— Спасибо, Саймон. Я в этом нисколько не сомневаюсь. — Син спрятал улыбку, и его друг, кивнув, ушел.

Макаллистеры неохотно последовали за ним, все время оглядываясь, словно хотели убедиться, что Син тоже идет. Они, несомненно, намеревались при первом удобном случае утолить свою жажду крови.

Син двинулся вслед за братьями, но Калли, взяв его за руку, потянула обратно к себе и, подняв руку, пригладила ему растрепавшиеся волосы.

— Знаете, мне, пожалуй, нравится в вас эта ваша склонность к шуткам. — Калли заметила, как тень мгновенно заволокла его глаза. Син отодвинулся от жены, но не слишком далеко. — Где вы были прошедшей ночью? Я знаю, что вы не вернулись в постель.

— Я не мог спать.

— Почему?

Он молча пожал плечами, и Калли подошла ближе к нему. Ей хотелось, чтобы он снова, как прошлой ночью, открылся ей.

— Син, что заставляет вас бежать от меня? Мне казалось, ночью мы покончили с этой проблемой.

Увидев обиду в ее глазах, Син тяжело вздохнул. Ему безумно хотелось протянуть руки, заключить Калли в объятия и целовать, пока они оба не потеряют голову от удовольствия. Он хотел снова оказаться внутри ее и никогда больше не отпускать ее от себя… и все же он не имел права этого делать.

В это утро он прочувствовал всю глубину ненависти, которую питал к нему клан Макнили. Они никогда не примут его, а он никогда не попросит Калли оставить их. Они ее семья, и, несмотря ни на что, он не верил ее словам. Его Калли едва знала, а с ними провела всю жизнь, она беспокоилась о них, и они заботились о ней. Между ней и ее людьми существовали связи, которые Син не собирался разрывать.

То, что было между ним и Калли…

Это не было похоже ни на что, испытанное им когда-либо раньше, но, честно говоря, и не так уж много значило для человека, который привык ничего не иметь.

Калли с тоской вздохнула, когда ее муж ушел, даже не потрудившись ответить на ее вопрос.

— Как ты можешь терпеть, когда этот англичанишка дотрагивается до тебя?

Калли от испуга вздрогнула, услышав сверху с сеновала голос Дермота.

— Что ты там делаешь, Дермот Макнили? — Калли посмотрела вверх, стараясь разглядеть его сквозь щели в деревянном настиле, и услышала тихий девичий смех и шепот брата, утихомиривающего девушку.

У Калли вспыхнуло лицо, когда она подумала о том, что они могли услышать и чем занимались вдвоем там наверху.

Спрыгнув с сеновала, Дермот поправил свою накидку и подошел к сестре.

— Ты должна отправить его обратно в Англию. Там его место.

— Я собиралась поговорить с тобой совсем не об этом. — Калли взглянула наверх; девушка еще оставалась там и без труда могла слышать их разговор. — И уж точно не здесь.

— В клане ходят разговоры. — Схватив Калли за руку, Дермот потащил ее из конюшни. — Если ты не отправишь домой этого англичанишку, то найдутся другие, кто сделает это за тебя. И он вернется к Генриху отдельными кусками.

— Кто это говорит? — Она выдернула руку.

— Сама знаешь кто.

— В таком случае тебе лучше всего передать своему Рейдеру, чтобы он оставил моего мужа в покое. Если его снова ранят, я не успокоюсь, пока не упрячу под замок всех до последнего твоих повстанцев.

— Ты предпочтешь англичанишку своему собственному брату? — Дермот, не веря услышанному, смотрел на Калли.

— Мне бы этого не хотелось. Но я не желаю, чтобы Сину причинили вред. А теперь скажи мне, кто вчера выстрелил в него.

— Это было всего лишь предупреждение. — Дермот вызывающе вздернул подбородок, и по блеску в его глазах Калли поняла, что ему все известно, но он скорее умрет, чем даст ей ответ. — В следующий раз они не промахнутся и попадут ему в сердце.

Калли решила поговорить с братом спокойно, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучал гнев. Она любила Дермота и совсем не хотела, чтобы он пострадал из-за такой глупости.

— Послушай, Дермот, зачем тебе нужно вмешиваться в эти дела? Если ты назовешь мне тех, кто в этом замешан, клянусь тебе, я их не выдам. Но я должна с ними поговорить. Нам нужен мир.

— Мир? Наш отец перевернулся бы в гробу, если бы услышал твои слова. Он ненавидел англичан, и если бы ты по-настоящему была ему дочерью, то никогда бы не потерпела, чтобы этот тип лег к тебе в постель, не говоря уж о том, чтобы самой умолять его об этом.

Первый раз в жизни Калли захотелось дать брату пощечину, у нее просто горела ладонь от этого желания.

— Назови мне настоящее имя Рейдера.

— Или что? — издевательски усмехнулся Дермот. — Доложишь своему мужу-англичанишке, что я один из тех, кто участвует в нападениях?

— Я никогда тебя не выдам. — От одной мысли об этом Калли пришла в ужас. — Лучше и не пробуй.

— Ты мне угрожаешь? — Калли никогда еще не видела брата таким, и ледяная злость в его глазах испугала ее.

— Я никогда не сделаю тебе ничего плохого. — Его взгляд потеплел, хотя и едва заметно. — Однако их не выдам. Если твой муж когда-нибудь узнает, что я один из повстанцев, он будет пытать меня, чтобы узнать имена остальных. Ты хочешь видеть, как меня мучают?

— Конечно, нет.

— Тогда избавься от него.

О, этот парень мог быть невыносимо упрямым и самоуверенным. Какое право имел он стоять здесь и предъявлять ей такие требования? Пожалуй, пришло время для того, чтобы он узнал ее взгляд на положение вещей.

— Я его жена. Если он уедет, мне тоже придется уехать.

— Тогда позволь нам его убить. — Это было совершенно безрассудное заявление.

— Неужели ты и вправду мог бы это сделать? — покачала головой Калли.

— Ты имеешь представление о том, скольких людей он убил? — спросил Дермот, невозмутимо пожав плечами, — Джейми сказал, что слышал, как английские рыцари проклинали его имя и рассказывали об ужасе, который этот человек наводит на других. Он сказал, что твой муж, как всем известно, перерезал горло спящим людям. Так что будет только справедливо, если он умрет.

— Не уверена, что это будет справедливо, — тихо сказала Калли; — Отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки. Ты знаешь поговорку отца так же хорошо, как и я. То, что делал мой муж, он делал для того, чтобы выжить. Я бы его за это не обвиняла. Он был всего лишь мальчишкой.

— И этот всего лишь мальчишка лишил жизни многих людей. — Брат говорил резко и осуждающе, и Калли не могла понять, когда он так изменился.

Дермот, которого она помнила, был добрым подростком, готовым посмеяться и чаще всего следовавшим пословице: «Кто старое помянет, тому глаз вон». Но этот наполовину взрослый юноша, стоявший перед ней, был ей незнаком.

— Син совершал ошибки.

— Он совершал преступления и должен расплатиться за них.