— Ну, чего ты? Не бойся! — только не спугнуть! — Не трону.

Но существо не поверило. Я бы тоже не поверила на его месте. Лучшее в такой ситуации — дать деру. Видимо, ночному гостю та же мысль в голову пришла, потому что он отступил и растворился в темноте. Жаль. Надеюсь, вернется.

И все-таки, кто это был? На домового не похож. Дворовому тоже тут делать нечего, они в помещения стараются не заходить. Хранитель этой кладовой? Впервые вижу, чтобы духи охраняли какую-то комнату отдельно. Сколько их здесь? Может, стоит пройтись, пока утро не наступило? Глядишь, еще с кем познакомлюсь.

Стоп! Если они местные, значит шаманка о них тоже знает. И, скорее всего, они ей и служат. Плохо. Люди меня разгадать не могут, а духи видят насквозь. Уже завтра шаманка будет знать, кто здесь в рабах живет. Может, она и подослала этого лохматого? Хорошо, что я проснулась. Есть время подумать. На первый взгляд, выхода всего два: бежать, или драться. Но ни то, ни другое невозможно. И в покое меня вряд ли оставят. Значит, к утру надо что-то придумать. Нелегкая задача. Я уже отвыкла в таких делах полагаться только на себя.

Шорох в углу отвлек от мыслей. Вернулся? И не один. За спину недавнего знакомца пряталось еще одно существо, застенчиво кутаясь в кусок желтой ткани. Начать разговор самой?

— Решил вернуться?

Гости зашевелились. Закутанный зашептал лохматому в ухо. Переводил?

— Прощения просим, что побеспокоили, госпожа.

Голос тонкий, дрожащий. У первого басок покрепче будет. Но пока придется общаться так. Пожалуй, в качестве шпионов они мне полезнее будут. Выпить я их всегда успею.

— Я уже не спала. А вы кто?

— Я — Эйрн, дварф этого дома. А вот он — Лейв, во дворе хозяйствует.

— А мой язык откуда знаешь, Эйрн?

— Лет десять назад жил тут один раб, у него и научился. Только я не очень хорошо понимаю, что вы говорите — слова странно произносите.

Верю. Меня сейчас и Орв бы не понял.

— Научил? Он мог тебя видеть?

— Всех нас. Сказывал, магом был.

Маг, попавший в рабство? Это уже интересно.

— И где сейчас твой учитель?

— Так нету, — дварф развел лапками. — Госпожа Ланглива его в жертву принесла.

Мага? В жертву?

— Кто такая Ланглива? И как ей удалось убить ассалийского мага?

— Ну, не настоящим он оказался. Только и мог, что с нами болтать. Истинной-то силы в нем не было. Но госпожа Ланглива все равно его морскому богу отдала. Сказала, и такой лучше обычного раба.

Судя по тому, что имя всесильной госпожи дварф почти шепчет, боится он до смерти. Плохо — уже на рассвете она будет знать обо мне.

— Покажешь её?

— Так вы встречались! Сегодня, когда скотина переполошилась, госпожу Лангливу и позвали успокаивать.

Шаманка! И живет прямо тут, в доме. Новой встречи избежать будет трудно.

— Вы ей обо мне уже доложили?

Лохмач замялся, когда услышал вопрос. Что? Не рассказал еще? Это хорошо. Может, смогу выкрутиться. Если протянуть руку, схвачу трусишку. И — перекрою выход Лейву.

— Как я мог? Вы ведь не скажете госпоже Лангливе, что мы вас раньше, чем она увидели?

Странная просьба. И голос дрожит. Внимание усыпляют, или действительно меня больше шаманки боятся?

— Не скажу, если слушаться будете.

Оба дварфа вздохнули с явным облегчением.

— А всего вас сколько?

— Ну, я да Лейв, в коровнике Фаста. Нерн в оружейной присматривает. В поварне Рагна. Мало нас. Раньше больше было, да госпожа Ланглива как-то рассердилась, и вот… А другие из-за неё сюда боятся идти. Даже когда она в соседние усадьбы уходит, тамошние дварфы прячутся, чтобы не заметила.

— А чего ты так со мной откровенничаешь, хозяйку свою ругаешь? Разве приличествует это домовому?

— Да какая она хозяйка? Пришла в дом, поселилась, ведет себя так, словно усадьба ей принадлежит. Никого, кроме хозяина, не слушает. Даже госпожу, и ту подчинила. Только старший сын, Магни пока смеет возражать. Но его дома нет, может, и зазимует где-нибудь в другом месте. Хорошо, хозяин приехал, теперь госпожа Ланглива поутихнет маленько.

Значит, и у северян интриги процветают? Это мне на руку. Только дайте срок разобраться, что к чему, и тогда…

— Слушай, Эйрн, я здешнего языка не знаю. Научишь меня.

— Да, госпожа. А как мне вас называть?

— Уллой зови.

Учителем дварф оказался хорошим. Каждую ночь послушно являлся в клеть и мы занимались, пока усталость не валила меня с ног. Через месяц я уже могла понимать, о чем говорят вокруг, и когда в усадьбе поднялся переполох, сообразила: хозяйский сын вернулся.

Встречали его точно так же, как нас. Ланглива провела обряд и начался пир. Рабам работы хватало — некоторые дружинники Магни решили остаться зимовать у него, а не ехать домой. Их обслуживание легло на наши плечи.

Узнав, что я стала немного понимать, о чем говорят вокруг, хозяйка начала давать мне работу и в самом доме. Это радовало — держаться подальше от скотины было все труднее, её уже перестали гонять на пастбище. Зато встречи с Лангливой участились. Мы сталкивались постоянно: в зале, в сенях, в клетях. Словно специально поджидала. Дварфы сообщили, она их обо мне расспрашивала, но они ничего не сказали. Скорее всего, не врут — я у них считалась куда более сильным магом, чем шаманка.

Сама Ланглива участвовала во всех событиях в доме. Даже приготовление обеда редко без неё обходилось. Являлась в поварню, пела заклинания, рисовала на стенах углем или острием железного ножа какие-то символы. Эйрин объяснил, что это — руны. Магические письмена, помогающие колдуну усилить заклинание.

На меня они не действовали, но дварфы боялись. Может, тоже выучить? Раз своей Силы нет, воспользоваться чуждой? Только подействует ли?

Те же дварфы поведали, что рублено-кривые линии сами по себе обладали магией, но надо знать, когда и как её применить. Простому человеку доступна лишь часть их силы, а вот посвященному откроется небывалое могущество. В это я не поверила, будь эта магия такой на самом деле, этот мир был бы уже под властью северных шаманов. А то, что Ланглива не смогла точно меня разгадать, говорило подтверждало мои выводы.

Зато на северян её действия производили сильное впечатление. Они с благоговением наблюдали за рисованием рун, и очень старались, чтобы уголь не стирался как можно дольше. Особенно верил во все это Магни. И, как я поняла, только поэтому шаманка оставалась в доме. Хотя особо хозяйничать сын хозяина ей не давал.

Руны нас и свели. Вернее, моё равнодушия к ним. И то, что непочтение к магии оставалось без наказания, очень впечатлило Магни. Особенно, когда я спокойно съела хлеб, который шаманка объявила порченным злобными дварфами, и не только осталась в живых, но даже не заболела. А я просто не знала, что та закорючка должна была запечатать духа в краюхе.