– Короче, срок у тебя четыре часа. Если вечером Кати не будет дома, у тебя будут очень большие проблемы. Я все сказал.

Спартак давно уже понял, что чем короче угроза, тем она ощутимей. Чем громче человек сотрясает воздух, тем больше в нем никчемной пустоты. Нужно быть тяжелым, как грозовая туча, тогда и гром будет, и молния. А вес у Спартака есть, и Красницкий это прекрасно понимает. Поэтому не нужно лишних слов…

Был еще момент, который не позволял угрожать во весь голос. Катя не просто пленница Красницкого, она его заложница, и если с этим гадом что-то случится, то достанется и ей. Он должен был это понимать.

* * *

Феликс нервно жевал кончик сигары. Уловка не сработала, и нужно было срочно что-то делать. Нет, страха не было, чувство опасности приятно щекотало нервы. Но лучше бы все шло по плану…

Хорошо, что Анатоля рядом нет. Он бы смотрел сейчас на Феликса молча, но с укоризной во взгляде. Анатоль никогда не одобрял этих махинаций с Катей, поэтому Красницкий даже в свои планы посвящать его не стал. Зато Игорь Незлобин здесь, у него в кабинете.

– Спартак нас раскусил. Он знает, что Катя у нас.

– Э-э… Это плохо.

Незлобин хотел сказать, что Спартак раскусил не его, а самого Феликса. Ведь это была его идея от начала до конца, и план составил он. Незлобин лишь привел в действие механизм, который втянул в себя и Катю, и Савраскова. Но ведь он же не идиот, чтобы обвинять в чем-то своего босса. Хотя ему так хотелось свалить на Феликса его же вину, что от напряжения жилы на лбу надулись.

– Плохо. Но не смертельно.

– Не смертельно, – поспешил согласиться Незлобин.

– Что будем делать?

– Надо думать.

– Где Саврасков?

– Нет его больше. Я же говорил. Все по плану.

Наверняка Незлобин совсем не прочь был добавить «по-вашему» плану, но его счастье, что ему хватило ума промолчать.

– Я так понимаю, труп еще не нашли.

– Пока нет. Но там сейчас грибники ходят, могут найти.

– Надо сделать так, чтобы не нашли…

Спартак Никонов – законный вор, и ему как бы нельзя обращаться за помощью в милицию. Но все эти законы – полная ерунда, когда дело касается собственной шкуры. Не он сам, так кто-то из его людей мог сообщить в милицию о пропаже Кати. Если так, то и подозреваемый в этом деле появился, а именно – Феликс Михайлович Красницкий. Спартак не дурак, он должен был подстраховаться, поэтому, если найдется труп Савраскова, в его гибели могут обвинить Красницкого. Вот если вдруг образуется труп Феликса, тогда крайним окажется Спартак. Но об этом не хотелось думать…

– Хорошо, я организую людей, – кивнул Незлобин.

Он прямо на месте взялся за телефон, позвонил Клинчу:

– Про подснежник в лесу помнишь?.. Так вот, его нужно спрятать. Но так, чтобы он больше никогда не вырос… Когда? Вчера?.. Давай действуй.

Игорь сложил трубку и самодовольно посмотрел на босса:

– Все будет сделано в лучшем виде.

– Как тебе Клинч?

– Ну, ничего…

– Доверять ему можно?

– Пока да… Ему Саврасков три «лимона» предлагал. Клинч отказался. А почему отказался? Потому что голова у него варит… Ну, а если его вдруг занесет, так у меня человек в его бригаде. Я его с потрохами купил; он, если вдруг что, Клинча и ликвидирует…

– Это хорошо, что у тебя все на контроле. Очень хорошо… Со Спартаком нужно что-то решать.

– Не думаю, что Клинч согласится. Спартак в законе, за него особый спрос. И спросить есть кому… Разве что за отдельную плату. Но это очень большие деньги…

– Он и так получает очень большие деньги, – скривился Красницкий. – Курс доллара в три раза прыгнул… Да и не нужна его помощь. Сам, своими силами справишься. Есть у меня один вариант…

Незлобин нахмурился, с недоверием глядя на Красницкого. Сомневался он в его плане. А тут вдруг еще оказалось, что исполнять его придется ему лично…

О том, чтобы вернуть Катю Спартаку, не могло быть и речи. Личные притязания вдруг отступили на второй план. Сейчас эта девушка была разменной монетой в большой игре. И вернуть ее брату было равнозначно поражению в этой игре. А Красницкий привык побеждать и не хотел менять своих привычек.

* * *

Готовить Варвара не любила, но умела. Это у нее от мамы, которая учила ее премудростям кулинарии, и от папы, который требовал свежие блюда на завтрак, обед и ужин. Мама не всегда успевала, поэтому Варваре приходилось становиться к плите.

А сейчас у нее другой тиран, гораздо более страшный, чем папа. Зато щедрый. И квартира у Варвары есть, и машина. Папа не мог ей этого предоставить, а для Феликса это раз плюнуть.

Но по утрам ей приходится вставать к плите, готовить ему завтраки. Причем из одежды на ней только короткий передник. И еще босоножки на высоком каблуке. Так ему нравится…

И еще блюда должны быть очень вкусными. Если Феликсу что-то не понравится, придется в срочном порядке делать ему омлет. Впрочем, все зависит от его настроения. Сегодня в меню блинчики с творогом, и, если ему захочется поставить Варвару на колени, он придерется к ним, скажет, что невкусные…

– Что-то не фонтан у тебя сегодня… – поморщился он, отставляя в сторону пустую тарелку. – Подгорели твои блинчики…

Ну вот, началось.

– Иди сюда, папа тебя наказывать будет.

Варвара тяжко вздохнула. Папа у нее требовательный человек, взыскательный, но дочерей своих он никогда не бил. И уж точно не наказывал сексом… Но ведь Феликс ей не отец. Он – извращенная сволочь, которую она вынуждена терпеть.

Он больно взял Варвару за руку, резко потянул на себя, заломил за спину, заставляя согнуться в поясе и раздвинуть ноги. Но настоящую боль она ощутила чуть позже, когда он вошел в нее…

– Ничего, бывает и хуже, – сказал, хлопнув ее по ягодице.

Потом он отправился в душ, а она какое-то время лежала грудью на столе, не в силах подняться на ноги. Потом кое-как доковыляла до постели, легла.

Он помылся, оделся, а у порога осчастливил ее прекрасной новостью: ни сегодня его не будет, ни завтра. Что ж, у нее будет время отдохнуть от его садистских извращений.

Феликс ушел, и она стала собираться. Боль отступила, теплая вода смыла с тела мужскую похоть. И настроение приподнялось. У нее прекрасная квартира, пусть и не своя, но живет она в ней одна. И жить будет, пока не надоест Красницкому. А Варвара уже поняла, что надоесть ему она может лишь в том случае, если откажется исполнять его извращенные желания. А она не откажется, потому что лучше с ним жить, чем без него. Он полностью ее содержит, деньги дает на житье. После каждого визита на тумбочке в прихожей остается тысяча долларов. Да, этим он как бы подчеркивает, что для него Варвара значит не больше, чем элитная проститутка. Но, возможно, это лишь проявление его больной фантазии. Может, в душе он ценит ее настолько, что готов сделать ей предложение…