– Значит, Анна Киль убивает Кристофера Моссинга в апреле 2013 года. После этого она испаряется.

Маркер скрипел, когда она быстро водила им по глянцевой поверхности доски, и Шефер не мог разобрать ни единого слова из написанного.

– Несколько лет не было никаких её следов, – продолжала Августин, – пока некая свидетельница не сообщила, что она во Франции, верно?

– Верно.

– Затем она начинает писать письма нашей молодой журналистке…

– Элоиза почти на восемь лет тебя старше.

– Но она же всё ещё конфетка, а любовь не имеет возраста.

Шефер пожал плечами.

– Итак, как я уже сказала, Анна Киль пишет письма нашей молодой журналистке, и, судя по почтовым штемпелям, она перемещается по Франции: из Канн в Лион, а откуда было отправлено последнее письмо?

Шефер кивнул. Он знал, к чему она клонит.

– Из Гар-дю-Нор в Париже.

– И это недалеко от того места, где находится отец Элоизы.

– Правильно.

– И все свои письма Анна заканчивает отсылкой к влюблённым, жившим в Средние века.

– О которых Ник Кальдан написал целую книгу.

– Именно!

– Её второе письмо… – Шефер встал и указал на доску, куда было прикреплено письмо. – Она пишет: «Я так много о тебе знаю. Ты знаешь обо мне чуть меньше. Но мы связаны через него, теперь я это понимаю».

– Да? И что? – спросила Августин.

– Мы всё время думали, что речь идёт о Моссинге. А на самом деле – об отце Элоизы.

Августин кивнула.

– Наверное. И оказалось, что Анна Киль знает какие-то мелкие детали её биографии, что-то из её детства, типа счастливого числа и любимого цветка.

– И её второе имя, которое она никогда не использует.

– Да.

– Так что, возможно, эту информацию дал ей он, – сказал Шефер. – Отец Элоизы.

– Может быть.

– Но чем же они связаны, по слову Анны Киль?

Августин пожала плечами.

– Ты не думаешь, что, может быть, он?.. – Шефер посмотрел на неё, поднял бровь и многозначительно кивнул.

– Нет, да брось, – сказала она, скорчив такую гримасу, как будто съела лишнего. – Ты же не думаешь, что этот Ник Кальдан надругался над ней? В смысле, надругался над Анной?

– Над Анной, над Элоизой – кто знает? Возможно, именно поэтому Элоиза солгала, когда я вчера вечером выложил ей по телефону новости об этой средневековой цитате.

Августин посмотрела на доску и закинула руки за голову, раздумывая.

– Но если это правда, то почему бы не написать просто: «Привет. Ты помнишь своего отца, свинью эдакую? Однажды он развлёкся со мной, когда я была маленькой. К тебе он тоже приложил руку? Может, встретимся и поговорим об этом?» Она так не пишет. Вместо этого она танцует, как кошка на раскалённой крыше, и переписывает загадочные фразы из старинных любовных писем.

Шефер прикусил губу, и в комнате надолго наступила тишина, пока они оба размышляли.

– Почему она пишет Элоизе о Кристофере Моссинге? Какое отношение он имеет к Нику Кальдану? – спросил Шефер. – Как увязать одно с другим? Если предположить, что Элоизу с Анной Киль связывает её отец, то как вписывается в эту историю Кристофер Моссинг?

– Может быть, это убийство – совпадение, как мы всегда и думали, – предположила Августин.

Шефер покачал головой.

– Если есть хоть что-то, в чём я сейчас уверен, так это то, что в этом деле нет ничего случайного.

– Во всяком случае, Элоиза знает больше, чем сказала нам, – сказала Августин.

Шефер встал и схватил ключи от машины, которые лежали перед ним на столе.

– Ну, тогда давай съездим за ней.

Телефон успел издать лишь один звонок, когда Анна схватила его.

– Алло?

– Это я.

– Ник? Она звонила?

– Да.

Анна закрыла глаза и тяжело выдохнула.

– Ясно. Хорошо.

Пара секунд замешательства.

– Честно говоря, я не знаю…

– О чём ты? Ты же так долго этого ждал.

– Да. Но… А что, если она передумает?

Его голос был взволнованным. Нерешительным.

– Она не передумает.

– А что, если…

– Ник. Перестань. Она придёт!

Анна интерпретировала его молчание как согласие.

– Во сколько тебе сказали, что она придёт? – спросила она.

– В два часа. Сегодня.

– Хорошо.

– А что будет дальше?

– Дальше?

– Да.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы с тобой ещё увидимся?

Анна была ошеломлена настолько, что чуть не рассмеялась. Но сдержала себя и ответила просто:

– Нет, Ник. Мы больше не увидимся.

Она почти почувствовала, как у него опустились плечи.

– Что ты сейчас делаешь? – спросил он. – Куда ты едешь?

– Не беспокойся об этом.

– А если он найдёт тебя? Ты должна позаботиться, чтобы…

– Не беспокойся об этом, – повторила она.

– Ну, значит… Значит, мы прощаемся?

– Да.

– Спасибо, что…

– Перестань, – усмехнулась она. Она не смогла сдержать отвращение в голосе.

– Что перестать?

– Благодарить меня. Я не сделала тебе никакого одолжения.

– Сделала, ты…

– Нет, Ник. Мне была нужна определённая информация. У тебя она была. Чтобы её получить, мне пришлось кое-что сделать. Вот и всё!

Тишина.

– Я не делала ничего ради тебя, – продолжала она с холодком в голосе. – Не обманывай себя, пожалуйста.

– Да, ну, тогда… Береги себя, пожалуйста. Прощ…

Ник не успел больше ничего сказать, потому что Анна повесила трубку.

Она посмотрела на часы на телефоне. Было 11:21. У неё было достаточно времени, чтобы подготовиться, добраться до нужного места, а затем просто ждать момента.

Всего несколько часов подождать.

И всё будет кончено.

…Почти.

Дорога от отеля до Френа заняла почти час. Движение было плотным, автомобили громко сигналили, резко ускорялись, неожиданно срывались с места, а водители гневно потрясали кулаками.