Луизу в «Бентли» и заказал устрицы с шампанским, затем – филе тюрбо, но дальше устриц она не продвинулась.

– Как дела у твоего славного отца с его несговорчивым братом?

– Понятия не имею. С того вечера я с ним не виделась. Если хочешь, могу узнать.

– Не помешало бы еще раз напомнить ему, что время истекает. Уже сейчас бизнес – убыточное занятие, и если так и дальше пойдет, продавать его будет слишком поздно.

– Откуда ты знаешь, что оно убыточное?

– О, есть разные способы узнавать такое. Не будешь рыбу?

– Я устрицами наелась. Не могу больше.

– Ладно. Я отвезу тебя домой.

– Не останешься у меня?

– Дорогая, не могу. В эти выходные Пенелопа в Лондоне. Единение начинается в шесть.

Она промолчала. Ее сбивало с толку его безразличие к ее чувствам, собственное положение казалось ей унизительным. Она любовница, «другая женщина», и должна либо разлюбить его, либо смириться с тем, что она – его пара для досуга, вынужденная подстраиваться под любые планы, о которых он извещает ее в последнюю минуту.

– Спасибо за обед, – сказала она, выходя из машины, и почти бегом бросилась по темному коридору, в котором всегда попахивало темными делишками бакалейщика. Его лавка занимала нижний этаж, а в цокольном щипали и разделывали птицу. Обычно она почти не замечала вони паленых перьев, тухлых потрохов и прогорклого бекона, но сегодня возненавидела этот смрад. Именно поэтому квартира стоила дешево, а «дешево» означало «ей по карману». Может, хотя бы Стелла дома: подробно рассказав ей о Джозефе, она найдет утешение в ее ласковой язвительности. Такие разговоры им случалось вести и раньше. «Он тебя мурыжит, – говорила Стелла. – Но ты ведь хочешь этого от него, правильно?»

Однако Стелла оставила на двери своей комнаты записку: «У меня мигрень. Лежу в постели. Увидимся позже».

Так что ей, одолеваемой несчастьем и шампанским, не осталось ничего другого, кроме как улечься в свою постель, выплакаться и уснуть.

Хью и Джемайма

– Я тут подумал.

Это было после ужина, который они съели вдвоем: мальчишки еще не вернулись из закрытой школы, Лору наконец-то удалось уложить в постель. Джемайма приготовила пирог с курятиной, который Хью особенно любил, а теперь они допивали бутылку кларета с сыром и сельдереем. Снаружи было сыро и дождливо, но в кухне с новенькими шторами из желтого бархата, сшитыми Джемаймой, тепло печки «Ага» создавало уют.

Она знала, каким будет продолжение, потому что Полли тайком предупредила ее. Но ей хотелось услышать об этом от самого Хью.

– Рассказывай, – попросила она.

– Полли завела со мной разговор об Эдварде и Диане, и, по-моему, было бы неплохо пригласить их на ужин. Что скажешь?

Она сделала вид, будто задумалась ненадолго.

– Мне кажется, мысль превосходная.

– Вот и хорошо. Как, по-твоему, нам поступить – пригласить их куда-нибудь в ресторан или сюда, к нам?