Махарт натянула на голову одеяло. Она отослала от себя всех — Зуту, Джулту, ученицу госпожи Травницы; но свободой ей предстояло наслаждаться недолго. Бал… неужели ее отец действительно верит, что она сможет соперничать с Сайланой, если той вздумается раскинуть сети своих чар?

Кто она такая? Дочь герцога, которой недавно исполнилось семнадцать, почти всю свою жизнь прожившая словно во сне, отделенная от внешнего мира. Махарт ничего не знала о придворных играх; они казались ей по большей части пустой тратой времени. В старинных книгах все происходило гораздо более увлекательным образом. Высокородные дамы даже брались по временам за меч, сражаясь за свои права. Она представила себе, как выходит с мечом против принца Лориэна, и засмеялась.

Нет, она была Махарт и намеревалась сделать то, что будет лучше — для нее самой! Пусть принц Лориэн пляшет, сколько его душе угодно (правда, она с трудом могла представить принца танцующим), — она будет наблюдать и, как ей и велели, слушать.

Завернувшись в одеяло поплотнее, она наконец задремала; боль утихла, и никакие планы больше не мешали ее сну.

Зеленый мир… нет, на этот раз это не были знакомые ей поля: девушку окружали гигантские папоротники, плотно свернутые на концах молодые листья поднимались над головой. Махарт обступал зеленый сумрак, ее овевал влажный ветер — хотя она и понимала, что в этом мире сновидений у нее нет тела.

Какая-то неведомая сила против воли девушки увлекала ее все глубже в заросли, где папоротники росли все гуще; казалось, сейчас они схватят ее и растворят в своей зелени.

Махарт не раз видела кошмары в детстве, когда в темных коридорах замка ее преследовали странные призраки. Однако этот кошмар был иным; в нем была странная пугающая реальность, заставлявшая девушку сжиматься в комок от страха.

На мгновение папоротники перед ней расступились, а может быть, исчезли вовсе, и она увидела лицо. Старое, изрезанное морщинами, в которых утопали глаза и рот, — чудовищно старое лицо; но глаза сверкали такой яростью, что Махарт ощутила ее физически, подобно удару.

Позади этого чудовища, созданного старостью, находилось другое порождение кошмара, казавшееся туманным столпом; однако Махарт могла разглядеть его черную сердцевину. Но именно злобные глаза сковывали ее, не давая двигаться, связывая чужой волей. Две костлявые иссохшие руки, похожие на птичьи скрюченные лапы, поднялись, указывая…

— Ваша милость! — Возглас показался ей криком, сила которого развеяла без следа видение леса папоротников — и того, что противостояло Махарт в этом лесу.

Она открыла глаза и увидела, что сидит в постели, задыхаясь, словно ей и в самом деле пришлось убегать от неведомого ужасного врага.

Рука Зуты обнимала ее плечи; рядом с кроватью стояли Джулта и ученица госпожи Травницы. Все трое смотрели на нее широко распахнутыми глазами; Уилладен сжимала в руке амулет.

— Вы… с вами все в порядке, ваша милость? Сердце Махарт начинало биться спокойнее; она глубоко вздохнула.

— Это был сон!

Она сказала это упрямо, с вызовом, словно убеждая себя.

— ВЫ СЛИШКОМ УСТАЛИ, ваша милость, — Зута осторожно-настойчиво заставила Махарт снова откинуться на подушки. — Девочка, нет ли у тебя какого-нибудь средства, восстанавливающего силы? У ее милости очень мало времени, скоро начнется бал!

Уилладен отправилась за своей сумкой. Конечно, кошмары снятся всем, однако дочь герцога, похоже, столкнулась в своем сне с чем-то более ужасным, нежели обычный кошмар. Да еще запах — этот папоротник, в отличие от всех известных девушке духов и благовоний, совершенно не выветривался. Однако запаха зла она по-прежнему не чувствовала и очень хотела по этому поводу посоветоваться с Халвайс; сама мысль о том, что что-то смогло оказаться сильнее ее дара, пугала девушку.

Когда Уилладен вернулась, неся маленькую чашечку отвара, подслащенного медом, Махарт уже встала с кровати и сейчас сидела за маленьким столиком, на котором стоял поднос с едой. Этим вечером снова будет пир, однако он предназначен только для придворных-мужчин. Дамам нужно подготовиться к следующему дню, и они не станут тратить время на пустяки.

Махарт зарылась пальцами в распущенные волосы.

— Уилладен, — она обратилась к девушке по имени, словно к своей приближенной, — есть ли какой-нибудь способ избавиться от этого запаха папоротника? Он стал таким сильным, что я задыхаюсь.

— Можно попробовать, ваша милость.

Девушка пыталась вспомнить, что использовала в таких случаях Халвайс, когда требовалось избавиться от какого-нибудь дурного запаха, хотя вряд ли здесь помогут обычные средства… Конечно, ванна; а к воде следует добавить — что? В спальне перестало пахнуть папоротником, только когда Уилладен щедро вылила в воду апельсиновую эссенцию. К этому простому аромату она недрогнувшей рукой прибавила заморские специи.

— Может, я и пахну теперь как праздничный пудинг, — Махарт рассмеялась; тень, омрачавшая ее лицо после пробуждения, исчезла, — но разве не гласит древняя мудрость, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок? Надеюсь, принцу нравятся сдобные булочки!

— Ваша милость, вы уверены… Может быть, попробовать другое средство? Что скажешь, девочка? — Зута хмурилась, глядя на то, как Джулта помогает Махарт надеть тонкую сорочку: ее со всеми предосторожностями извлекли из шкафа, который, к счастью, раньше не открывали, и запах папоротника, по общему убеждению, к ней не пристал.

Платье, в которое облачилась Махарт, было гораздо более вычурным, чем прежнее, но именно его велел надеть для бала герцог. Его дочери более шли холодные цвета, нежные оттенки — а жесткая золотая парча скрывала очертания ее хрупкой фигуры; в нем девушка выглядела почти неуклюже. Уилладен сбрызнула платье эссенцией из апельсиновых цветков. Волосы были все еще влажными, потому их убрали под головную сетку, щедро убранную драгоценными камнями, отчего нежное лицо как-то потускнело.

Во всем этом девушку радовало только одно: поскольку дочь герцога открывала бал — с принцем, разумеется, — она была избавлена от длинного шлейфа. Осмотрев себя в зеркале, которое держала перед ней Джулта, Махарт фыркнула:

— Я выгляжу как разряженная кукла. Думаю, Сайлана останется довольна.

Надо сказать, она не придавала этому особого значения.

Большой зал, в котором должен был состояться бал, опоясывали два балкона; на одном столпились слуги, не занятые в приготовлениях к празднику. Уилладен высматривала в этой разряженной толпе Халвайс, надеясь быстро найти госпожу Травницу: простое платье, которое обычно носила, сразу бы бросилось в глаза. Но Халвайс нигде не было видно.

Одежда и волосы девушки пропитались тем же ароматом, который она предложила Махарт; запах оказался настолько сильным, что окружающие перед ней расступались, словно присутствие Уилладен мешало им. Зато с ней была Джулта — от которой точно так же пахло апельсином и специями.