— Думаешь, он согласится?

— Уверен, — засмеялся Яков Павлович. — Тем более что к своим тридцати процентам он получит деньги налетчиков. Лично меня Марков устраивает. Я не знаю, кем он был раньше, да и знать не хочу. Подобных людей надо принимать такими, какие они есть. Марков — голова. Белый — исполнитель, хотя Думает, и Марков это постоянно для его успокоения подтверждает, что к его мнению прислушиваются. Поэтому подождем неделю. А там… — Его глаза артно блеснули. — Сыграем в игру, которая войдет в хронику уголовных дел как ограбление века.

— Надеюсь, в этой хронике будут упоминаться и наши имена, — усмехнулась дочь.

— Именно поэтому я и отошел от дел c золотом три года назад, — вздохнул Яков Павлович, — что начал готовить операцию по захвату недельной выработки пяти приисков Сумайского района. Удастся это или нет, я допускаю и второй вариант, в первую очередь органы будут заниматься теми дельцами, кто находился в поле их зрения в последние годы. Моего имени среди них не будет. А значит, и выход на меня невозможен. Никаких данных у милиции о моей связи с Марковым или Белым также нет. То, что Алексей — родной брат моего зятя, ни о чем не говорит.

Тем более, я в этом уверен, милиции известно о чувствах, которые испытывали братья друг к другу. B общем, риск быть привлеченным за это сведен до минимума. Если у тебя есть какие-то соображения по поводу налетчиков, говори, мне нужно твое мнение.

— Я согласна с тобой, — ответила Елена. — Марков знает, что хочет. Он назвал сумму, которую стоит. Лешка — просто бандит. Остальных мы не знаем. И я считаю, что это…

— Очень хорошо, — договорил за нее отец, — потому что они не знают о нас. Марков им и слова не скажет о том, кто заказчик. Белый тоже будет молчать.

— Я вот о чем думаю, — с сомнением покачала головой дочь. — Как ты сам заметил, мы о Маркове не знаем ничего, а он о тебе, так мне показалось, знает если не все, то почти…

— Разумеется, — с улыбкой перебил ее отец. — И это только доказывает, что он нужен нам. Марков не появился бы, если бы не знал обо мне того, что ему удалось узнать. И это хорошо, потому что доказывает, что он ко всему готовится обстоятельно. Мне его прошлое не нужно знать, ведь Марков — исполнитель, и не более. Где он живет, мы сегодня узнаем. Как и то, поедет он в Магадан или нет.

— Я тоже послала за ним своего человека, — улыбнулась Елена.

— Почему тоже? — засмеялся отец. — Я имел в виду, что ты поделишься с папой этими сведениями.

Удивленно приподняв брови, Елена рассмеялась и звучно чмокнула отца в щеку.

— Ты умный. Я, правда, сначала подумала, что ты послал за Марковым…

— Ну зачем мне это делать, — прервал ее Бобров, — если у меня чудесная, умная дочь? — По-отечески нежно поцеловав ее, посмотрел на часы. — Я обещал Стасу приехать. Хочу поблагодарить его за ликвидацию Конева.

— Папа, — вздохнула Елена, — мы с тобой одни. Зачем говорить языком книжных гениев-злодеев? Кстати, Марков говорил именно так. Ты думаешь, он действительно так разговаривает?

— Надо полагать, — неопределенно ответил Бобров, — он говорит с собеседниками на понятном им языке. В глазах Белого во время нашей беседы с Марковым я видел удивление.

— Ладно, — отмахнулась она, — это не столь важно. Мне вот что непонятно: ты хочешь, чтобы с ними поехал Стас. Но если, как ты только что сказал, сам Марков узнавал о тебе прежде, чем прийти, то он знает, что Стас — киллер. И наверняка поймет…

— Извини, дочка, — не дал закончить ей отец, — если Марков узнавал обо мне, то наверняка знает, что У Стаса сейчас большие неприятности. А значит, его желание исчезнуть на некоторое время объяснимо. И, согласись, лучшего наблюдателя, чем мой брат, я проcто не нашел бы.

— Но Марков может спросить, почему ты не доверил всю операцию с золотом Стасу, — сказала Елена.

— Хотя бы потому, что Стаc — киллер и у него нет опыта в налетах. Тогда как Марков засветился благодаря налету на людей Трофимова. Да, — вспомнил он, — вот еще с кем надо что-то решать. Потому что, если Федор узнает о совершенном ограблении, он вполне может подумать, что это дело моих рук.

— Так в чем дело? — Елена пожала плечами. — Пусть Стаc, в конце концов, покажет свое искусство.

— Я об этом думал, — согласился Бобров, — и, наверное, сделаю так. А тебя попросил бы проконтролировать действия наших уголовников. Необходимо знать, что они оба будут делать.

— То есть мне послать человека за Марковым в Магадан?

— Ну зачем? — Он покачал головой. — Вполне хватит того, что тебе доложат, уехал ли он. Не знаю, почему, но мне вдруг показалось, что он поступит не так, как говорил.

«Сказать Яшке о Кощее или нет? — спросил себя Трофимов. — Да ему все равно, — вспомнил он свой, разговор с Бобровым. — Впрочем, как я понял, он хотел найти организатора. А зачем? С чего это я вдруг подумал об этом? — спросил он себя. — Яшка последнее время повел себя как-то иначе. Это, конечно, можно объяснить канителью со Стасом. Но, с другой стороны, почему он прячет Стаса? О братских чувствах говорить не приходится. Яшка — делец. Стас — убийца. И он заявился к брату только потому, что на некоторое время может оттянуть свою кончину. Но Яшка никогда не пошел бы на конфликт, тем более с Вишневской. Черт возьми! — разозлился он. — Почему я раньше об этом не думал? Но тогда получается, что Бобров отойдет от дел. А как же быть мне? Ведь на Яшкиных поставках я делал себе хорошие деньги. Так, — задумался Трофимов, — надо как-то узнать, чем сейчас занят Бобров. А как? Впрочем, ладно, еще ничего не ясно с Вишневской. Она, наверное, думает, что мои люди убили Конева. Ведь, даже узнав правду, эта баба будет искать виновных. Подожди, — вспомнил он реакцию Боброва на его слова о гибели Конева, — вот на этом я и собью спесь с Яшки».

— Можно?

В приоткрытую дверь заглянул Грач.

— Ну и что? — уставился на него Трофимов.

— О Кощее по-прежнему никаких известий. С парнями Жигуна о'кей, — на манер киношных героев бросил Юрий. — Я перетер кое с кем. Они…

— Вот что, — задумчиво перебил его Трофимов, — свяжись с Козловым, и пусть он встретится со мной.

— Я думала, ты в Орле, — сказала Софья вошедшему Константину.

— Я всегда говорил, — спокойно отозвался тот, — что нужно знать, где можно строить из себя супермена, а где нельзя. Санька думал иначе, за что и поплатился головой. Обзывать петухом в камере, — развел руками Константин, — просто идиотизм или желание сдохнуть.

— Ты уверен, что это так? — пытливо всмотревшись в его глаза, спросила Вишневская.

— Нет никаких сомнений, — кивнул Константин, — это факт. Кроме того, партнеры Боброва из Москвы явно недовольны твоими претензиями к нему, потому что он отошел от дел. Я, правда, постарался сгладить недовольство, потому что…

— Мне плевать, — закричала Вишневская, — кто и чем недоволен! Я убью Стаса! Я…