Поскольку я обращаюсь к нему вот так, по-французски а потом по-английски, это вынуждает его бросить взгляд на меня… он тоже отвечает мне на двух языках… он полагает что это такой стиль, что так принято… другие крикуны, слыша английскую и французскую речь, умолкают, пытаются нас понять…

– А что вы делали в Германии?

– Я был заключенным, работал врачом в лагере…

– Все эти дети – шведы?…

– Еще какие!.. У меня были их документы, и наши… тс есть мои и моей жены… но вы понимаете, на вокзале в Гамбурге все сгорело!.. Одежда, сумки, папки! У нас больше ничего нет!

В самом-то деле, да кто же он такой? Он не назвался., конвоир?… Капитан?

Ну вот! Он отвечает мне… врач из Красного Креста… я тоже! «Гражданской оборона»… Безон… вот моя нарукавна; повязка, свидетельство!.. Он может посмотреть!.. Он смот рит… повязка черная от грязи, но подлинная, печати, все!.. Но больше всего его интересует, где я так хорошо изучил английский?… Лондон, госпиталь Майл Энд Роад… и в SDN в Женеве, а также в Америке, в фонде Рокфеллера… ах, вот что нас сближает…

– Где же ваши дети?

Они там, в толпе… они все на ногах… их отсюда не увидеть, но, конечно, моя жена соберет их, позовет… они не умеют говорить, но ей они повинуются, хоть немного… но Лили, где она? Я заглядываю под вагон… она на другой платформе, она не ранена… «Бебер!.. Бебер!..» Он спасся!.. И вся толпа, ползая под вагоном, тоже зовет: «Бебер! Бебер!..» Они развлекаются… чертов хвостатый проходимец воспользовался случаем, уже восемь дней как он без прогулок, нельзя было выпускать его из сумки… бродяга по натуре… я бы сказал, натуралист, дегустатор цветов и растений… он, однако же, был городским котом, и куплен в большом магазине, обиталище породистых кошек… выпрыгнув в заросли, и привет! Ищи ветра в поле… никто его не поймает, за исключением Лили… никто другой… этот представитель Красного Креста оказался не столь строгим, я вижу… думаю, сразу все сообразил… наверное потому, что я разговаривал по-английски…

– Сколько у вас там детей?

– Не могу вам точно сказать… мы потеряли часть по дороге… думаю, потеряли двоих… троих в Ганновере… и еще, мне кажется, на канале… должно быть, примерно, семнадцать…

Мы могли беседовать спокойно, самые шумные из крикунов находились по ту сторону вместе с Лили, обыскивали заросли… убежден, без помощников она поймала бы Бебера намного быстрее… таково же было мнение и этого шведа… словом, он записывает: семнадцать детей… но где же они?… Лили их выловит… они скоро здесь появятся…

– Все они шведы?

Он хочет, чтобы я подтвердил:

– Конечно!

– Какого возраста?

– От пяти до восьми лет… увидите…

– Родители мертвы?

– Вероятно…

Я вижу, этот скандинав понятлив… он отдает себе отчет, что сказанное мною может оказаться не совсем правдивым… и что эти малыш и, вероятно, вовсе и не шведы, но в данный момент важно одно, чтобы его поезд нас принял, а иначе… плохи наши дела… я бы сказал, совсем кобздец…

– Вы знаете, этот поезд объявлен «исключительно специальным»… он предназначен только для репатриации шведских детей и матерей… вы понимаете?

О, я-то хорошо его понимаю! Нужно молчать, и я молчу… как раз возвращается Лили, целая и невредимая… она больше не ползает под вагонами… она перелезает через мешки… с ней наши детки-кретины… они были в зарослях вместе с Бебером, нахохотались вволю… такими я еще их не видел…

– There! There they are! Вот! Вот они!

Шведский офицер пересчитывает их… оказывается, детей не семнадцать… а восемнадцать!.. Поистине, я никогда их не считал… он собирается их вписать… у него регистрационная книга…

– У них нет имен?… Девочки?… Мальчики?…

– We have never know!.. Мы никогда этого не знали!..

Сущая правда! Главное, что он позволяет им подняться… он открывает вагонную дверь… ох, как плотно закрыта!.. На ключ… а потом еще огромный висячий замок… клац!.. Кругом снова заволновались… малыши не лезут, не могут, мы их подсаживаем… выходят сестры, принимают их у нас, одного за другим, их уводят, очень ласковые… они с ними разговаривают, пытаются вразумить… те пускают слюни и смеются… мы видим их… это последний раз, когда мы их видим… а мы с Лили должны тотчас же отправиться в хвост поезда, прямо на кухню… наш офицер Красного Креста ведет нас… один… второй вагон… крупная дама встречает нас очень любезно… расцветает в улыбке… она здесь работает… предлагает нам… здесь много всего… вот сэндвичи!.. Рыба!.. Кровяная колбаса!.. И ломтики мяса!.. Три больших стола… уставлены холодными и горячими блюдами… салаты и сласти… ох, сколько всего! И вареное мясо во всех видах, с тапиокой… с макаронами… маисом, кашей!.. Феерия жратвы!.. Наверняка, это безумное изобилие прибыло не из Германии… они все это привезли с собой… они, должно быть, не очень-то страдают, во всяком случае, не от голода… толстая повариха знаками приглашает нас угощаться, смело приступать к еде!.. Не стесняться… и – хоп! Широченная улыбка!.. Она не говорит ни по-французски, ни по-английски… но так дьявольски приветлива, что просто стыдно стоять перед всем этим изобилием как громом пораженными, тупо пялиться… ах, к счастью, Бебер спасает нас, он высунул из сумки голову и роскошные усы… ему очень хочется чего-нибудь… и немедленно! К счастью… все в порядке, полное взаимопонимание, успех! Она любит кошек, она протягивает на ладони солидную порцию отбивной… он не колеблется ни секунды… мнгам, мнгам! Аппетит у него отменный! У меня аппетита нет… пока еще… я смотрю… Лили тоже смотрит… усталость, вот что!.. Мы слишком устали, чтобы вот так сразу наброситься на еду… о, все войдет в свою колею!.. Но сначала отдышаться… наша любезная повариха согласна, она понимает… прежде всего, надо отдохнуть!.. Сколько угодно!.. Отдых!.. Отдых!.. У нее там три стула… а мы стоим на ногах!.. Она заставляет нас усесться… я спрашиваю у Лили:

– У тебя ничего не болит?… Нигде?… Ты не хочешь спать?… Ты не голодна?…

– Нет, Луи!.. Нет!.. Ничего!.. А ты как?

– О, со мной все в порядке!

Вот теперь можно сказать, что все улажено… убожество эпохи!.. Расин, Эсхил, даже Софокл, вы выдерживали три и даже четыре акта трагедии, не чувствуя усталости… древние века были эпохой величайших наслаждений, грандиозного обжорства, невероятной пышности, веками рогоносцев и кровосмешения, ну, я говорю не только об этом, еще и веками таких изумительных убийц, что даже боги бледнели, глядя на них… теперь я вас спрашиваю: а если целый континент стереть с лица земли?… И это все займет две… три минуты! Не более! Как найти время для наслаждения?… Но здесь, на этой изобильной кухне, среди непозволительной роскоши, нам было некуда спешить… и все же, что там происходит снаружи?… Этот «Красный Крест» погрузил нас и всех наших малышей… теперь я знаю, их восемнадцать… и все они шведы, все как один! Милосердный человек, этот «Красный Крест»… не думаю, что он стал жертвой моего обмана он все понял… я видел худшее, попадал в ситуации намного опаснее… без врачей и без медикаментов я бы не выпутался… недаром же в самые критические минуты Эпилепсии, Очищения, Бойни, Полоумия врачам – будь они черные, желтые, белые – здорово достается… они слишком много знают, они стойко держатся, они знают всю подноготную, им ничего не прощается.